5

Такая книга возникает на горизонте тогда, когда чувствуешь себя наиболее искушенным, избалованным и пресыщенным. Даже не стесняешься сказать себе, что берешь её в руки со знакомым чувством, будто сейчас будут в очередной раз показывать фокусы, секреты которых узнал ещё из школьных хрестоматий. Однако уже несколько страниц спустя оказывается, что тебя либо обманывают каким-то очень изощренным способом, либо замешана магия (странное ощущение, учитывая, что по меркам Латинской Америки магии в книге - 0 промилле). Невозможно ведь находить постоянно самые верные сочетания слов для всех возможных человеческих форм и агрегатных состояний. Вот опьяневшая женщина: "прикрыв глаза, предвкушала, должно быть, как её положат в гроб без предупреждения". У старика "голосок охрипшего от пьянства ребенка". Иногда хотелось захлопнуть книгу и, подобно Румпельштильцхену, вопить: "Это сам чёрт тебе подсказал!"

И если отдельные шедевры вправе выбирать, кому нравиться, то и подавно некоторым романам позволено самим решать, перед кем и в каком виде предстать. Я бы с удовольствием выслушала разные версии читателей о том, что происходит в романе "Короткая жизнь" - без общих фраз об экзистенциальных поисках мятущейся души. Не то чтобы в нём не было сюжета - сюжет есть, но обе линии описываются какой-то дико сложной формулой. Попробую затронуть только фундамент, завязку. Есть главный герой, который однажды выдумывает похожего на себя персонажа, доктора. К доктору приходит женщина (она объявляет, будто явилась из-за недомогания (но на самом деле, признается позже, хотела встретиться с сельским докторишкой (но на самом деле, признается еще позже, ей нужен рецепт на морфий) ) ). Сам главный герой однажды заявляется к соседке, с которой не знаком (и объявляет, что пришёл от её бывшего дружка (но на самом деле ... (хотя вообще-то он просто...) ) )

Герои, их жизни и взаимоотношения вызывают ощущение неряшливости, как будто у них одно стремление - утверждать собственное наличие в мире нарочито дурными стремлениями. Можно вообще представить, что смотришь какую-то побочную линию латиноамериканского мыла, неясную по ходу дела и не проясняющуюся в конце. Однако как-то выходит, что под пером Онетти выпивка, смена партнеров и ленивое желание кого-нибудь убить действительно превращаются в пресловутый экзистенциальный поиск. Если бы персонажи на секунду догадались, что они именно персонажи, наверняка их мыслью было бы: "мы переигрываем". Ну да. Бессмысленно, с заламыванием рук или, напротив, озираясь с высоты собственного цинизма - всё как в жизни. Иногда, чтобы сыграть натурально, нужно сыграть ненатурально.

Рассказам оставался контрольный выстрел. Отдельные напомнили "Nine stories" - когда понятно, как это сделано, но не ясно, зачем, - или наоборот. Для будущих читателей стоит, наверное, сделать пометку родительского контроля о том, что концентрация смерти, любви и сумасшествия здесь достигает характерных для южноамериканской литературы XX века значений. Самый дикий в этом плане - заглавный рассказ. Попробуйте. Эта прекрасно выписанная дикость - неплохая прививка от поднадоевшей дикости нарочно грубых современников. Что касается меня - всё целиком и каждую из 500 страниц отдельно - в избранное.