5 Суровый славянский сексизм

Подступаться к творчеству создателя «Многорукого бога далайна» (далай-ламы, дедлайна, Дедпула – подбросила память варианты, встреченные в разное время в сетях) было боязно. Вещь настолько культовая, что травестированное название приходит в ум прежде настоящего, а автор и вовсе глыба, человечище. Магнум опуса решила не трогать, покуда не определюсь с отношением к написанному Святославом Логиновым, выбрала для начала роман с уютным названием «Колодезь» и лишь покончив с ним, узнала из вики, что давно знакома с автором. «Черную кровь» подарили на день рождение восьмилетнему сыну, он о ту пору для самостоятельного чтения интересовался все больше черепашками ниндзя, но я взяла посмотреть и зачиталась, и проглотила за пару вечеров. Такое новое, неожиданно яркое, славянское фэнтези, жуткая Баба-Яга, в общем – классно. И после уж «Черного смерча» ждала. Зря, как выяснилось. Первая книга была фейерверком, вторая оказалась скучноватой, нудноватой, со многими сражениями и теперь, спустя полторы дюжины лет, только и помнится, что в центр Черного смерча в финале втыкали заговоренный черный нож, тем спасая мир.

Да, понимаю, что Черная дилогия написана в соавторстве с Ником Перумовым, а значит, вычленить часть Логинова непросто, но думаю, фэнтезийная составляющая была перумовская, а неоцененная мной боевая, написана Логиновым. И значит, я не большая его поклонница. Впечатление от «Колодезя» примерно то же, что от «Смерча» в год миллениума: скучновато, нудновато, затянуто, перегружено рефлексиями при хлипкой, а то и вовсе невразумительной мотивации. Герой, долженствующий играть роль положительного, на деле никакой. На всем протяжении романа внутренняя динамика образа отсутствует. И это не показатель цельности натуры, как раз собранности, внутреннего стержня Семену недостает. Он будто с начала и до конца книги не знает, чего хочет от жизни; влечется по воле волн, как судно без руля и ветрил. Смотрите, девятилетним отец женит мальца на четырнадцатилетней девчонке, такого рода браки были в порядке вещей в патриархальном укладе, не только в XVII веке, но и много позже, вплоть до XX. Хотя целомудренная советская историческая наука обосновывала их узаконенным домашним рабством, в которое входила молодая сноха – дармовая работница в новой семье, избавление от лишнего рта семьи отцовой. Снохачество, как социальное явление, не рассматривалось отдельно, хотя, полагаю, в рассуждении рабства нет большой разницы: бытовое или сексуальное – все скверно.

Возможно, если бы Святослав Владимирович проявил больше интереса к личности и судьбе девочки, эволюции ее отношений в новой семье, чувствам и переживаниям, тогда «Колодезь» мог наполниться живой, бликующей в солнечных отсветах водой. Но нет, единственная роль Фроси – быть битой вошедшим в подростковую силу супружником и время от времени служить ему для удовлетворения сексуальных нужд, после чего быть битой сильнее. Природа религиозности Семена «от противного», в стиле «назло бабушке отморожу уши» не вызывает у читателя отклика, а упорное нежелание расставаться с верой отцов и принимать ислам производит впечатление не твердости, но ослиного упрямства. Особенно когда знакома с серьезной исторической литературой и имеешь представление о достаточной лабильности предков в отношении Орды, равно как о многих пережитках язычества, коими пронизано было русское православие.

Так или иначе, масштаб задуманного автором вызывает уважение, герой успеет побыть и бурлаком, и пастухом, и янычаром, и рабом, и воином, и крестьянином, и разбойником, и купцом, и лазутчиком, и мусульманским военачальником (занятно, что в части Шимона-аги мимикрия дается ему без труда и малейшего внутреннего сопротивления). Части обитаемой вселенной исхожены-исплаваны, под всеми мало-мальски значимыми знаменами повоевали, частью той силы, что вечно хочет как лучше и вечно получается как всегда проявили себя. Пора и честь знать. И вот за самую невразумительную, за самую бог-из-машины составляющую повествования, я, читатель, прощаю Святославу Логинову всю тоскливую надуманную муть, которой он пичкает меня. Потому что хорошо же про колодец, ну право слово хорошо!