4 Есть ли жизнь после Чехова?

Я немного завидую тем языкам/странам/культурам, которым не достались сверхгении. В мировом генераторе случайных (или не случайных) чисел, которые отвечает за рождение гения в конкретной стране (или культуре) явно существуют какие-то закономерности – но сейчас речь не о закономерностях, а о расплате за слишком большой набор гениев. Как очень-очень крупные рыбы съедают рыб поменьше себя, оставляя лишь плотву. Что сделал, например, Лев Николаевич Толстой или Федор Михайлович Достоевский? Они же просто сожрали литераторов уровнем «чуть-чуть пониже» - остались только какие-то мальки да планктон. В результате последующие книги, это книги «под Достоевского» или «под Толстого» - литератор будущего пытается сбить гения с их насеста, но это именно их насест. Танк «Л.Н.Толстой» проехался по полю, и оставил глубокую колею – по которой и пошла литература – в остальном поле рыскали мало и неуверенно. Или, например, «тургеневский роман» как жанр – сотни литераторов пытались писать «под Тургенева», как признанный эталон, но при этом отказались от собственного поиска, творческого пути. В результате мы имеем сотни забытых, хотя наверняка талантливых писателей, пытавшихся встроиться в «мейнстрим» Тургенева, вместо того чтоб найти себя – и пропавших на этом пути. Ибо с Тургеневым в тургеневском романе потягаться сложно.
Вот, например, танк «А.П.Чехов» - он, безусловно, гений, но мы сейчас не о его творческом/литературном наследии, а о той атмосфере, которую он оставил по себя. Ведь почти любой писатель – автор рассказов, обречен на неминуемые сравнения с Чеховым, и автора судят по чеховской мерке – а если он не хочет быть Чеховым? Если он хочет экспериментировать сюжетно, а не языково? Может он хочет пойти совершенно иным путем? Но есть же эталон – Чехов, и сравнения неминуемы.
Слишком много крупных рыб проплыло в отечественной литературе – неслучайно мы остались с великой литературой XIX в., и с весьма-весьма подозрительной литературой века ХХ – жизнь требовала искать новый путь, а отечественный писатель оказался зажат между требованиями тогдашней советской власти, и авторитетом гениев прошлого. Возможно, именно поэтому жанр «рассказа» у нас захирел, и сейчас представляет собой очень-очень бледные работы «под Чехова» (ну и еще под десяток вариаций), или же лежит с другой стороны – со стороны образцов соц.реализма. И жанр рассказа сейчас надо импортировать так же, как импортировали науку во времена Петра. Современная российская малая форма – почти всегда реанимация старого, но точно не поиск нового. Разучились мы искать новое. Всякие творческие эксперименты, типа обэриутов – это как-раз игра на отклонении от магистральной «чеховской» нормы – но в какое-то мощное течение в России оно так и не вылилось. Да и как могло, в той то стране?
Читая Роальда Даля понимаешь, что англоязычная литература, и в т.ч. жанр рассказа – это совершенно другая ветвь: мы росли в сторону Чехова, а они, условно, в сторону Амброза Бирса. И Пусть Чехов на 10 голов, нет, на 50 голов выше Бирса как писатель – англоязычная литература шла по этому пути, пути, заложенным, условным, Эдгаром По, и продолжавшийся такими блестящими рассказчиками как О`Генри, Вудхауз, Во, и даже Стивеном Кингом. Что там Кинг – мои любимые творения Билла Гейнса, известные нам в основном по старом-старому американскому сериалу «Байки из склепа» - все это элементы того пути, явной вехой на которой был и Роальд Даль.
Роальд Даль (не знаю, почему его называют детским писателем – как по мне, и детские книги Даля абсолютно в традиции английской литературы. а значит совсем не детские) очень явно продолжает традицию, которую я впервые почувствовал у Амброза Бирса – экспериментировать не с языком, а с сюжетом. Нить и кружева Даля – это повествование, а петли в ткани - это смыслы – в этом контексте контраст с отечественной литературой, для которой форма почти всегда была важнее содержания – очевиден. И тут, значит, сборник его «взрослых» рассказов.
Скажу сразу – с сюжетной точки зрения большинство рассказов автора просто замечательны. В России не работают, и не умеют так работать с сюжетом – сюжеты рассказов того же Чехова абсолютно безыскусны, поэтому я не представляю, как читать Чехова ради развлечения, а Даля ради развлечения читать можно смело. Ситуацию еще больше украшает явная мизантропия автора, хотя мизантропия почти никогда не выходит из традиция английской литературы – если человек наказан, то за зло, которое он совершил, и пр. В этом смысле моральная канва произведений почти никогда не нарушается, кроме пары непонятных моментов, о которых я скажу позже.
Я попытаюсь короткое описать, в разрезе своего понимания, наиболее интересные для меня произведения – однако нельзя не упомянуть об очень-очень важном аспекте, которое мне осталось не совсем понятным – издание. Читал я по книге Даль Р. Дорога в рай: полное собрание рассказов / Роальд Даль ; пер. с англ. И. Богданова, М. Пчелинцева. – М. : Иностранка, Азбука-Аттикус, 2017. – 864 с. – (Иностранная литература. Большие книги) – и к изданию у меня два вопроса:
1. Компоновка произведений. Я посмотрел – она не хронологическая. Она не по сборникам – почти все рассказы объединены в блоки, но это явно не те блоки, под которыми они выходили в реальности. Там нет какого-то сюжетного или смыслового стержня – т.е. создается ощущение, что издательство что-то хотело улучшить, крутило-вертело, тасовало рассказы, в итоге плюнуло и выпустило «как есть»;
2. Переводы. Иностранка всегда отличалась своим бережным отношением к переводам, вплоть до того – что нанимала и «перепереводила» отдельные вещи. Не знаю, насколько это обосновано в данном случае – даже первые переводы Даля на русский сравнительно новые, но вот меня пугает сам подход к переводу.
Вот, например, сборник рассказов с оригинальным названием Даля: Over to You: 10 Stories of Flyers and Flying. Все понятно – про Летчиков и полеты (и да, все 10 рассказов правда про летчиков). Но на русском нас встречает бодрый заголовок: «Перехожу на прием». Такого рассказа в сборнике нет, даже таких слов, вроде, не упоминается – зачем было так странно переводить? Едем дальше, сборник рассказов: «Someone Like You», внезапно, оказался переведен как «У кого что болит». Притом, что в данном сборнике НЕТ рассказа «У кого что болит» - он присутствует раньше, в сборнике про летчиков, который, по названию, не совсем про летчиков – как это? Рассказ Parson’s Pleasure переведен как «Четвёртый комод Чиппендейла» - но это хотя-бы смысл не меняет. Но вот эти сборники рассказов, названные вразнобой – как-то немного удивляют.
Итак, короткое о сборниках:
1. Перехожу на прием
Надо сказать, это самый слабый сборник Даля – в нем еще мало фирменного сарказма и черного юмора, много ностальгии по полетам (хотя, судя по его биографии, летал он совсем немного – но из его представлений можно подумать, что мы имеем дело прям с асом). На этом сборнике еще молодой (как писатель) автор оттачивал свое перо, эксплуатировал тему недавно прошедшей войны, и даже стилистически выбивающиеся произведения (типа: «Африканская история») сумел упаковать в военно-летную тему. Отсюда мне очень понравился только «Осторожно, злая собака» - кстати, я мог бы поставить, что его написал Стивен Кинг – прям чувствуется что это литература из одного корня. А может Стивен Кинг вдохновлялся и этим рассказом тоже.
2. У кого что болит.
Вероятно, это венец творчества Даля как рассказчика. Или сборник так сформирован, или он действительно писался в зените творчества автора – но хороши почти все рассказы, а отличные так добрая половина (коротко расскажу о запомнившихся):
2.1. Агнец на закланье – тема, для американской литературы вообще горячая. Я встречал ее в огромном количестве произведений и как трактовка напрямую, и как аллюзию на данный рассказ;
2.2. Человек с юга – вообще самый известный рассказ Даля, затасканный просто до дыр, особенно в кинематографе. И он того стоит;
2.3. Концы в воду – фирменная история в духе «Баек из склепа», с очень предсказуемым финалом, но от этого не менее интересная;
2.4. Фоксли-скакун – один из двух «личных» рассказов автора, прекрасно раскрывающий тему насилия в традиционной английской школе. Читать интересно прежде-всего из-за фактуры повествования;
2.5. Шея – еще один рассказ в духе «Баек из склепа». Поскольку я фанат баек, конец мне был понятен – но от этого он не будет менее интересным для неподготовленного читателя;
2.6. Звуковая машина – очень Кинговский рассказ, с поправкой на время. Для кого-то это комплимент, а для кого-то – отрицательная рекомендация;
2.7. Nunc Dimittis – наверное, самый сложный, с моральной точки зрения, рассказ. Привычная схема деления персонажей на «условно-положительных» и «условно-отрицательных» здесь не срабатывает – видимо, сама цель была «пошвырять» читателя в разные стороны. Удалось;
2.8. Автоматический сочинитель – второй «личный» рассказ автора, да еще и раскрывающий подноготную писательского цеха. Если это не едкий укол всех коллег-писателей – то я даже не знаю, что это. Нетипичный для Даля, но при этом отличный рассказ;
2.9. Цикл «Собака Клода» - он неровный, и автор не раз еще вернется к своему персонажу «Клоду». Именно здесь мне больше всего понравился «Мистер Физи», с простой, но при этом четкой моралью – кстати, по структуре рассказ очень детский и, я бы сказал, нравоучительный.
3. Поцелуй.
Очень неровный сборник – есть и блестящие произведения, есть и очень средние, есть и откровенно странные. Из того, что могу отметить:
3.1. Хозяйка пансиона – рассказ будто сошел со страниц Книг Крови Клайва Баркера. Безусловно, он читал эти рассказы – и вот этот рассказ именно его, Баркеровский (хотя у Баркера, конечно, язык гораздо лучше – правда сюжеты примитивнее);
3.2. Уильям и Мэри – злая научная фантастика. Прям очень злая. Ощущения от нее необычные, да и сам рассказ, как по мне, хоть он и короткий – будто перетянут. Странное ощущение;
3.3. Дорога в рай – как же я понимаю жену-главную героиню. Я сам не люблю опаздывать, и всегда стараюсь приезжать заранее. И как я не люблю садистов, издевающихся над своими женами. Это один из лучших рассказов Даля, абсолютно укладывающийся в схему «морали» английской классической литературы. Точно советую всем;
3.4. Четвертый комод Чипендейла – тоже один из лучших рассказов (кстати, с персонажем «Клодом» из «Собаки Клода»), и опять в духе «Мистера Физи» - о честности, которая все-таки бывает полезна;
3.5. Миссис Биксби и полковничья шуба – третий подряд рассказ в десятку. Мораль схожа с предыдущими;
3.6. Маточное желе, Джордж_горемыка, Бытие и катастрофа, Эдвард-завоеватель – по меньшей мере маловразумительно. Да, вроде актуально, вроде даже и злободневно, но все это как-то уже как-то было. Разве рассказ про «Эдварда» представляется интересным с точки зрения размышления – но тоже под вопросом;
3.7. Свинья – наверное, самое странное произведение Даля, почти полностью выбивающееся из его творчества. Я посмотрел – оно раннее. Какое-то очень злое, обиженное, и могу объяснить это только тем, что автор ненавидит вегетарианцев. Именно оно у меня вызвало большое недоумение;
3.8. Чемпион мира - смешной рассказик, опять про «Клода». Мило, и ничего более.
4. «Сука».
Сборник «приближенных к эротическим» произведениям Даля – тема секса здесь центральна во всех четырех рассказах:
4.1. Ночная гостя – сначала произведение мне показалось чересчур затянутым. Объективно, 20 страниц из 50 можно было бы смело выкинуть. Но, честно скажу, я готов простить все за финал произведения – пусть эти 20 лишних страниц пойдут на «разбрасывание намеков» - пусть. Мне нравится;
4.2. Сделка - произведение о свингерах до возникновения свингеров как течения. Злое, забавное, и очень обидное для некоторых мужчин;
4.3. Последний акт – по меньшей мере невразумительно. О чем это? О том, что бывают мужики, которые просто открыв рот, вызываю у женщин прям Сахару в… ну, в общем там, где мужчине хотелось, чтоб была не сахара, а тропический ливень? Ну да, такие бывает. В общем, как-то не пошло;
4.4. «Сука» - опять цикл про Освальда, из раздела 4.1., опять стандартное «не рой другому яму» - опять Даль хотел сделать эротическую сцену, и даже пригласил боксера (я уверен, он много чего еще написал в своем рассказе – да только опубликовать решился не все. Может, когда-нибудь и выпустят полную версию), и опять Даль этого не сделал (или убрал нужные эпизоды). Не знаю, с ними могло быть и веселее – хотя рассказ неплох;
5. Новые невероятные истории
Похоже, эти вещи издавались отдельно – не в рамках какого-то цикла, поэтому здесь намешано вообще все со всем:
5.1. Зонтичник – старый добрый О`Генри. Рассказ как дань ему;
5.2. Мистер Ботибол – здесь Даля подвела его схема. Нагнетание, предвосхищение взрыва нужно там, где этот взрыв готовится. Здесь сама структура произведения не предполагает мощного взрыва – все-же автор попытался его сделать хоть как-нибудь, и получился не взрыв, а легкий пук;
5.3. Корпорация «И Аз воздам» - явно писал немолодой писатель, имевший славу извращенца, о чем ему неоднократно напоминали таблоиды. Рассказ, как и «Автоматический сочинитель» и п.2.8. явно очень личный;
5.4. Дворецкий – эдакий плевок в лицо всем английским дворецким, а заодно и их хозяевам. Норвежец по происхождению Даль явно знал, о чем писать;
5.5. Тайна мироздания – последний раз мы встречаемся с Клодом в этом маловразумительном рассказе. Лучше вообще не прощаться, чем так;
5.6. Букинист – классическое для Даля «не обмани, и не обманываем будешь» - читается почти как фантастика… хотя, собственно, это и есть почти фантастика. Но задумка хорошая;
5.7. Попутчик – прямой как магистраль рассказ. Или как рельса. Интереса не вызывает;
5.8. Хирург – последний рассказ всегда интересен тем, что же припас автор/издатель – громыхнет ли он свой фирменный аккорд, или устроит медленное диминуэндо. Подробности раскрывать не буду, но конец меня удовлетворил.
Называть Даля автором «мистики» я бы не рискнул – нет там мистики. Из всех рассказов на какую-то маловразумительную «мистику» претендует только один – Джорд-Горемыка. И то, не совсем понятно, это мистика или поход к психиатру. С точки зрения языка Даль тоже совсем не взыскателен – его интересно читать только ради сюжетов. Он действительно дрессирует читателя, что тот вообще не знает, чего же ему ожидать от каждого последующего рассказа – это ли не лучшая рекомендация для автора рассказов? Уж всяко лучше, чем рекомендация Льва Данилкина на обложке– про «сергей-шнуровскую дикость». Что это? Да и с Сорокиным, с которым Данилкин проводит свои аналогии, тут мало общего – нет, все-таки иным путем пошла российская литература, раз даже известный литературный критик не может базу для сравнения высосать из пальца.
Я ставлю 4-е звезды, и понимаю, что подобно рассказчика, увы, в России то и не было – может, и правда после Чехова нет жизни, и на крупном гении литературу стоит закрыть?