5 «Какой я "пессимист"? Ведь из моих вещей самый любимый мой рассказ - "Студент"…» (А.П.Чехов)

Очень даже интересненько! Отказаться от такого заманчивого предложения, совпадающего с моими желаниями, не представляется возможным. Перехожу теперь в состояние осмысления Вашей рецензии и ожидания ценных плодов от предстоящей дискуссии. Хоть и пороха в пороховнице вполне достаточно, но всё же надеюсь в этот раз обойтись без взрыва!)))

А у меня будет к Вам просьба: не могли бы Вы мне указать источник цитаты, использованной Вами в заголовке? Если это письмо то кому, от какого числа.
Хотелось бы познакомиться с контекстом.

Цитата из воспоминаний Бунина «О Чехове».
Вот весь отрывок:

- Читали, Антон Павлович? - скажешь ему, увидав где-нибудь статью о нем.
Он только лукаво покосится поверх пенсне и, вытянув лицо, ответит своим грудным басом:
- Покорно вас благодарю! Напишут о ком-нибудь тысячу строк, а внизу прибавят: "А вот еще есть писатель Чехов: нытик..." А какой я нытик? Какой я "хмурый человек", какая я "холодная кровь", как называют меня критики? Какой я "пессимист"? Ведь из моих вещей самый любимый мой рассказ - "Студент"... И слово-то противное: "пессимист"...

Ах, это вот так...
Ну, тогда, если мы будем точны в определениях, нам придется классифицировать эту фразу не как слова Чехова, а как слова, приписываемые Чехову.
Ничего плохого не хочу сказать про безмерно уважаемого мною Бунина, но свойства человеческой памяти таковы, что со временем мог исказить не только порядок слов во вспоминаемой фразе, но и акценты могли сместиться, а за ними и весь смысл.
Тем более, присутствие в отрывке слова "лукаво", уже придает несколько ироничный окрас звучащему далее монологу.

Есть ещё такая информация.
Брат Чехова Иван Павлович, отвечая на вопрос анкеты «Какую свою вещь Чехов ценил больше других?», сказал: «"Студент". Считал наиболее отделанной».

А вот про это я слышал, но здесь ни полслова о степени оптимизма/пессимизма.

Да, но я сомневаюсь в том, что Чехов мог больше других ценить именно ироничный рассказ, в котором он смеётся над всеми нами. А тот факт, что писатель отделал его больше, говорит, на мой взгляд, как раз в пользу предположения, что этот рассказ был переломным в его творчестве и этим дорог .

У Чехова все проникнуто иронией, это его и отличает от догматичного Толстого или навязчивого Достоевского. Я и того, и другого. тоже люблю, и люблю за их догматичность и навязчивость, но, что для одного лепота, для другого - короста.
Из Вашего комментария следует, что Чехов как-то несерьезно относился к собственной ироничности, в то время, как это составляет суть его видения. И Чехов был живым человеком, а не закостеневшим, переплавляющимся в бронзу, классиком, чтобы определять, отслеживать и маркировать свои переломные моменты.
Как нет череды событий, переходящих друг в друга, а есть одно-единственное событие, фиксируемое в разных точках пространственно-временного континуума, так и писатель есть один - все время находящийся в процессе творения, а моменты переломов определяют уже потом критики и исследователи творчества.

Лёгкий шок от первого прочтения Вашей рецензии уже прошёл, а возможность и время для комментария появились. Так что можно, наверное, продолжить обсуждение.

Одни просто счастливы, когда обнаруживают произведение, в котором Чехов предстает проповедником благости и христианского мировоззрения. Другие растеряны, поскольку не ожидали от него такого пассажа. Третьи, понимая, что Чехов всегда пытается сказать больше, чем удается услышать простому читателю с первого раза, начинают искать скрытый смысл.

Ну, да, согласна! Лично я здесь отношусь к третьим. Да и Вы ведь тоже. Правда, скрытые смыслы мы увидели разные.
Кстати, я не знаю тонкостей правильного поведения в Страстную пятницу, но почему-то сомневаюсь, что ходить в этот день на охоту (что сделал студент духовной академии) – это хорошо.

Эта ироничность присутствует и в знаменитой его цитате: «Какой я "пессимист"? Ведь из моих вещей самый любимый мой рассказ - "Студент"…». В том то здесь и ирония, что это одно из самых пессимистичных его произведений. Но зная, что большинство читателей так и не узрели в нем изначальной горькой иронии, а восприняли его в контексте прозрения и обновления, таких модных в конце позапрошлого века темах для пытающейся мыслить интеллигенции, Чехов иронизирует уже над самим собой.

Ну, если принадлежность этой цитаты Чехову теперь подвергается сомнению (с чем я в общем-то согласна), то обсуждать её нет смысла.

Какое преображение Ивана Великопольского описывает он? Да никакого преображения, по сути своей. не происходит, имеет место быть невротическая реакция, при постижении героем довольно банальной истины: «Прошлое … связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого».
Смысл этой фразы лежит на поверхности, но для не слишком искушенного ума, она предстает неким озарением и постижением истины.

Так особенность нравственных озарений и открытий как раз и заключается в том, что они редко блещут новизной, зачастую даже кажутся банальными, но всё же поражают человека, если он их открыл сам, а не где-то услышал. Можно ведь просто видеть лежащий на поверхности смысл, воспринимая его тоже поверхностно, глубоко не погружаясь в него ни интеллектуально, ни эмоционально. (А ещё можно, например, много знать, читать, слышать о состоянии влюблённости, но пока не испытаешь его сам, не поймёшь до конца этого чувства. Хотя это, наверное, не совсем удачный пример для обсуждаемого случая.) Истинное же постижение сути вещей возможно лишь при синхронном использовании предоставленных нам природой инструментов познания – разума и чувств, что, в свою очередь, требует равновесия в развитии ума и сердца. Нам необходимо не просто вычитать какую-то истину, но и выстрадать её, прочувствовать, глубоко осознать. Она должна стать результатом труда и опыта собственной, а не чужой души. Именно так и случилось у студента.

А в чем же находит он красоту? В том, что творилось в ту ночь "там, в саду и во дворе первосвященника". А что же за красота там творилась? Да, Христа предавали и допрашивали.

Но, для Ивана Великопольского, это таки красота, потому что она спасет мир, ведь Христос, идя на казнь, взял на себя все людские грехи, так не красота ли это? И творится она по сей день!

А что творится по сей день? С чего начинается рассказ? С темы Экклезиаста "невежество, тоска, такая же пустыня кругом, мрак, чувство гнёта - все эти ужасы были, есть и будут, и оттого, что пройдет ещё тысяча лет, жизнь не станет лучше", как не стала она лучше за те 19 столетий, что прошли с ночи великой красоты в понимании Ивана Великопольского.

Но всё ведь зависит от точки зрения. Студент изменил эту точку – и под другим углом уже смог разглядеть, как красоте человеческого поступка или чувства порой всё-таки удаётся пробиться сквозь тяжёлую и грубую правду повседневности. Сначала Иван не замечал красоту, а потом неожиданно прозрел и увидел её. Подспудная работа его души и проявленное женщинами сострадание, соединившись вместе, осветили спрятанную красоту.

Чехов смеется над наивными, эмоционально обусловленными, интеллектуально малосостоятельными, потугами некоторой части современной ему интеллигенции искать спасение свое и человечества в целом в проповеди добра и красоты.

Чехов, конечно, был против всяких проповедей, но не против самих добра и красоты. Ведь в своём дальнейшем творчестве писатель продолжает искать под наносным слоем пошлости зёрна непреходящих человеческих ценностей. И главная задача позднего Чехова, сосредоточившего свои усилия на постижении реальной самости в повседневности, – поиск даже в самой неприглядной жизни людей элементов добра, истины, красоты. Например, среди океана невежества и нужды Чехов сумел уловить в героях «Мужиков» какой-то луч света, мгновенно осветивший тьму и тут же исчезнувший: «все как будто вдруг поняли, что между землей и небом не пусто, что не всё еще захватили богатые и сильные, что есть защита от обид, от рабской неволи, от тяжкой, невыносимой нужды, от страшной водки». А в повести «В овраге» зло торжествует по всем фронтам, но «как ни велико зло, всё же ночь тиха и прекрасна, и все же в Божьем мире правда есть и будет, такая же тихая и прекрасная, и всё на земле только и ждёт, чтобы слиться с правдой, как лунный свет сливается с ночью…».

Между прочим, никто не усматривает поразительного прозрения Чехова, в то время, когда писался рассказ о 22-летнем семинаристе, другой семинарист, 15 лет от роду, на отшибе Империи - в Тифлисе, готовился к постижению основ "правды и красоты", которые спасут мир, но он читал уже другие книги, на смену Библии пришел Капитал.

Ну, почему же никто не усматривает? Подобные мысли и прозрения Чехова давно известны из его же писем. Например, это: «Когда в детстве мне давали религиозное воспитание и я читал на клиросе и пел в хоре, все умилялись, глядя на меня, я же чувствовал себя маленьким каторжником, а теперь у меня нет религии. Вообще в так называемом религиозном воспитании не обходится дело без ширмочки, которая не доступна оку постороннего. За ширмочкой истязуют, а по сю сторону ее улыбаются и умиляются. Недаром из семинарий и духовных училищ вышло столько атеистов» (Чехов – Суворину, 17 марта 1892г).

Я считаю, что здесь проявился прямо-таки апофеоз чеховской иронии, начиная с "заглавной" цитаты о пессимизме из письма, как я понимаю, и заканчивая таким важным ЕМУ КАЗАЛОСЬ.

Более того, в приведенной в моей рецензии цитате, кроме этого "казалось", есть ещё и "по-видимому". Но я в них иронии не вижу. Конечно, эти слова не исключают и даже предполагают возникновение новых сомнений и душевных метаний студента, что, кстати, очень свойственно человеку "поля", блуждающему по этому "громадному полю" в бесконечном поиске истины.