4

Самая, конечно, подрывная и интуитивно близкая мне идея , что жизнь и есть то, что задает вопрос о смысле, а человек – субъект, на котором лежит долженствование ответить. То есть, понимаете, твоя ежедневная, маленькая, с конкретными и очень определенными обстоятельствами жизнь спрашивает конкретного и очень определенного тебя. Это раскрепощает, но еще лучше – действительно шевелит ту самую ответственность.
Очеловечить психотерапию и сообщить ей духовное измерение – задача ок. К теоретическим выкладкам про любовь, страхи и смерть у меня вопросов мало, и тут почти каждому рассуждению я мысленно киваю, а местами говорю ЙЕС ЙЕС ЙЕС ИКЗЕКТЛИ.
Но в части споров со школой классического психоанализа ждешь большей въедливости и интеллектуальной изощренности штоле, а то остается чувство, что Франклу как хорошему человеку мрачные мысли про мамочек-папочек с кастрацией ну просто на душу не ложатся.
Практика применения логотерапии настораживает своей простотой и эти места хотелось бы развидеть, чтобы не засомневаться в том, с чем так соглашался. Линия везде одна – болел-болел пациент психическим расстройством 20 с лишним лет, все перепробовал, пара встреч с логотерапевтом и бух! бах! сила парадоксальной интенции излечила его. Осадочек, что у терапии смыслом вау-эффект магической пилюли, остается, а не хотелось бы.