Ознакомившись с содержанием книги по аннотации, читатель с удовольствием возьмет книгу в руки и погружение в мир новых ощущений и открытий ему обеспечен. Сюжет не просто импонирует, но и обещает удовольствие, нетривиальность, информационную насыщенность, кроме беллетристики и легкости восприятия текста. Выбор героя фотографа – остановка мгновения, запечатление неповторимого, ускользающего высшего проявления сути, жизни, человека.. Что может быть прекрасней?!
Спокойный, несколько меланхоличный фотограф, все же удивляет легкими вспышками оригинальности, не броской, небольшой, но очень тонкой и лиричной. Отмечается в тексте с удовольствием. Присутствие ярких, сочных описательных моментов так же удачный прием автора, вкрапленный в текс, он так же насыщает эмоциональный фон читателя, удивляя неожиданностью проявлен
У фотографа есть три ракурса: его видение объекта, видение через фотоаппарат и результат – совсем иное, третье измерение – то, что воспринял читатель. Современная техника позволяет избежать печати с негативов, но, к сожалению, в тексте, «негатив», - подсознательное состояние, настроение, цель – считывается набело. Поэтому важен настрой, состояние, психологическая амплитуда автора, которая в тексте просто завораживает какой-то тишиной, лиризмом и спокойствием повествования.
«Господи, дай мне душевный покой, что б принять то, что я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что могу, и мудрость, бы отличить одно от другого» - цитата, показавшаяся герою-фотографу «дельной», актуальна для читателя в первую очередь, а для писателя – основополагающая.
Изящно прописанная проблема этики фотографа, а подразумевается – общечеловеческая: возможность видеть в каждом сюжете-кадре простой и не совсем простой ежедневности, посредственности – репризы великих мастеров, ценить уникальность каждого проявления красоты, гармонии, смысла, переходя на понятие бытие. Но завуалированность в флере некой «туманности» несколько напрягает читателя. Это не плохо и не хорошо – это прием, данность, особенность повествования. Это принимается или не принимается. Описательность путешествия опытного ценителя и наблюдателя жизни во всех её проявлениях – казалось бы затея не благодарная. Читательская аудитория и публика привыкла к гротеску, остросюжетному феерическому шокирующему блеску, а тут серая провинция глазами ценителя шедевров неброского ренессанса. Но у автора она удалась отлично.
Удивляет отношение главного героя к людям – оно не совремнное, поверхностно-выгодное, но затаенно увлеченное, ценящее и изучающее. Очень позитивное, примерное, требующее своей законности в нынешнем, поверхностном восприятии. Но столь тонкие, щепетильные нюансы не всегда доступны для восприятия из-за недостаточности терпения и возможности следовать за орнаментом повествования автора. Многие не смогут прочитать книгу до конца, но и отрывок заставит их каким-то образом изменить свой взгляд на жизнь её свойство проявления. И это очень радует.
Удивительно выразительные находки писателя «человек стены» - отличный символ всех веков и народов, охота на зубра всегда сопряжена с болезнью личности, общества, и многое другое, очень содержательное наполнение. Отлично воспринимается обращение к истории Руси и Польши – союзники и соседи наши государства удивительно разные и соприкасаясь порождают яркие, эмоциональные события различного плана. Обращение к Польше с её уникальной культурой, искусством, традицией – задача не простая, обоюдная, как для писателя, так и для читателя. Её раскрытие – сложная ипостась просвещения и констатации сюжета, объекта, идеи, как таковых, как несколько неловкой для русского языка, но привычной для польского оборот «… тронулся и Николай, навстречу серому, дождящему свету», «необходимость возврата города короне – и мы его взяли у этого медвежьего народа», «взятие града» - просто уникальная, символическая, многомерная фраза, касающаяся и актуальная как никогда сегодня и сейчас.
Несколько напрягает фон романа, он похож по ритмике на многие в нынешнем книжном мире и одновременно – необычен...
Проблема автоплагиата фонового звучания – это качественный показатель работы писателя. Зачастую, для получения эффекта читабельности, автор использует технические приемы, которые просто излишни, поскольку самобытность и оригинал повествования в изложении не требует иного, кроме авторского присутствия. Но, следуя моде инноваций, к сожалению, в современном мире литературы, используются фоны ранее получивших признание, премии, престиж произведений. Мера не нужная, умаляющая индивидуальность писателя.
Фон объекта описания автором наиболее ценен, красочен, уникален, да, сложен, очень сложен в повествовании, в не простых своих выразительных лейтмотивах, даже фольклорен, зачастую, и это лучше, чем адаптированный к современности – утративший свою подлинность. Так мы любуемся текстами летописей лет давних, и отдельно читаем их переводы на современный язык. Но описательность обоих вариантов – это, безусловно феномен, требующий особого дара, особого таланта, доступности, посвящения и разрешения места, события, духа… сфотографировать… в тексте. Смоленск – город редкой исключительности исторической, национальной, символической – чернозем, смоль, молотящий врага ли, жаль нет его раннего звучания названия – завораживает и дает отражательной эйфории увидеть красоту польской уникальной культуры и искусства.
Отрывок романа, доступный для рецензирования, «Радуга и вереск О. Ермакова очень импонирует, настраивает на созерцание и размышление, погружает в историю и современность, смысл которых – стать утонченней, глубже, реалистичней ко всем проявлениям и формировать мир не поверхностных упрощенных технологий – но насыщенный любовью, вниманием и красотой бытия в нашей повседневности.
Молокоедова Галина Юрьевна, читатель библиотеки № 209 имени А.Н.Толстого