2.5 "Он мечтал о тишине: унес бы ее, сколько смог, ел бы ложками, смаковал по чуть-чуть, наслаждался вкусом. Он бы ее праздновал"

Скажите на милость, ну как можно было так испоганить столь прекрасную в философском смысле тему тяги человека к одиночеству, уходу от общества, уединению таким безобразным выбором стиля написания. Абсолютно ничего не знающий об авторе читатель, ознакомившись с парой строк-страниц, сразу же просечет, как это сделала ваша покорная слуга, в Майкле Финкеле представителя древнейшей профессии, причем пошиба ниже среднего - никаким талантом, никаким писательством в "Я ем тишину ложками" и не пахнет, ну кроме, конечно, названия, которое, само собой разумеется, является цитатой не автора, а человека, о котором написана книга.

С первых же секунд ознакомления с аннотацией к произведению ожидаешь от книги исключительно повествования от первого лица самого отшельника, его философских размышлений и выводов, к которым привело человека отречение от социума, описаний того, о чем думалось все долгие 27 лет вне человеческой общности, и того, к чему за это время пришли разум и душа, сошлись ли они в целое в этом путешествии, сумел ли герой обрести смысл жизни наедине с собой, когда никто и ничто не могли ему помешать. Но нет - рассказ ведется от лица журналистика, который виделся с отшельником всего пару-тройку раз и из первых рук получил лишь крохи информации, черпая остальную всевозможными путями известными лишь представителям этой не самой чистой чаще всего профессии. Майкл Финкель не потрудился даже добавить своему произведению изысканности, которую сам Бог велел придать описываемой теме, - где мысли, осознания, инсайты, переживания (не тоски после насильного внедрения обратно в общество, а самого состояния "один на один с собой так много лет"). Где? Видимо, автор не счел нужным обращать свое внимание на такие детали (яростный сарказм), зато не поленился повторить избитые и скрипящие уже на зубах сартровское "ад - это другие", эмерсоновское "людей стоит принимать лишь в малых дозах" и пр., и пр.

Таким образом, если вы, как и я, ждали от "Я ем тишину ложками" как минимум подтверждения названия - не повторяйте мою ошибку: не беритесь с подобными надеждами за эту книгу. Не обольщайтесь, тишина в этом произведении остается мечтой как для главного героя, так и для читателей, надеящихся окунуться в любимое состояние одиночества, передаваемое словами героя, или познакомиться с ним, если оно доселе было неведомым либо, возможно, пугало, а вынужденных постоянно пробираться сквозь незаинтересованность глубиной темы и мелкость духа автора книги.