2 Подростково-философский травелог

О путевых очерках
Честно пытался вспомнить – не смог – кто же мне говорил (или где я читал), что травелог это самый простой и лучший жанр для начинающего писателя? Может это было у Марка Твена ? Или он приводился как пример… честно, не помню. Помню главную мысль – травелог (путевой очерк) и лирический очерк – едва ли не главные упражнения, выполняя которые талантливый журналист, т.е. человек, имеющий склонность к написанию текстов, может вырасти до полноценного писателя.
Многие великие писатели начинали с путевых очерков – Марк Твен раскачивался, и аж две ранние книги написал в данном жанре ( «Простаки за границей или путь новых паломников» и «Налегке» ). Травелог это и «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева , это и «Остров Сахалин» Чехова , это даже «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова . Ну и конечно, главный травелог – это «Одиссея» . В чем огромный плюс этого жанра – в него можно впихнуть вообще все. Это может быть тяжелое культуролого-социологическое исследование в духе Радищева (простите, что определяю его книгу в привычных мне категориях), это может быть и юмористическое произведение, это может быть и философия (наш пример) – травелог все стерпит. Более того – этот жанр как-бы подбрасывает сам пассы, и писатель только должен их отбивать. Всю «физическую» фактуру писателю дает дорога, она же и ход сюжета – через эту линию легко проталкивать свои мысли. В общем, это идеальный союз, когда жанр и писатель прям любят друг друга (детектив, гад, писателей не любит – и при любом удобном случае собирается развалиться. Семейная сага относится к ним индефферентно – как-бы живя в своем мире. А вот травелог – да, это любовь).
Потому нет ничего удивительного, что данная философская сага влезла именно в шкуру травелога – впихнуть в другой жанр это все было бы ну просто очень тяжело. А здесь оказалось просто тяжело.

О супермаркете
Книга эта напоминает супермаркет – вы заходите, берете тележку, и у вас просто дух захватывает от того, сколько тут всего, и как полки плотно заставлены товарами. Охват проблем в книге – просто феноменален. Но дальше начинаются проблемы - ты идешь в секцию, условно, с консервами – и понимаешь, что секций как таковых нет. Горошек соседствует с конфетами, а рядом с конфетами притаилась охлажденка. А в проходе навален фрэш. Заворачиваешь к шампуням – и обнаруживаешь там на полке, последовательно, книги Дэна Брауна, средство для мытья посуды, шампунь и банку кукурузы Бондюэль. И знаете – это очень прикольно, когда вы пришли в магазин сыграть в такую вот игру «найди что где лежит». Но вот беда, если вы пришли в магазин не за играми – то играть в эту игру не особо интересно, и даже раздражает.

Джентельменский набор подростка
Я не представляю, когда бы мне могла понравиться данная книга. Ориентация её, судя по всему, на читателя лет 16-18. Тогда эта мешанина, состоящая из философии до XIX века могла бы сойти за первый сорт – проблема в том, что в 18 лет я уже увлекался философией Хайдеггера . Отойти от него до уровня, который основной в этой книге – сделать 2 шага назад. Здесь же представлен классический «джентельменский набор подростка», который: а) при прочих равен будет понятен подростку; б) до которого подросток сможет дойти самостоятельно, при условии его вовлеченности в философский процесс на понятийном уровне (т.е. просто от чтения современных писателей, и от размышления о проблемах, этими писателями затрагиваемыми).
В результате возникает дилемма – в возрасте, когда мне были бы интересны путевые очерки, мне уже не могла быть интересна философская начинка данных очерков. Когда же меня могла заинтересовать начинка – мне как-то не могли попасться в руки путевые очерки. Не знаю – много ли таких, мало ли – но примириться с этой книгой оказалось тяжело именно по объективным причинам, она просто целится в такое-то сочетание возраста и разума, а оно у меня, видимо, в жизни не произошло – поэтому почти уверен, что книга не понравилась бы мне прочти я ее и 15 лет назад.

О душных людях
У вас были друзья-поэты? У меня – были. Вернее, он стал другом до того, как стал поэтом (иначе бы мы не подружились), и в промежутках между дефлорацией всех доступных на курсе и ходящих в окрестностях девушек он начал писать стихи. Как-то раз он с гордость показал мне своё стихотворение на 10 (!!!) страницах формата А4, заполненных убористым почерком (он писал от руки), и сообщил, что сначала получилось 4-е страницы, он остался недоволен – и стал старательно увеличивать их, и вот, увеличил до 10 страниц! А мог бы и до 12! И сейчас он мне их почитает…
Я старался убедить его, апеллируя к Омару Хайяму , которого тот очень любил, что не надо писать много – надо писать, чтоб как пуля, желательно, покороче. Он кивал, соглашался, а потом показывал еще больший объем исписанной бумаги – явно гордясь тем, что побил свой прошлый результат. Ну т.е. он подходил к стихам исключительно количественно – как Пёрсиг подходит к количеству философского содержания на дюйм текста.
Примерно такое ощущение у меня от главного героя – главный герой просто чрезвычайно душен, когда речь идет о рассуждениях. Да, душевная болезнь, все понятно – но я четко ощущаю, что, возможно, это именно данное качество привело его к сумасшествию, но никак не наоборот. Нудность вылезает даже в его профессии – составителе технических инструкций. Душность его проявляется даже в общении с друзьями, когда он с упорством, достойным лучшего применения, пытается заставить своего друга заниматься тем, чем он не хочет заниматься – вникнуть в суть мотоцикла (о мотоциклах мы еще вспомним).
Ладно бы мысли героя были продуктом серьезных размышлений – нет, это скорее философский поток сознания, поток авторский, без серьезного осмысления. без привлечения дополнительных источников – такой вот вариант постмодернистского письма на философскую тему.

О главном герое и авторе
Мне сложно разделить главного героя и автора – роман написан с прицелом на автобиографичность, поэтому заподозрить автора в сложной литературной игре, когда он вносит мысль герою заведомо неверную, чтоб поиграть с читателем – я отметаю. Нет, мысли героя (вернее, двух героев, я и мое безумие) это и мысли автора. И здесь важно, что же из себя представляет автор. Автор акцентируется в основном на восточной и древнегреческой философии – весь его методологический аппарат, все его аргументы, даже ход его рассуждений – из прошлого более чем двухтысячелетней давности. Собственно, это одна из главных проблем автора – автор поверхностно знаком с современной философией, и вся битва разворачивается оружием из прошлого. Вот и возникает ситуация, когда сложные проблемы из ХХ века автор пытается препарировать на редкость старыми инструментами. Так человек из глубокого прошлого, вероятно, будет уверен, что невозможно летать предметам тяжелее воздуха. Автор, не находя в своем инструментарии четкого решения для задачи, которую он поставил – начинает сходить с ума. И докричаться до него, что задачи, которые он считает важными – давным-давно если не решены, то имеют четкие алгоритмы решения частных случаев, оказывается невозможно. Книга, изданная в 1974-м году будто написана 200 лет назад, в духе абстрактной философии

О системе оценок
В книге есть прекрасный эпизод с отменой оценок, и что из этого получилось. Удивительное в этом не то, что не получилось, а в том, что автор даже не понимает, отчего оно и не могло получиться. Причина одна – в устаревших категориях. Он пытается сделать систему образования лучше, в его представлении, и здесь против него работает аксиома, вбитая в его голову еще со времен античности, и которую он просто не пытается даже обдумать – а кто сказал, что образование должно быть хорошим? Почему ты думаешь, что сделать «лучше» - значит сделать лучше? Почему категория «лучше» лучше чем категория «хуже»? Образование как система сложилась исторически, а автор пытался ее перекроить на основе своих скоропалительных выводов, даже не удосужившись проникнуть в суть того, что же является образованием. Образование, которое не ломает ученика, это не образование – любое образование ломает ученика. Любое образование должно перекручивать ученика на мясорубке в фарш, из которого только и может что-то получиться. Отказ от карательного свойства образования - как попытка сделать котлеты не убив свинью. Будет много визга, свинья не поймет, котлет не получится, а автор будет долго размышлять – что же он сделал не так. Все не так сделал – ибо просто не понял, как работает то, что ты собрался менять.

О Качестве
Главной задачей, которую ставит перед собой герой, является определение общего понятия «качества». Для солидности, оно пишется с большой буквы (когда человек начинает писать абстрактное понятие с большой буквы – надо срочно звать санитаров). И, парадокс, он ходит вокруг да около главной мысли (как и в случае с системой оценок), но упорно не может сделать этот шаг в сторону – мешает античный бэкграунд. Качество не есть свойство вещи, а есть представление разума о вещи. В триаде «Разум, материя, качество», которую автор выделил, он упорно не хочет дойти до очевидного – качество есть представление разума о материи, но никак не третий компонент (если мы рассуждаем в философских, а не в технических категориях, разумеется). Проглотив релятивизм, он не смог его переварить – и поэтому это мешает ему идти дальше. Я его понимаю – бесит эта «зеркальность» данного определения. И пусть оно все объясняет, почему представления о качестве у всех разные, но каждый его имеет (как отражение в зеркале) – такой ход конем не был заложен философами античности. Они не выставляли зеркала друг напротив друга – не было у них понятий предела, функции и пр. Проблема качества для автора оказывается неразрешима просто потому, что у него нет инструментария для решения данной проблемы – он плотно застрял в античности, лишь фрагментарно освоив философию XVIII века, а из XIX и XX вытащив лишь несколько фамилий. Даже семинар по античности не дал бы ему возможности наработать нужный для решения его проблемы инструментарий.
Где-то с третьей части становится читать особо тяжело – автор крутится вокруг вопросов, которые к 1974-му году отлично были уже решены, но даже не пытается подойти к ним «не своим умом». А в сочетании с неуемным самомнением это приводит его к шоковой терапии. Нельзя браться за вопрос, не проведя рекогонсцировку местности – а только лишь копаясь в своей достаточно узкой и устаревшей теме.

О науке
Завалившийся на методологии науки автор не сделал выводов - и старательно наступает на грабли еще раз. Чем придумывать свои инновации в области методологии науки - неплохо бы ознакомиться, что придумали до него. Вот взять качество - существует огромный пласт наук и предметных областей, которые решают данные проблемы с технической точки зрения (ну, т.е. в частном случае - что тоже не так уж и плохо). Квалиметрия, Метрология, Стандартизация, Сертификация, СМК, TQM - ладно бы автор жил в лесу, но он жил в США, родине львиной доли научных дисциплин, призванных работать с качеством как с научным объектом - но автор заявляет, на голубом глазу, что он первопроходец. Да, философские концепции осмысления качества на момент написания книги только зарождались (все эти шесть сигм, лин-менеджмент, имеющие в т.ч. и философский базис придут позже) - но субстрат уже был. И писать, что его не было - значит просто не владеть темой. Философия в голове героя (и автора, собственно, тоже) плотно оторвалась от реальности, и улетела, и вместо того чтоб осмыслять реальность в известных категориях он заблудился в своих зеркалах, подогреваемый ложным чувством того, что он первый. В 74 году герой не то что не первый, но даже не тысячный.

О диалектике
На самом деле про данную книгу очень тяжело сказать что-то конкретное – в ней все навалено такой кучей, все перемешано, все присыпано какими-то чужими мыслями, и, как вишенка на торте – дзэн, что даже как-то теряешься, о чем тут говорить. В соответствии с метафорой из книги, каждая песчинка – это не Будда. Поэтому не будем играть с песком, качеством, дзэном, сущностью, бытием, разумом, материей – а вдарим по этому пляжу с песком ракетой. А ракета заключается в том, что автор недостаточно хорошо знаком с диалектикой.
Важно уточнить – я имею в виду не античную диалектику как «искусство спора» - именно так диалектика и изучается у американцев. Я имею в виду именно материалистическую диалектику Маркса и Энгелься , ну, или на худой конец – диалектику Гегеля (хотя ее, под круг проблем автора, пришлось бы дорабатывать). Его сложно в этом обвинить – автор формировался во времена ярой холодной войны, когда сам интерес к диалектике в советском понимании мгновенно заставлял задуматься о том, не симпатизирует ли интересующийся коммунизму. Поэтому изучал он это все очень окольными путями – через философию Юма да восточные практики (стандартный путь - его прошел мой любимый Роджер Желязны ). В сравнении с диалектикой это как кремниевое ружье со штыком против танка КВ – шансы, конечно, есть, но их немного. Изучи автор в свое время диалектику как надо, а еще лучше – акцентируйся на философии ХХ века, уже упоминавшемся Хайдеггере, экзистенционалистах – дело пошло бы веселее. Увы, автор плотно застрял в своем мире, даже в своем любимом периоде выбирая то, что не могло поколебать его уверенности в собственных силах, или сподвигнуть на серьезное изучение непосредственно наук (как, например, Бентам ). Нет, я не обвиняю его в том, что он – продукт своей эпохи. Это как обвинять его за перечисление торговых марок, которыми пользуются герои (традиция американской литературы, особо наглядная у Кинга , восходит чуть ли не к романам Рабле ) – автор из яблочного семечка вырос в яблоню, а не в мандариновое дерево.

Чем мотоцикл отличается от завода по производству мотоциклов?
Краеугольный камень книги, по совместительству и главная метафора – уподобления человека (сознания, всего остального, чего хотите) – мотоциклу. Главный герой старательно лезет туда, ремонтирует, и «холодная война» с «другом», не проявляющим интереса к устройству мотоцикла, составляет главный нерв первой части, красной нитью протянутый на всю книгу (дальше свой «путь самопознания» герой продолжит один (ну с сыном, который, конечно, бесплатное приложение к герою) – друг с женой отвалится по объективным причинам). Мне не близка эта метафора ввиду своей поверхности. Конечно же, сознание человека – это не мотоцикл, просто потому, что мотоцикл обладает ограниченной субъектностью, а сознание человека может быть гораздо субъектнее, чем сам человек. Предлагаю представить эту метафору с использованием другого объекта – завода.
Вот пришел новый директор на завод. Завод до него худо-бедно работал, выпускал продукцию и пр. И директор, строго следуя советам главного героя, начинает бегать – лезть носом в каждый станок со своими указаниями, лезть носом в бухгалтерию, при этом, будем честны – особо ничего в этом не понимая. Пойдет ли на пользу это заводу, директору, качеству производимой продукции? Ответ очевиден – конечно не пойдет. Потому что завод – сложноорганизованная динамическая система, содержащая в себе запас саморегулирования. И да, механизм саморегулирования человека может выходить далеко за понимание человека, как запас саморегулирования какого-либо сложного технического процесса производства. Человек – система гораздо более сложная, чем мотоцикл – и, бывает, лучше способ ее познания – отказ от познания, а лучший способ регуляции – отказ от регуляции (опять диалектика. То, чего упорно не понимает автор). Это как дыхание – оно происходит автоматически, но, когда начинаешь задумываться об этом, – становится сложно дышать. Хотел управление в руки? Получай. Легче стало? А кто сказал, что должно было? Здесь опять сказывается слабое знакомство автора с наукой, а сильно - с античной философией. И помогла бы здесь кибернетика.
«До-электрошоковый» герой полез своими ручками в осуществление технической деятельности, и наворотил там делов. Новый, собственно, мало чему научился – потому как тоже пытается туда лезть, правда лезет туда уже немного иначе. Собственно, именно поэтому никакой шизофрении у героя нет, а есть недостаточная порка и малая дрессировка сознания. Отучись он в стандартной, даже американской, системе образования – все было бы нормально. Но этого не произошло – и герой старательно лезет в щиток еще раз. Это как человек, которому руку ударило током – решил полезть туда носом. Ударит, не сомневайся.
(Мне вспомнился Тимур Шаов с его Частушками-Пофигушками, а именно строки:

«Не влезай, убьёт, чудило!» –
Ну конечно, влез... Убило.
Следом лезет обормот
С криком: «Всех не перебьёт!»

Как по мне – это случай нашего героя).

Еще о дороге
Кстати, это травелог удивителен одной деталью, для травелога не характерной – очень куцыми описаниями дороги. Понятно, что если речь идет о «путешествия сознания на пути к просвещению» или «на пути совершенства» - это, вроде как, можно опустить – но описания территорий настолько схематично, что как-то даже удивляешься. Абзац упоминания о местности – и страницы затупов главного героя. Я понимаю его сына – я бы тоже испугался. Ехать с трехнутым, который вырубается на десятки минут, всегда не по себе. Главный вопрос здесь – сделано ли это специально, либо по неумению? И знаете что? Мой ответ – по неумению. Книгу писал начинающий автор, для которого впихнуть свои философские мысли было куда более важной задачей, чем всерьез задумываться об обертке для них. Конфета, не будь у нее такой приевшийся вкус, действительно должна быть интереснее фантика – да вот беда, если конфета не очень, то даже утешения в виде красивого фантика не остается.
Пресная философия автора, состоящая из истин, давно навязших на зубах любого человека, кто философией в жизни интересовался – одета в обертку от пресного травелога.

Кому это может понравиться?
Как не странно – у книги будет очень много читателей, тут я согласен с издателем. Книга настолько полифонична, что каждый может найти там тему, которая его заинтересует + пресловутый джентельменский набор подростка. Дорога, путь, философия, бунтарство (эпизод с перепалкой с философом, как по мне, ужасно фальшивый – не представляю, как действительно хорошего специалиста может срезать студент) – все это должно понравиться подросткам (ну или людям, которые еще не вышли из этих подростковых вопросов).
Для меня главная претензия к автору – автор хороший философ (опять пошла диалектика. заметили?). И как хороший философ, он пытается дойти до всего своим умом, явно не понимая – что это ложный и тупиковый путь, и человек стоит высоко только потому, что встал на плечи гигантов (как говорил Эйнштейн, которого автор любит цитировать) – гигантов, которые жили до него. Иначе все это превратится в поверхностное словоблудие на неверно формализованном материале с устаревшим инструментарием.