5 Бесконечное путешествие

Для меня Булат Окуджава это прежде всего автор книг «Упраздненный театр», «Свидание с Бонапартом», «Бедный Авросимов», «Будь здоров, школяр», как поэт и бард он мне знаком и близок гораздо меньше. «Путешествие дилетантов» я оставил напоследок, на десерт, можно сказать, и во время чтения часто испытывал ту читательскую грусть особого рода, когда понимаешь, что книга однажды дойдет до последней страницы, ты покинешь этот мир и населяющих его героев, с которыми успел уже так сжиться, слиться. В одной из прошлых рецензий я уже немного говорил о своем восприятии прозы Окуджавы, не буду поэтому повторяться. Это определенно моя проза, а найти свое в писателе всегда большая удача. Отметил я и некоторые минусы. Например, книга показалась мне несколько избыточной, многословной. Оно и понятно, писалась она в непростые для автора времена, его травили в прессе, не давали толком работать, он сидел там где-то месяцами и просто сочинял роман. Но зато как сочинял! Сколько описаний, деталей! Материала было собрано немало. Хотя и сказать, что чувствуется дух николаевской эпохи тоже нельзя. Произведение довольно избирательно и сосредоточено на одном человеке и одной теме. Я Мятлева понимал, сочувствовал ему, разделял многие его мысли и наваждения, но иногда он становился до отвращения суетным и мягкотелым. Мятлев, мямля… Меня раздражало, что он половину книгу маялся неприкаянно, не зная, куда приткнуться в чуждом и враждебном ему мире, и искал утешения и осмысленности своей жизни в… женщинах. И ничего хорошего у него из этого не выходило. Особенно меня возмутила дурацкая и горькая история с Натальей Румянцевой, история, в завязке и трагическом разрешении которой Мятлев был повинен на все сто процентов. Ну сидишь ты в своем разваливающемся от ветхости доме, пьешь водку, чураешься непонятного общества, зачем же в свою тьму вовлекать других людей, пусть и в порыве безрассудства? Ах, мне ли судить… Наверное, поэтому я особенно беспощаден к нему. Но в другие моменты он производил на меня совсем иное впечатление, я мог просто ощутить его присутствие, словно я незримо где-то неподалеку прохаживаюсь в библиотеке и пугаю Афанасия скрипом ветхого пола. Или вот он на тележке, горная дорогая, ослик, альпийская трава, выдираемая из груди…

Роман пропитан невероятной тоской и безысходностью. Ещё не дочитав до конца, понимаешь, к чему всё идет. К тому же, к чему идет всё в жизни. Неумолимость рока, судьбы, время шепчет непререкаемо своё заклятие, невозможно преодолеть непреодолимое, охватить неохватное, постичь непостижимое. Кто мы такие, маленькие человеческие существа, чтобы оспаривать природу, особенно в нас самих? И в то же время роман пропитан теплотой и светом. Две тоненькие фигурки наших героев во второй части книги — всё бредут, бредут по извилистым дорогам, продираются друг к другу, так отчаянно, самозабвенно, яростно. Это очень грустная история. Ещё до конца было двести страниц, уже за спинами героев были сотни и тысячи верст, а виднелась вдали пустота. В какой-то момент мне казалось, что нет там любви, а просто они безоглядно бегут от жизни, к которой предназначала их судьба. Но ближе к концу книги я начал понимать, поверил, что это, да, любовь, пусть и странная, болезненная, но такая, какой никому из нас вовек не видать...

Книга пространная, длинная, строки то ласкают сердце, то скребут наждачной, но, определенно, это одна из тех книг, что оставили во мне неизгладимый след. Я дочитывал её в пятом часу утра, сидя один на кухне, потом долго ещё не мог заснуть из-за немой мучительной бури внутри. Долго я ещё буду видеть осунувшееся вытянутое лицо в очках, на фоне душных степных просторов, топчущегося у крыльца господина ван Шонховена в армячке и слышать тонкий протяжный крик в ночи…
«Помнишь ли труб заунывные звуки, брызги дождя, полусвет, полутьму»…