5

В книге проанализирован огромный объём источников – исторических, литературных, кинематографических. Автор пытается дать объективный анализ событий, разобраться в причинах и рассказать о последствиях. Итак,
Часть 1 –ЛИХОЛЕТЬЕ СМУТЫ
А если говорить современным языком – польской и шведской интервенции и гражданской войны всех со всеми, длящейся со смерти Фёдора Иоанновича и в течение пятнадцати лет. В ходе которого была разорена страна, утеряны обширные территории, в том числе у Финского залива, которые впоследствии Петру 1 пришлось отвоёвывать, сожжена столица, а про убитое население вообще умолчу.
Что же губило Россию?
Смерть царской династии. Современные монархисты, отстаивая принцип поставленного богом на царство царя-помазанника, держат в голове ту модель понимания царской власти, которая была актуальна как раз в эти времена. Но не учитывают одного: привыкшие к такой модели хотят царя в первую очередь не мудрого, а праведного. Недалёкий Фёдор Иоаннович, целиком зависящий от Годунова – праведный. Димитрий, при ближайшем рассмотрении оказавшийся ЛЖЕ-, явившийся добывать власть вооружённой рукой и не знаменитый ничем, кроме имени – праведный. А вот Борис Годунов, несмотря на тринадцатилетний опыт руководства только при Фёдоре мог расшибиться в лепёшку – и всё равно оставался неправедным, ибо родился не в той семье.
Интриги бояр. Причиной их было две: местнические амбиции, не позволяющие подчиняться худородному выскочке, и драка за привилегии. Ситуацию усугубило то, что из-за отсутствия крупных войн и массовых репрессий служилое сословие не в меру расплодилось и начало требовать постепенного закрепощения людей тягловых. То есть крестьян, закономерно ответивших на такое положение дел бунтами. Но были привилегии и крупнее. Борьба за первенство с ещё одним привилегированным воинским сословием – казаками. За место при дворе очередного «государя». За лишнюю порцию зерна во время голода - что особенно гадко. Плюс к этому шло постоянное сведение счетов.
Политические ошибки правителей. Таковые были вызваны в первую очередь страхом за собственную жизнь. Не чувствующий себя в безопасности правитель убивал, чтобы не быть убитым. Так постепенно превращался в тирана Годунов, которому не простили убийства Ивана Шуйского. Так Василий Шуйский отравил Михаила Скопина-Шуйского, видя в нём соперника, и в результате лишился талантливого полководца. Во вторую – недальновидностью. А гениев среди них не было. Умеющих гнуть свою линию, когда под ними шатается трон – тоже.
Внешнее влияние. Поляки, оказывавшие Отрепьеву помощь, прекрасно понимали, кто он такой. И искренне обрадовались, что как минимум заставят понервничать Годунова (Адам Вишневецкий, имевший к тому территориальные претензии), как максимум – заимеют на русском троне свою марионетку, а то и насадят католичество, в условиях того времени означало утрату Россией независимости (Сигизмунд 3). Ну а далее и вовсе война.
Пассионарии, в виду отсутствия чёткого вектора лезущие куда не попадя, и не всегда с пользой для страны. Достаточно вспомнить восстание Болотникова, которому в СССР приписывали социальные причины, тогда как тот просто остался верным свергнутому Отрепьеву.
Губило, а может, спасало?
Существует трактовка, согласно которой Димитрий-Отрепьев мог бы приобщить страну к европейским ценностям. Но пришли злые шовинисты во главе с Шуйским и всё испортили. Однако её сторонники не договаривают важной вещи. Польские интервенты на самом деле не были этническими поляками: «среди интервентов преобладали уроженцы восточной части Речи Посполитой, т.е. Великого княжества Литовского — Белоруссии и Литвы, и юго-восточных земель Королевства Польского — Украины. У большинства «поляков», равно гетманов и простых солдат, деды, а нередко и отцы считали себя «рускими» или «руськими» и исповедовали православие. Но сами они чаще были католиками и общались по-польски». И вся эта приобщившаяся к европейским ценностям вырусь смотрела на Россию как на страну варварскую и шла туда с определённой целью – насиловать и грабить.
Моральный облик главного сподвижника Отрепьева – Ежи Мнишека – достаточно омерзителен. Но этот прожжённый интриган, не брезгающий ничем ради личного обогащения, и детишек воспитал в том же духе. В частности, его сыновья поставляли престарелому королю проституток, а когда тот помер, вынесли всё, что было в замке. А дочка Марина (несостоявшаяся царица) раздвигала ноги перед каждым, кто обещал ей российский престол.
Отрепьев же был вообще психопат (это диагноз). И если не стал марионеткой поляков (как современники Смуты называли вышеозначенную вырусь, не очень разбираясь в этнических тонкостях), то лишь потому, что поляки сделали своё дело. А сделавший своё дело человек был для него не более чем отработанным материалом. Как и сделавшая своё дело страна. И Россия неминуемо стала бы сырьевым придатком для его авантюр.
Естественно, никто из этих людей о демократических свободах не помышлял. Во-первых, они были детьми своего времени, и соответствующего типа философы тогда не родились. Тот же Отрепьев отчасти был подеспотичнее Грозного. Так, если Ивану 4 можно было сказать: «Великий князь, царь, государь всея Руси, ты солгал», - то с самозванцем номер уже не проходил. Во-вторых, для чего свободы быдлу? Шуйский о возврате традиционных ценностей также не думал. Он служил лишь себе. Проблема в том, что, свергнув Отрепьева, он поставил себя в положение неправедного царя. Да ещё и убившего царя праведного. И всё завертелось…
К счастью, отрезвление наступило до того, как Россия была окончательно завоёвана.
Мучительное отрезвление
Первыми толчками к отрезвлению стали действия поляков (особенно поляков. Шведы, хотя и отжали кусок, воспользовавшись Смутой, но вели себя относительно цивилизованно), проявивших своё скотство уже при воцарении Отрепьева. В дальнейшем русские распознали в них оккупантов и попросту начали бить, что в конце концов завершилось народным ополчением Минина и Пожарского. Но были в этой истории и ряд моментов, вдохновивших на сопротивление.
Воззвания патриарха Гермогена. О том, чтобы оставить на царстве Шуйского (Гермоген его не любил, но понимал, в какой заднице может оказаться страна без царя). Чтобы очередной претендент на престол – королевич Владислав – принял православие. Наконец, о том, чтобы сопротивляться до конца. В то время слово патриарха имело цену. И Гермоген это понимал. Точно так же, как и его противники. Которые пытались склонить его на свою сторону, отнимали бумагу, наконец, уморили голодом. Но не дождались даже малейшего компромисса.
Оборона Смоленска, возглавляемая Михаилом Борисовичем Шеиным – как пример героизма. Защитников этого города не сломило ни отсутствие помощи. Ни грамоты от изменников-бояр с призывами сдаться. И если под конец город был взят, то числом, но не умением: на 200-300 способных сражаться его защитников пришлось 4 штурмовых отряда по 600-700 человек в каждом.
Осада Троицкого монастыря – тоже как пример героизма. Здесь наиболее серьёзным испытанием стал голод. Однако во время голода защитники не потеряли человеческий облик и не впали в людоедство (как например, поляки в осаждённом Кремле). Во многом благодаря архимандриту Иосафу, ставшему духовным лидером, настраивавшим на победу и гасившим конфликты. К сожалению, то, что осада была снята, Иосафа не спасло. Он погиб, но уже в Пафнутиево-Боровском монастыре, когда захватившие его поляки ворвались «в собор, где вместе с Иоасафом молились монахи, женщины и дети. Раненый, он был изрублен у гробницы св. Пафнутия Боровского. Озверевшие сапежинцы убили всех, находившихся в соборе…».
Все эти события относятся к одним из самых героических страниц нашей истории.
Горькое послевкусие
Россия, конечно, вышла победительницей, правда, с презрением к полякам, к коим до Смуты относились как к братьям-славянам. Территории вернула, а сожжённую Москву и разрушенные города заново отстроила. Вот только ей был нанесён ещё и мировоззренческий удар. Расшатывалась идея Москвы-Третьего Рима. Появлялись сомнения в собственной праведности и одновременно – недоверие к приходящим с Запада наукам. Резко упала толерантность к чужой религии. В дальнейшем это вылилось в раскол и негативное отношение к петровским реформам. Но это уже другая история.
Часть 2 – ИМПЕРИЯ ПЕТРА
Вернее, петровские реформы, спор о которых не прекращается до сих пор, но существуют две крайности: Пётр – демиург, создавший новую Россию с нуля, и Пётр – антихрист, свернувший Россию с исторического пути развития. В действительности всё было намного сложнее.
Нужна ли была вестернизация?
Тут сразу надо отметить: «в России внедрялись новые технологии: изготовление кремневых ружей, книгопечатание, производство стекла и бумаги, но не было механизмов научно-технического прогресса, а такие механизмы предоставляла только передовая (для того времени) наука. В Московском государстве отсутствовали такие науки, как физика, химия, геология (горное дело); математика и картография были на примитивном уровне; не было медицины и фармацевтики».
Можно было, конечно, приглашать иностранных специалистов, как это было со времён Ивана Грозного и продолжалось при Алексее Михайловиче. А можно было заимствовать сами механизмы, как, в общем-то сделал Пётр 1.
Так ли был радикален Пётр 1?
С одной стороны, он сильно вестернизировал быт, культуру, что впоследствии вызвало культурный раскол, подчинил церковь государству, что казалось бы, немыслимо, закрепостил крестьян и т.д. С другой стороны все эти тенденции при Романовых уже были. Тогдашняя элита охотно одевалась в польское и венгерское платье. Новые веяния проникали в культуру, в том числе и в иконопись. Активно печатались потешные немецкие листы с сведениями по истории, географии, космографии и т.д. При дворе Алексея Михайловича был создан театр. Были первые шаги к строительству европейского флота на Каспии - достаточно вспомнить корабль «Орёл». Впрочем, мореплавание знали и без Петра – вспомним поморские кочи и челны Стеньки Разина. Стрельцы постепенно вытеснялись полками нового строя. Стал известен табак, с которым вроде бы как боролись, но ничего поделать не могли. Даже закрепощение крестьян произошло при первых Романовых – в соответствии с соборным уложением 1649 года. Ввелась и порочная практика раздачи царём государственных крестьян в пользование помещиков. Что касается религии, то даже уничтожением патриаршества Пётр не нанёс церкви такого удара, какой нанёс Алексей Михайлович расколом. Это с современной точки зрения раскол – суть дурдом. Но тогда речь шла не больше не меньше как о сохранении устоев (старообрядцами) либо единении со всем остальным православным миром (никонианами). В общем, Петру было, на что опереться. Такое чувство, что его предшественники просто соблюдали маленькие правила, что позволило им незаметно нарушать большие.
А вот Пётр – нет. И этого ему не прощают, припоминая огромные количества жертв. Хотя при подробном изучении вопроса Пётр 1 оказывается не так страшен, как его малюют. Его реформы тяжким бременем легли на плечи народа, доказательством чему стало уменьшение роста рекрутов. Но ни о каком массовом сокращении населения на 25% и массовой гибели на великих стройках Петербурга речи не идёт. Не была уничтожена и старая культура – она существовала параллельно с новой. Да и россиян в европейцев Пётр переделывал разве что чисто внешне.
А можно ли без перегибов?
Можно. Но всё это - из области еслибизма. Если бы Фёдору Годунову дали порулить – по некоторым данным он был для этого прекрасно воспитан. Если бы дворяне имели совесть и благополучие страны ставили выше собственных амбиций. Если бы не было раскола – тогда и церковь имела бы больше влияния. А то, вычистив из своих рядов пассионариев, способных не прогнуться под власть, в результате прогнулась сама. Если бы… если бы… если бы…