4 Женская версия Алексиса Зорбаса

Когда героем романа становится человек немолодой, это всегда непривычно. Нам кажется, что поражают только молодые или зрелые, а старикам остается быть подозрительными, сварливыми, либо просто чудаками. Так вот, в этой книге нет ни того, ни другого, ни третьего. Но что здесь есть, так это кропотливая вымеренная дотошная работа над характером, который поражает. Таких героев мало, и тема, поднятая еще Тургеневым в его бессмертном романе, повторяется и здесь.

История непростых взаимоотношений двух женщин, двух полярных мировоззрений.

Главная героиня Эмеренц, экономка, женщина под 80, и, по общим меркам, крайне своенравная особа. Она соглашается (!) помочь по хозяйству чете писателей и надолго поселяется если не в их доме, то в их душах.

Драма "Дверь" 2011г. с Хелен Миррен в главной роли

С такими людьми непросто. Общение с ними - постоянная работа. Нужно иметь практически инопланетную интуицию, чтобы не вызывать их гнев и не разочаровать. Нужно просчитывать на два шага вперед, надо копать, порой отбрасывая логику. Это изматывающая работа, и вторая героиня на протяжении всего романа мечется в догадках, постоянно домысливая природу реакций своей подопечной (даже не знаю, как правильнее ее назвать) и пытаясь вырулить на твердую почву. Ей многое придется изменить в себе, на многое научиться не реагировать - загадку Эмеренц она будет разгадывать годами. И она могла бы быть не только писателем, но, к примеру, ректором, политиком, еще кем-то подобным, потому что дар писателя явно не помог ей понять свою великовозрастную подругу и не оградил от ошибок.

Раскрывая натуру героини, автор использует много отсылок к древнегреческим трагедиям. Перед нами несгибаемая воительница: сдвинутый на бок платок, движения резкие, ни минуты без дела. Вот Эмеренц скоблит метлой дорогу, выгребая тонну снега, а вот она же подбирает раненых и убитых с поля боя. Старая-старая сказка об аутентичности. Собственно, смерть и жизнь в романе тесно сплетены в изображениях "нереального" и "обывательского", а Эмеренц - средоточение и проводник одного в другое. Ее духовность определенного свойства: выкованная войной, лишениями и предательством она проявилась в противоречивой и беспокойной натуре, все время пытающейся найти пограничное положение, когда она вроде бы и с людьми, но они не норовят выбить дверь ее мира. А если уж выбили и скрыться негде, то накинутый на лицо платок - последнее оружие, и оно непременно выстрелит.

Дверь здесь - метафора жизни и самоопределения. За ней, возможно, другая Эмеренц. Та Эмеренц, какой, мы ее никогда и не увидим. И живет она не в куцей комнатенке, а в сокровищнице с множеством потайных ходов, где бродят не кошки, а сфинксы. У нас есть все основания так предполагать. Точно так же, как представлять, сидя на крыльце у дома, как динноволосая юная Эмеренц бежит сквозь грозу, слышать детский плач, проклятия, но никогда не переступать порога, потому что там - тайна бытия. Не будем нарушать ее и на цыпочках удалимся.

Эта книга мне напомнила греческий роман "Невероятные похождения Алексиса Зорбаса". Но если там - залитый солнцем полдень, то здесь - вангоговская ночь. Сюжет и характеры очень схожи. Обе книги с долгим послевкусием. Из тех, что не читаются быстро, но со временем приобретают в памяти небывалый объем, а их героев хочется включить в ТОП 5- самых необычных литературных героев.