3.5 Клуб анонимных путешественников

— Вы не можете объявить нас своей колонией: у нас тут, вообще-то, своя страна, пятьсот миллионов человек. —А флаг у вас есть? — Нам не нужен долбаный флаг, это наша страна! — Нет флага — нет страны. Это правило, мы его только что придумали.
Эдди Иззард

Ух ты, какая обложка! Скажите, кто видел наяву: она что, и правда, такая — оглушительный бескомпромиссный анафемский цикламен судного дня? Или это разъярённая фуксия? Её специально так покрасили любимыми фломастерами трудновоспитуемых второклассниц, чтобы на важном этапе встречи по одёжке выжечь на корню все остальные - уже по части содержания - вопросы — вместе с сетчаткой глаза и тягой непременно провожать по уму, выставив итоги за дверь? Богато, подарочно, ультрафиолетово. И возбуждает читательское праздное любопытство: отчего это адмирал на палубе корабля изображен без шляпы и что он вообще делает за штурвалом, который, к слову, никуда и не "подключен" вовсе? А то, что на заднем плане на всех парусах корабль бежит по волнам вперёд кормой, - вызывает уже неподдельный интерес и смутные подозрения о том, что же там под «одёжкой»… Но это так, детальки! Капризы художника и он так видит. А вот, что лежит на поверхности - самый очевидный вопрос в лоб: почему Васко да Гама красуется на авторском пьедестале посреди этого дурного сна офтальмолога? Есть факт: либо удивительный португалец ничего такого экстравагантного не писал вовсе — ни путевых заметок, ни дневников, ни воспоминаний, ни полслова о слонах и магараджах, ни строчки о себе, великом мореходе (даже как звали его толком неясно, Васко — это же «баск» - не имя, но прозвище, намекающее не на происхождение, а, вероятнее всего, на взрывоопасный и не очень-то удобный в быту характер носителя, но это другой разговор, потом), либо его собственноручные донесения хранились заказчиком не слишком бережно — никаких автографов исследователями не обнаружено.

Достоверных документальных свидетельств того, как захолустная, полунищая, никому не интересная и не нужная Португалия упорно прорубала окно в Индию в обход так некстати развалившейся на пути непроходимой Африки, чтоб впоследствии стать лидером колонизаторской гонки, самой обширной и блестящей (пусть недолго, но ярко) дистантной империей — вообще на удивление мало, и оба они как раз инсталлированы внутрь, под эту самую обложку. Это, во-первых, «Дневник» («Roteiro») ещё одного совершенно безымянного участника первого плавания в компании Васко да Гама «в поисках христиан и специй»: кто таков, какие выполнял обязанности, куда делся потом — никакой информации, оригинал рукописи не сохранился. Во-вторых, страниц десять лапидарных записок голландского моряка, затесавшегося во вторую экспедицию — и опять: ни имени, ни звания. И всё. (Капитаном одной из каравелл был человек с именем — Коэльо, но он никаких литературных памятников по себе решил не оставлять, наверное, это к лучшему.) Довольно скудный материал, художественностью не отличающийся, стилем не завораживающий — какой там стиль у бородатых каперов, выдубленных штормами, прожаренных солнцем, поеденных цингой, принимающих ламантинов за русалок? - и для наилучшего его усвоения от читателя потребуется: а) изначальный и неслабый интерес к эпохе, когда очертания мира необратимо менялись с каждой преодолённой морской милей, пространство корчилось и извивалось, сопротивлялось изо всех сил, пока отчаянные первопроходцы пытались зафиксировать его на новейших картах, а Папа Римский, данной ему свыше властью, — поделить все чудеса Востока и Запада, шкуры всех неубитых тигров и ягуаров, между двумя авантюрно настроенными, задиристыми пиренейскими соседями, б) хотя бы приблизительное представление о тогдашней геополитической обстановке и о том, кто в действительности в 15 веке контролировал торговые пути в Индийском океане и был хозяином «открытых» Васко да Гама земель, потому что одного только живого воображения (в) недостаточно, чтоб понять насколько дерзко, нагло и безрассудно выглядели три с половиной потрёпанных корабля с голодранцами-идальго на борту, гордо вплывающими в магометанские воды и вешающими местным султанам лапшу, мол, они посланники могущественнейшего и богатейшего властелина Европы — и насколько ошеломительна, по сути, стремительность, с которой расстановка сил поменялась, а король Мануэл, недаром прозванный Счастливым, взаправду приобрёл авансом выданный статус и принялся ронять рынок пряностей и драгметаллов, попутно насаждая на далёких берегах своё мудрое правление и истинную веру.

Если условия а,б,в соблюдены, то «Roteiro», при всей своей лаконичности, - вещь довольно обаятельная. Безвестный автор смотрит по сторонам внимательно, старательно выполняя функции то натуралиста: «видели много птиц похожих на цапель», «в тот же день видели кита», - делится он, - «собаки похожи на португальских и лают так же», а «нелетающие птицы <очевидно пингвины> ревут, как ослы», то этнографа: «люди в этой стране смуглокожие и носят повязки на детородных органах», - подмечает он, - и «здешние люди получают от нашего присутствия большое удовольствие», пробует местную кухню: «за три браслета купили чёрного быка — мясо на вкус такое же, как говядина в Португалии», подробно фиксирует топонимы: «Реку эту мы назвали Риу-де-Бонш-Сигнеш — река Добрых знаков и знамений», чистосердечно поддерживает и плодит массовые заблуждения: «Город Каликут населён христианами. Все они смуглы». Всё в таком духе. А когда речь заходит о преодолении точки невозврата, чёртова мыса Доброй Надежды (в девичестве — мыса Бурь) с облегчением восклицает: «Нас больше не несло назад. Милостью Божьей да будет так и впредь!» - без душераздирающих и выматывающих подробностей. А заканчивается текст чудеснейшей и восторженной главой «О слонах», которые настолько умны, что «выучиваются всему, кроме человеческой речи». Голландский корреспондент из второго состава чуть более суров и привержен оценочным суждениям, настаивает, что африканцы не знают ни добра, ни зла — потому бесстыжи, «не носят одежд, а женщины совокупляются со своими мужчинами, как мартышки», ругает Магомета дьяволом язычников и жалуется на погоду: «лето здесь очень плохое, ибо я страдал после него целый год» - но его совсем мало, голландца этого мрачного, — лишь слегка добавляет нерва и объема и создаёт иллюзию дайджеста источников.

Для тех, чей организм успешно сопротивляется очарованию архаичного слога и не стремится самостоятельно дорисовывать по намеченным контурам многофигурную панораму триумфальной португальской экспансии, под той же самой будь-она-неладна обложкой заготовлен обстоятельный беллетристический очерк в ложноклассическом стиле раннесоветской ЖЗЛ. С ним всё более-менее прекрасно: как мы любим и привыкли, чтоб было в книжках о жестоких, но благородных, конкистадорах и дальних странствиях по диким морям. Кроме исторических подробностей тут будут подвиги и вероломство, коварство и алчность, битвы и политические интриги, драматические диалоги и насупленные брови командора, и изматывающий влажный зной, плеск волн и крики попугаев в ночи... (Понятно, что писал это тоже отнюдь не Васко да Гама, но непонятно, почему составители ограничились только инициалами автора и не озаботились хоть какими сносками, чтоб не приходилось лишний раз скоромиться в википедии. (Кунин К. И. Васко да Гама. — М.: Молодая гвардия, 1947. — (Жизнь замечательных людей ) Тут уместно будет сказать, что это и есть моя основная претензия к книге: компиляция? ладно...накидали всё, что смогли найти по теме? молодцы…сопроводительный материал в целом переводной? не проблема, перевели же.. Но кто все эти люди, авторы вступительных слов, комментариев и прочих следов исследовательского труда? Не дают ответа. И когда читаешь в предисловии к голландской повести: «Лет 10 назад один известный библиофил, хранивший эту книгу, попросил меня перевести её на французский»… Кого меня? 10 лет назад — это когда? Зачем на французский? - накатывает глухое раздражение, будто протопал в пургу 3 км до сельмага в хлебный день, а на двери записка: «Вернусь через 15 минут» - может, с прошлой среды висит. Непрофессионально это, особенно учитывая, что никаких других магазинов в окрестностях нет.)

А теперь — слайды! Да, иллюстрации... Они есть, их много. И моя плохо залеченная дромомания передаёт привет и отдельные благодарности за карты, пусть и из хрестоматийной колоды. За все же остальные картинки спасибо моему ридеру, что они чёрно-белые.