5 Верх по лестнице, ведущей вниз?

Да ведь у меня и тени сомнения не возникает, что Быков любит, уважает и ценит Пелевина. А скандальный заголовок - ну, отчасти провокация. Отчасти то, о чем он скажет в той лекции, которую прочтет четырьмя годами позже "Пелевин: новый, старый, добрый": путь вниз не синоним деградации, но спуск к глубинам человеческого подсознания, на который писатель решился. Однако в каждой шутке есть доля шутки и всякое название, как минимум, содержит намек на основную мысль докладчика (если не раскрывает ее буквально).

И провокативная составляющая удалась, если судить по некоторым фразам из второй лекции - сообщество поклонников Виктора Олеговича забурлило не на шутку, даже обещало прислать эмиссаров на вторую часть, да так обещаниями и ограничилось. Хотя что уж такого крамольного говорит в лекции Быков, кроме "Пелевин начинал, как Гений, но с тех пор качество его текстов сильно ухудшилось и все продолжает ухудшаться". А что, каждый из нас, читателей, не говорил того же, пусть формулируя с вариациями?

Размечая вешками творческий путь Пелевина, Быков говорит, что "Синий фонарь" был и остается непревзойденной вершиной как в творчестве писателя, так в русской словесности новейшего времени. Однако в дальнейшем произведения начинают упрощаться и уплощаться, отчасти мимикрируя под вкусы целевой аудитории. "Антология детства", "Затворник и Шестипалый", "Принц госплана" содержат в себе целиком мир, в то время, как "Чапаев и Пустота", "Generation"П" - лишь обманное обещание полного объяснения его устройства, за которым стоит все та же Великая Пустота и в этом смысле Пелевин самый буддистский автор российской литературы.

Дмитрий Львович делает исключение для лисички АХули (которую нельзя ведь не любить), отмечая, однако, что "Священная книга оборотня" - нехарактерный для русской словесности роман, в котором на роли героев выступают злодеи. В самом деле, Волк и Лиса прежде в этой ипостаси появлялись только в сказке про "Битый небитого везет". Есть любопытная деталь, которой не могу не коснуться в этом отзыве. Лектор говорит, что всякий талантливый писатель в наших палестинах непременно проходил через внутренний надлом, жестокий кризис, после которого его творчество изменялось, как правило, радикально. Пелевин в процессе и, если судить по недавней лекции "Пелевин: новый, старый, добрый" - нижняя точка пройдена, теперь снова начинается подъем.