Больше рецензий

Hermanarich

Эксперт

Эксперт Лайвлиба

13 сентября 2018 г. 16:15

2K

4 «Украл, выпил, в тюрьму… романтика» (с)

Эжен-Франсуа Видок (сам он свое первое имя не очень любил –в мемуарах его старательно называют просто «Франсуа». Ну или «Видок», если речь идет о полиции, которая его ищет) на нашей родине почти не известен – тогда как во Франции это личность легендарная. Собственно, он легендарная личность для всего мира – следователь, который сам был уголовником, собравший под своим крылом таких же уголовников, и поставивший их сначала на службу закону, а потом – частному сыску. В России о Видоке мы знаем только по фантастическом фильму Видок (в роли Видока – гражданин Российской Федерации Жерар Депардье), большинству запомнившемуся зеркальной маской главного злодея и работой оператора, от которой, если смотреть на большом экране – может начать тошнить. Мне нравится то, как оператор выделывается в том фильме, но не могу не сказать – у многих от этой манеры съемки и правда тошнота. Впрочем, упомянутый фильм к реальному Видоку имеет очень мало отношения – это, скорее, фантазия, где главный герой не такой уж и главный, и все действие имеет явный фантастический окрас, хотя и начинается как детектив.
Мемуары разбиты на три тома (первый – самый массивный), и первый том ставит своей целью рассказать о Видоке до начала службы в полиции – об его чересчур бурной молодости и тех перипетиях, где он оказался по воле судьбы. Собственно, наверное, это самая сложная и тонкая часть рецензии, выразить которую будет не так легко (но я постараюсь).
Видок пишет свои мемуары будучи уже приличным членом общества, с определенной профессиональной репутацией – и, надо сказать, шлейф темных делишек молодости ему явно мешает. Он не может побороть тот флер криминала, тянущийся за ним, и, как любые сплетни, разрастающийся до невероятных размеров. Сам Видок, вне всякого сомнения, человек умный, хитрый и талантливый, избирает манеру «кающегося грешника», сначала старательно рассказывая о своем падении (но так, чтоб это не выглядело как уголовка, а просто как детские шалости и превратности судьбы), и со второго тома начиная свое возвышения. И здесь кроется самая главная сложность этого произведения – мсье Видок, я вам не верю! Как опытный врун вы смешиваете правду и ложь, и, если судить целиком по мемуарам, – предстаете вполне приличным человеком, которому просто долго не везло. Но текст, как мне кажется, с двойным дном – и, если попытаться углубиться в это двойное дно, можно найти очень интересные вещи.
Пример – Видок, сбежав в очередной раз из тюрьмы (он бежал из тюрьмы столько раз, что любой нормальный человек собьется со счету – явно больше 30. Впрочем, и тюрьмы то тогда были другие), оказывается на корабле корсаров, занимающихся грабежами судов. Деятельность у них вполне себе пиратская, но санкционированная правительством по отношению к кораблям других стран. На корабле он видит парня, который очень похож на него, и у которого есть все документы. И не поверите – этот парень, в очередном абордаже случайно умирает. Видок присваивает себе его личность. Единственный кто знает о нем как о Видоке – человек, который и взял его на корабль. И только он может его разоблачить. Видок хочет договориться с ним, находит его – бааа, да он умер! Вот ведь совпадение! И тот умер, и этот умер – как все прям удачно сошлось! Просто сказочное везение для очень невезучего, по его же словам, Видока. Разумеется, сам Видок в своих мемуарах даже мысли не допускает, что он здесь поучаствовал. Но мы то знаем все про совпадения, когда чья-то смерть выгодна, и она происходит, и прям так вот удачно.
Подобных «совпадений» в жизни Видока 1-го тома, т.е. в жизни преступника, который, конечно же не по своей воле, и противясь в душе, занимался подделкой документов (обвинили несправедливо, конечно же), грабежах (конечно же он участвовал под давлением банды, и сбежал как мог), шантаже и пр. – ну просто невероятное количество. Невинная жертва Франсуа Видок всегда просто ведом обстоятельствами – да, он не ангел, по его словам, но и не преступник. Простите, но я не верю в это. Я не сомневаюсь в пользе Видока для общества своего времени – но все-таки и читателя не надо держать за дурака. Видок не сильно (впрочем, как и любой уголовник) мучался угрызениями совести, и спокойно выдавал своих подельников, если ему это было выгодно, старательно обставляя это как удачу полиции. Воровская мораль незыблима – нельзя выдавать подельников. Но мы знаем, что это ложь, и все воры стучат и выдают подельников властям в обмен на поблажки для себя – главное просто сделать это грамотно, полностью себя обезопасив. Таковы правила того мира. Но и да, вору, которого ты выдал полиции, и его посадили – можно устроить побег. Не в силу чувства раскаяния (такого чувства там нет), а в силу той самой воровской этики, которая, до этого, запрещала выдавать этого подельника. Подельнику о том, что его выдал ты, разумеется, говорить не надо. Видок здесь – абсолютный и 100% продукт системы криминалитета, а мемуары как-раз и попытка оправдаться. Как в известном скетче: «Рафик неуиноат».
Сами по себе мемуары достаточно схематичны – я привык к тому, что работники уголовного розыска (из прочитанных на русском – Аркадий Кошко Очерки уголовного мира царской России. Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции , которые я горячо рекомендую (вот моя рецензия: https://www.livelib.ru/review/879055-ocherki-ugolovnogo-mira-tsarskoj-rossii-vospominaniya-byvshego-nachalnika-moskovskoj-sysknoj-politsii-arkadij-koshko ), оказываются людьми талантливыми в т.ч. и к литературному мастерству. Здесь видно, что писал талант, но явно недостаточно хорошо освоивший ремесло – может ко 2-3 тому все выправится. Повествование укладывается в шаблон: «Тюрьма, побег, тюрьма, побег, секс, тюрьма, побег, секс, секс, тюрьма, неудачный побег, неудачный побег, побег, тюрьма, побег, тюрьма, неудачный побег, побег, секс и т.д.). Две вещи, о которых Видок рассказывает с видимой гордостью – свои похождения на амурном фронте (о своей особой физической одаренности он пишет в самом начале), и свои побеги из тюрьмы.
Был ли Видок каким-то особым злодеем? Боюсь, что нет – судя по духу того времени, который сквозит в мемуарах, он был вполне себе «средней температурой» - просто куда более талантливой, и, возможно, с куда большей склонностью к перемене мест и авантюризму. Я не увидел в нем злодея, хотя не все его поступки говоря о нем хорошо (в самом начале книги он говорит, что к 18 лет уже убил 2-х человек на дуэлях, но к концу книги яростно отрицает кровь на своих руках – может, дуэль тогда не считалась убийством?), я увидел в нем скорее деятельного бизнесмена, который просто попал не в то русло, и который не захотел смиряться со своей участью. Эволюция личности Видока в 1-м томе остается для нас тайной – непонятно, как человек, сбежавший от отца-булочника, и испытывающий явное неприятие такого рода профессий, впоследствии активно торговал сукном, и вообще, месяцами вел жизнь добропорядочного гражданина или военного, пока «злая судьба» и «люди из прошлой жизни» не разрушали его идиллию. Убежден, что там было двойное дно – более чем убежден, что, следуя драматургии своих мемуаров, уголовник Видок не мог стать стукачом Видоком только лишь по необходимости – но по причинам морально-нравственного характера. По крайней мере Видок старается, чтоб это выглядело именно так.
Хотя литературная часть мемуаров достаточно невзыскательна – они очень хорошо переведены. Это старый перевод, еще XIX в., лишь слегка адаптированный. Избыточность французского языка (который в переводе на русский становится еще избыточнее – в результате чтение Гюго или Золя становится делом достаточно сложным) здесь успешно преодолена – и, если не брать во внимание схематичность текста, читается очень хорошо. Да, литературных приемов мало (лишь несколько раз Видок применяет прием «биографии в биографии», так свойственный для литературы прошлого – это не самый удачный опыт работы данного приема и, самое главное, похоже это понимает и сам Видок, стараясь данный прием не эксплуатировать), но текст ровный, стилистика соблюдена, и, самое главное – это именно мемуарная литература, а не художественное произведение. Текст сквозит подробностями мемуариста, деталями, которые безумно интересны именно для непосвященного читателя – через эти детали видится эпоха. Посмотрим, что нам приготовили второй и третий тома. Первый, если вы фанат мемуаров, и интересуетесь авантюрным романом – читать можно смело.