4

Я нечасто прислушиваюсь к интерпретации человека, который написал книгу. Считаю, что автор своё дело сделал и автор, прямо как мавр, может быть свободен. Текст издаётся, обретает самостоятельность и на его жизненном пути появляются разные читатели, которые трактуют произведение в меру своих возможностей и желаний.

Но в случае с Аллой Хемлин, сестрой писательницы Маргариты Хемлин, я сделаю исключение. Просто потому, что я с ее версией согласна. Тоже думаю, что «Заморок» — книга про страх. В таком ключе о ней и поговорим.

Слово «морок» можно трактовать двояко: с одной стороны, речь идёт и сложных погодных условиях (мгла, туман, облачность), с другой — об особом состоянии сознания, о помрачении. Однокоренные слова, такие как «обморок», «заморочил», тоже неплохо демонстрируют, что мы говорим о нестандартном состоянии, в котором человек не может воспринимать реальность такой, какой она является.

Однако, Алла Хемлин использовала не слово «морок», а слово «заморок». Тем самым будто усилив, подчеркнув состояние искаженности. Есть зеркало, а есть зазеркалье. Есть морские просторы, а есть заморские страны. Есть морок, а есть заморок. И что же там, за пределами морока? Можно было бы предположить, что за ним скрывается нечто непохожее на него, может, даже диаметрально противоположное. Однако, Алла Хемлин показывает, что деваться некуда. Когда выходишь из безумия, вновь попадаешь в безумие.

Язык «Заморока» является дополнительным персонажем, а не только инструментом для проявления главной героини. При этом язык книги крайне непривычен. И он привлекает внимание не меньше, чем сюжет.

Когда я начинала читать книгу Аллы Хемлин, мне вспомнился другой текст — «Цветы для Элджернона» Дэниеля Киза. Там умственно-отсталому человеку делают операцию, которая помогает ему развить интеллект настолько, что он может на равных разговаривать с учеными, которые инициировали эксперимент. Читатель может отслеживать изменения, наблюдая за тем, как меняется речь героя. Сразу он обладает крайне скудным словарным запасом, пишет с грамматическими и пунктуационными ошибками. Постепенно речь усложняемся, а ошибки пропадают.

То, что происходит в книге Дэниеля Киза — использование языка для раскрытия персонажа и его истории. И хотя языковые особенности крайне важны, но они важны применительно к персонажу, а не сами по себе. Язык в «Цветах для Элджернона» используется в качестве метода, а не фона.

У Аллы Хемлин в «Замороке» всё обстоит иначе. Сразу кажется, что свою историю нам рассказывает девушка, которая не может похвастаться хорошим образованием. Кроме того, воспитывает ее малограмотная женщина. Всё это отражается в речи. Потому героиня использует специфические слова и суржик.

Однако, ближе ко второй половине текста становится понятно, что язык не только отражает мышление героини, но и является тем самым мороком, вынесенным вовне. Реальность становится всё более причудливой, заполняясь этим языком и этим мышлением. В какой-то момент уже невозможно понять, сознание ли отравлено реальностью или же реальность отравлена сознанием.

Предположу, что Алла Хемлин не считала своей задачей отразить языковую примитивность. Хотя речь героини неграмотна, но она крайне витальна. Отсюда витиеватые конструкции и активное словотворчество. А регулярно повторяемое героиней «Надо понимать» воспринимается почти как анафора.
Всё это даёт ощущение поэтичности, возможно, фольклорности. То есть плавности, большой силы и даже некого здоровья.

Посмотрим на несколько предложений с первой страницы «Заморока»: «По правде, санитарка Фрося узналась людям как сильно выпивающая. Потому слова люди-женщины приняли не за правду-правду, а так».

Здесь примечательны не только «люди-женщины» и «не правда-правда, а так», но и глагол «узналась». Хемлин не пишет «ее знали». Однако, предполагается, что у санитарки уже была определённая репутация. То есть о ней составили мнение в прошлом и оно актуально и в настоящем. Глагол «знать» отличается от глагола «узнать» тем, что второй не только сообщает о чем-то прошлом, что актуально до сих пор, но и может указывать на сиюминутное действие в настоящем. Человека увидели — человека узнали.

Глагол, который использует героиня «Заморока» путает временное, не даёт ощущения, что прошлое и настоящее мыслятся отдельно. Подобные приемы позволяют почти незаметно привести читателя от восприятия героини как необразованной, но энергичной и целеустремленной девушки, к восприятию ее как человека, у которого помутился рассудок.

Читателя знакомят с историей главной героини, с ее прошлым. При этом сразу весьма сложно предположить, что именно сыграет важную роль в развитии сюжета. Какое-то время кажется, что «Заморок» вполне может быть книгой о том, как сирота, воспитанная неродной матерью, нелюбящей ее, будет желать обрести опыт любви. Потом начинаешь думать, что писательница покажет нам конфликт между желанием выжить, хорошо устроиться в жизни, сыто есть и спать на мягком и любовью. В какой-то момент кажется, что это будет история о том, что взрослый и любвеобильный мужчина привнесёт в жизнь девушки какие-то проблемы. И пока она будет думать о том, как его соблазнить, переиграв соперниц, это он переиграет ее.

От реализма жизни в Чернигове в период с окончания Второй мировой войны читатель переходит к фантасмагорическим и душным сценам убийств и сценам, демонстрирующим инцестуальные порывы. Это получается так легко, будто ты шёл по твёрдой почве, а потом секунда — ты уже в болоте.

И хотя Алла Хемлин с самого начала сообщает о том, что биологическая мать героини — еврейка, а потом один из коллег этой героини доверительно сообщает ей, что ему известно, кто она такая, социальная система не показана как угрожающая. Кроме того, мысли девушки сосредоточены на том, какое нужно купить пальто и как привлечь внимание начальника. Поэтому ужас от осознания еврейства показан не как нечто громкое, а как нечто собирающееся по капле. И даже в тот момент, когда героине уже везде мерещатся сотрудники специальных подразделений, читателю будет продолжать казаться, что некая неадекватность женщины вызвана неудачами на любовном фронте.

«Заморок» — весьма достойная книга, которая выгодно отличается от многих образцов современной русской литературы. В ней нет стеба над социальной действительностью и нет явной чернухи, которая наваливается на читателя с самых первых страниц. Алла Хемлин создала живую героиню, сознание которой претерпевает изменения прямо на наших глазах. Всё это написано настолько хорошо, что возникает ощущение присутствия, а после завершения чтения какое-то время не покидает чувство, что тот самый заморок просочился за пределы экрана или обложки книги.

Прекрасная атмосферная книга. Увлекательная в своей жуткости и жуткая в своей увлекательности. Кажется, что наслаждаться таким совершенно невозможно. Тем не менее, я читала «Заморок» с интересом и не без удовольствия.