5

Рецензируемое издание относится к жанру переписки и имеет большое культурно-историческое и литературоведческое значение. Переписка трех поэтов – Райнера Марии Рильке, Марины Цветаевой и Бориса Пастернака – открывает читателю не только их взаимоотношения, но и взгляды на природу творчества, сущность поэзии и, выражаясь высокопарно, окно в горний мир. В книге собраны частично сохранившиеся письма 1926-года, когда в новой России еще было возможно сообщение с иностранными государствами. Поразительно, что письма из Германии еще доходили. В дистанционном общении трех больших поэтов был один важный посредник – отец Б. Пастернака, Леонид Пастернак, который, собственно и являлся другом и корреспондентом Рильке и через которого двое получали известия об обожаемом поэте.
Как известно, и Цветаева, и Пастернак считали Рильке величайшим поэтом современности, на него им хотелось быть похожими. Пастернак прямо называет его в письмах Богом. По нему Пастернак и Цветаева сверяют свое творчество, перед ним они чувствуют себя вечными школярами. И когда в тяжелый период жизни Б. Пастернак получил известие от отца, что Рильке не только жив, но и знает о его стихах, молодой русский поэт воспрянул духом и увидел свет в конце тоннеля. Это дало ему силы переносить неустроенность и бездуховность современной ему действительности. В посмертном обращении к Рильке в «Охранной грамоте» Пастернак поведал о той буре чувств, захватившей его после прочтения копии письма Рильке Леониду Пастернаку. О! Это шквал и ураган восторженности, который Пастернак обрушивает на Цветаеву. Личное сильное чувство закручивает восторг и преклонение перед талантом старших поэтов в сильнейший водоворот. В письмах же к Цветаевой более молодой современник предстает пылким и ревнивым влюбленным, а не собратом по цеху, и вот вы уже читаете любовную эпистолярную прозу, разбавленную немногими соображениями о сущности поэзии.
Я не являюсь поклонником творчества Пастернака, а уж тем более Цветаевой, поэтому их вспыхнувшая страсть меня не интересует. Среди потока эмоциональных признаний и обвинений друг друга в неверности и невозможности быть вместе я выловила любопытную вещицу: Пастернак открыто восхищается талантом Цветаевой, но при этом не может понять, как это женщина может быть таким большим поэтом! Его разрывает надвое от этой задачки, которой он не в силах решить: «Прямо непостижимо, до чего ты большой поэт!» и чуть дальше - «Как удивительно, что ты – женщина. При твоем таланте это ведь такая случайность». Случайность ли? В ответ на это Цветаева, находящаяся в эмиграции, хранит гордое молчание, хотя на другие вопросы отвечает с жаром и силой чувства. В письме к Рильке от 1926 года Цветаева так характеризует Пастернака: «Я знаю его очень мало, но люблю его, как любят лишь никогда не виденных… Он – первый поэт России. Об этом знаю я, и еще несколько человек, остальным придется ждать его смерти». Цветаева боготворит Рильке – с одной стороны, с другой стороны – она его присваивает себе, она говорит с ним так, как будто он принадлежит только ей, ибо Рильке – ее единственная настоящая любовь на все времена.
Из этого золотого треугольника мне интересней фигура австрийского поэта. В тех немногих письмах, что он успел написать Леониду Пастернаку до своей смерти, сквозит то же «непомерное одиночество, которое грозит превзойти мои жизненные силы и стать опасностью». К 1926 году у Рильке уже была внучка, но он не чувствует ни человеческого тепла, ни участия и даже творчество не радует 50-летнего поэта. Его письма – выдержанные и приветливые – похожи на осенние лучи заходящего солнца: в них еще светится отблеск былой мощи, но сила их постепенно угасает. Восторги и волнения земной жизни уже не долетают до него, а его собственный одухотворяющий луч творчества едва касается земли: скоро он погаснет совсем.
Судьба трех больших поэтов сложилась по-разному. Рильке умер в конце 1926 года признанным гением немецкоязычной поэзии. В 1940 году Цветаева свела счеты с жизнью и уже тогда, в 1926 году, она писала, отвечая на вопросы Пастернака: «Жизнь – вокзал, скоро уеду, куда – не скажу». Борис Пастернак прожил долгую жизнь и получил Нобелевскую премию по литературе. Какой бы сильной не была его любовь к возвышенному и склонность к идеализации, он, единственный из них троих, умел приспосабливаться к текущему историческому моменту. Смысл общения и духовной связи этих трех поэтов определил Рильке в стихах к Цветаевой:

Касаемся друг друга. Чем? Крылами.
Издалека ведем свое родство.
Поэт один. И тот, кто нес его,
Встречается с несущим временами.