4.5 Человек с горячей кровью и твердой костью

Очень понравилась мне книга, во многом по субъективным причинам. Даже фильм посмотрел, что редко делаю.

Два героя истории случайно встречаются в афинском порту Пирей. (Никос Казандзакис сильно удивился бы, узнай он, что ныне порт принадлежит китайцам.) Безымянный герой-рассказчик -- писатель. Пишет книгу почему-то о Будде. Видимо, он получил большой гонорар за предыдущую книгу и теперь собирается построить за эти деньги рай на земле. Официальным оправданием проекта служит добыча лигнита на южном побережье Крита.
Почему именно Крит? Потому что это его родина. Ну и ещё потому, что он писатель:

Мне подумалось, что критский пейзаж напоминает хорошую прозу – тщательно отделанную, немногословную, избавленную от чрезмерной роскоши, сильную и сдержанную, выражающую сущность самыми простыми средствами. Он не играет, отвергает какие бы то ни было выкрутасы, не витийствует. Он говорит только то, что желает сказать, с мужественной строгостью. Но среди суровых линий критского пейзажа с неожиданной чувственностью и нежностью появляются вдруг в защищенных от ветра лощинах благоуханные лимонные и апельсиновые деревья, а издали, с безбрежного моря изливается неиссякаемая поэзия.
– Крит… – прошептал я. – Крит…

Простая пища, приготовленная на живом огне, свежий хлеб, маслины, немного изюма и миндаля и вино в сосуде из разукрашенной тыквы. Обязательно из тыквы.
А хозяйкой пусть будет гостеприимная и любвеобильная мадам Ортанс с попугаем. Кстати, того попугая я видел. У стен крепости в Ρέθυμνο был ресторанчик. В нём угощали μουσακάς, а в клетке в ветвях винограда сидел тот самый попугай. Говорят, они живут сто лет, так что ничего удивительного в этом нет.
Море, горы. Пальмы со стволами, похожими на бочки, -- это в городе. Цветы, растущие прямо из камней, -- на перевале.
И пусть дует ветер, почти буря. Чтобы с одной стороны мыса, похожего издали на лицо лежащей женщины, пенились волны, а с другой вода стояла как зеркало. И пусть Одиссей успеет укрыться в спокойной бухте. Или не Одиссей. Пусть это лучше будет простой рыбак на парусной посудине.
Эх, бросить бы всё да и махнуть навсегда на южное побережье Крита, подальше от туристов, кучкующихся в своих отелях на севере.
В следующей жизни обязательно так и сделаю.
Как вы, вероятно, уже поняли, меня с Критом соединяют персональные узы. Я был там счастлив, как и герои Казандзакиса.

Так вот, один герой истории -- писатель, интеллектуал, книжный философ 35 лет от роду. Бумагомаратель, как называет его второй герой -- Алексис Зорбас, 65-летний философ по жизни.
Рождённый в Македонии (не той, которую вот-вот переименуют в Северную, а в той, где Салоники и Халкидики), Зорбас обошёл все Балканы и Чёрное море и заглянул даже на Кубань. Работал -- и нет профессии, которой он не попробовал. Ещё воевал, пел, танцевал, любил несметное количество женщин. Очарованный странник.

Нет двух более разных людей, чем наши два героя. Похожи они только одним, но важнейшим общим принципом:

старайся никогда не ранить сердца человеческого

Это слова Зорбаса, но и герой-рассказчик мог бы сказать так же. И потому они отлично дополняют друг друга.

А главное: оба наши героя превыше всего ценят свободу. Понимают они её по-разному. Думаю, Никос Казандзакис разделил своё понимание свободы на два неравных ломтя и раздал персонажам. А уж в том, что автор ценил свободу, сомневаться не приходится: даже на его могиле написано: Είμαι λέφτερος (я свободен).

Книга не особенно весёлая, но юмор есть в ней. Например, письмо, присланное Зорбой из Кастро, мог бы и Жванецкий написать, благо там о женщине речь идёт.
Вообще взгляды Зорбы на женщин весьма ортодоксальны. Может быть, они придутся не по вкусу современным радикальным феминисткам, но главный его принцип верен: женщин надо всегда любить и ни в коем случае нельзя обижать.

Женщина ведь создание слабое, деликатное, сколько раз повторять? Как фарфоровая ваза. Относиться к ней надо очень бережно.
...
женщина – создание больное и жалостное. Если не сказать ей, что любишь и желаешь ее, она тут же заводит плач. Может, ты ей и вовсе не по душе, может, ты ей даже отвратителен, может, она скажет тебе «нет» – дело совсем не в этом! Но женщине хочется, чтобы всякий, кто только увидит ее, желал ее. Вот что ей нужно, бедняге. Ну так сделай ей одолжение!
...
нет села, в котором не сыщется сердобольной вдовы – спасибо ей! Давал я ей моток ниток, гребень или платок (черный, разумеется, в память о покойнике) и спал с ней. Дешево!

Тут невозможно не вспомнить один из моих любимых анекдотов. Если бы Никос Казандзакис его знал, наверняка рассказал бы устами Зорбаса:

Мужчина заходит в аптеку:
-- Будьте добры, презерватив чёрного цвета.
-- Простите, пожалуйста, чёрных нет. Возьмите красный, зелёный, синий.
-- Нет, знаете ли, это будет неудобно: у моей подруги только что умер муж.

Зорбаса не пугает и проблема настоящего прелюбодеяния. Он говорит:

Настоящий вкус у краденого мяса.

Это он не только про известное греческое блюдо кλέφτικο, которое правильно получается только из мяса краденой козы. Зорбас про женщин. Замужних. Впрочем, и кλέφτικο приобретает дополнительную остроту, когда его готовит чужая жена.

Отношения с женщинами героя-интеллектуала, напротив, складываются намного сложнее. Есть вероятность, что у него более свободная сексуальная ориентация. С женщинами он общается редко, зато у него есть "друг с серо-зелеными глазами и тонкими аристократичными пальцами", который отправился на Кавказ спасать греков. (Видимо, дело происходит на фоне греко-турецкого обмена населением 1923 года.) С другой стороны, это сегодня такие слова об однополом друге выглядят довольно двусмысленно, но ещё буквально вчера слова дружбы и любви были ещё до некоторой степени едины. Я и сам их иногда употребляю вне зависимости от пола.
В общем, этот вопрос так и остался для меня вопросом. Кто эти двое? Ахилл и Патрокл? Холмс и Ватсон? Бог знает.
В фильме эту линию выбросили полностью. Видимо, сценарист тоже не понял, а спросить автора постеснялся.

Ещё очень нетривиальны религиозные взгляды наших героев. Точнее, одного: Зорбаса, поскольку писатель -- простой и незатейливый атеист. Зорбас же имеет свою собственную нетривиальную версию Священной истории, Евангелий и греческих мифов. Версия эта намного более гуманистична и жизненна, чем оригиналы.
Сценарист фильма сократил её до двух фраз, чтобы фильм не постигла судьба "Последнего искушения Христа".

Оба главных персонажа очень симпатичные, в отличие от жителей деревни.
Жизнь крестьян проста и сурова. Автор не щадит своих земляков, показывает их с разных сторон. И порой они отвратительны. Ничего не поделаешь, таковы законы их жизни.
Не буду, разумеется, пересказывать сюжет. Книгу всем рекомендую, даже тем, кто не был никогда на южном побережье Крита. Именно книгу. Фильм может быть приложением. Книга весёлая и грустная, написана красиво.
Мудрых мыслей в ней много. Почитайте. Наверняка найдёте с дюжину. И пусть эти идеи достаточно просты, Никос Казандзакис изложил их устами Зорбаса элегантнее некуда.
Это Крит и его люди вдохновили автора.

Времена изменятся, но одно останется, если не навсегда, то ещё надолго:

Тысячи лет юноши и девушки танцуют у ежегодно покрывающихся новой листвой деревьев – тополей, елей, дубов, платанов и изогнутых финиковых пальм, а на лицах у них – изнеможение от страстного желания. Лица эти исчезают затем под землей, меняются каждые двадцать лет, на смену им приходят новые лица. Но составляющий сущность всего этого Единственный всегда остается тем же – двадцатилетним, танцующим, бессмертным.

Разве можно рассказать об этом в фильме?

=========PS
Почитал рецензии. Женщинам не нравится :)