4

Сразу после невнятного Косточкина вдруг навстречу мне выплыла, практически во плоти, живая, откровенная, в меру наивная, в меру рассудительная Галя. И пишут о Гале таким языком, что оторваться от текста никак невозможно. И я уже готова влюбиться в Галю, в ее семью, в писателя, я уже лечу вместе с повествованием куда-то в заоблачную высь, за летчиком Димой... Но наступает последняя главка первой части, оглушает бессмысленность и абсурдом, заводит в читательский тупик и быстро бесследно исчезает, сменяясь другой волшебной историей. И все бы хорошо, даже прекрасно, но такое разочарование ждало меня в конце каждой части. Дальше ближе к концу повествования оно еще усугубилось ненужными анатомическими подробностями, а последняя глава и вовсе спутала все ощущения и оставила меня в полном смятении чувств. Вот как-то так, очень жаль.