Byzenish прочитала 378 книг

Пусть человечество развязывает свои ужасные войны, пусть разрушения и смерть сметают все на своем пути, пусть бушует чума, но я всегда буду здесь. Я буду делать свою работу, скрепляя людей узами любви.

Война. И Любовь. Такие вроде бы несовместимые вещи всегда идут рука об руку. Ведь среди смерти, боли, грязи начинаешь ценить красоту обычного мира, начинаешь острее чувствовать и любить, начинаешь жить каждое мгновение. Особенно если ты молод.
Я поверила Джулии Берри. Я поверила в любовь ее героев. Поверила в любовь Джеймса и Хейзел, первую, чуть наивную, трепетную, еще боящуюся саму себя и в то же время незыблемую. И такую нежную. Поверила в любовь Обри и Коллет, заполненную прекрасной музыкой, дерзкую (белая девушка и чернокожий! какой стыд и позор!), на грани, и все сметающую на своем пути. И такую нежную. И, знаете, я поверила, что у Афродиты и Гефеста все только впереди.

Вторая часть цикла оказалась совсем о другом. Здесь почти нет акушерства и рождения. Хотя мы все так же погружаемся в жизнь одного из самых бедных районов Лондона, портового Ист-Энда.
Мы изнутри посмотрим на работные дома в конце 19 - начале 20 веков, почувствуем весь тот страх, боль, страдания и безысходность и хотя бы немного поймем, почему даже тень от работных домов еще долго вызывала у людей чувство безграничного ужаса.
Мы из первых уст узнаем о том, как это - быть пушечным мясом в бессмысленных войнах, как мальчишки тысячами гибли от пуль, взрывов, дизентерии и сходили с ума в узких, холодных, вонючих траншеях.
Мы увидим Ист-Энд в послевоенные 1950-е годы. Полуразрушенный, почти такой же голодный и грязный, как и раньше. А еще мы увидим, как начинают растворяться в дымке многоквартирные старые дома, в которых, как в улье, множество людей жили одной большой семьей, а вместе с домами уходили и кокни, и как понятие, и как живые люди.
Истории эти одновременно и страшные, и трогательные. Но лично для меня эта книга оказалась слабее первой, хотя все так же интересна.

Никогда не говори никогда. Но я бы никогда не оставила своего маленького ребенка на попечение няни.
И дело не в том, что мы несем ответственность за своих детей, что мы рожаем для себя, а не для бабушек/дедушек, тетушек и нянь. Хотя я придерживаюсь именно этой позиции.
Главное, что я сама себе не могу позволить, чтобы не я, а какая-то чужая женщина увидела первые шаги моего ребенка, услышала его первое слово, обнимала его такого теплого и сонного после дневного сна, рассказывала ему сказки на ночь, вытирала слезы от первых ссадин на коленках. Я не хочу, чтобы большую часть его маленькой жизни рядом с ним была не мама, а чужой человек.
А во-вторых, я люблю своих детей. Но отношусь к разряду тех людей, которых не умиляют розовые щечки или пухленькая попка чужого ребенка, то есть я довольно равнодушна к другим детям. Я прекрасно понимаю, что быть няней/воспитательницей это или дар любить детей (дай Бог здоровья воспитательнице моей старшей, Наталье Анатольевне), или ежедневный изнуряющий труд, в первую очередь в моральном плане.
Поэтому никогда не говори никогда, но я никогда. Но у каждого своя правда. Вот только смогут ли себе простить родители и "идеальная" (а ведь она реально была идеальной) няня то, что произошло...

В книге целая жизнь обычной абхазской девушки/женщины Софички из Чегема.
В книге есть все. И большая любовь, и огромное горе, и месть, и предательство, и прощение. И нравы и традиции горцев, и прекрасная природа Кавказа. И война, и ссылка, и реалии новых "рыночных" отношений.
В книге есть все, но только ничего не затронуло мою душу, ничего. Потому что написана она знаете как, просто никак. И вот это самое печальное.

Дарвинисты против жестянщиков.

Интересная смесь реальной и альтернативной истории, стимпанка и биопанка.
После убийства австро-венгерского эрцгерцога в Сербии мир (а точнее, Европа) вступает в войну.
Две противоборствующие стороны. Дарвинисты - Британия, Франция, Россия, которые создают генетически модифицированных животных и даже целые экосистемы. И жестянщики - Австрия и Германия, которые всю свою научную энергию и мощь направляли на развитие техники. Живое орудие против железного.
И два главных героя, подростка. Алек, Александр, после убийства своих родителей становится возможным наследником австро-венгерского престола и должен скрываться от своих же союзников, которые стремятся убрать его фигуру с политической арены. И Дэрин, она же Дилан Шарп, девчонка, прикинувшаяся мальчишкой, чтобы осуществить свою мечту - поступить на королевскую службу.

Вестфильду удалось заинтересовать меня своим уникальным миром. А вот с героями оказалось сложнее, и характеры, и поведение этих двух подростков показались какими-то сырыми, недопрописанными и немного картонными. Спасало то, что описание мира превалировало над сюжетными перипетиями персонажей.
Хотя, не сомневаюсь, если бы эта книга попала мне в руки в возрасте наших героев, 15-16 лет, читала бы ее запоем и, наверное, меня бы не так смущало поведение Алека и Дэрин. Для янг-эдалта, как по мне, отличное начало цикла.

Ели мясо мужики...

Как там у классика? Мораль сей басни такова...
Так вот, лично для меня в этой сказке нет никакой морали, никакого второго дна или повода для размышлений.
Нет, страшно мне не было, ничуть. А вот неприятный осадок после прослушивания "Зайчика" остался, ощущение брезгливости что-ли. Я так и не поняла, к чему и для чего нужна эта бессмысленная жестокая извращенная фантазия.

Книга начиналась достаточно бодро и интригующе.
Хотя, уже с первых страниц стало понятно, что язык и стиль повествования оставляет желать лучшего. Ну да ладно, подумала я, не всем быть Стейнбеками и Достоевскими, тем более при написании современного триллера. Будем акцентировать внимание на сюжете.
И... упс. Маразм крепчал. Сюжет начал скакать, как дикий мустанг под пьяным в доску ковбоем. А персонажи потеряли свою логику в дебрях "высоких" чувств.
Ах, он моя любовь на всю жизнь. Ох, она мой идеал. Надо все ему/ей рассказать. Нет, сначала пожениться. Нет, сначала работа - надо быстро перекувыркнуться в постели с клиентом, а потом все рассказать. Ах ты ж козел! Ну ты и стерва! Ох-ах я не так все поняла/понял. У нас же светлое будущее! Только рассказать бы все не забыть про себя, чуть попозжее. Пока надо на вечеринку съездить, гештальт закрыть. Ах ты ж...
Это была жуть. Жуть, политая сверху приторно розовым сиропом.
Ах, так о чем книга. О роскошной жизни дорогих шлюх и недоделанных сатанистах. Тьфу, тупость какая.

Это, наверное, самая волшебная книга цикла: волшебства и волшебных существ тут хоть отбавляй.
Это, наверное, самая печальная книга цикла: о неоправдавшихся надеждах, о несбывшихся мечтах, о разбившейся любви, о неизлечимых болезнях, о смертельных ударах в спину.
Это, наверное, самая взрослая книга цикла: о том, что жить лишь мечтой опасней, чем столкнуться лицом к лицу со своими страхами, о том, что ничто не вечно и никто не бессмертен, о том, что добра без зла быть не может, а иногда жизнью правит полное равнодушие и бессердечность.
Немного боязно брать в руки последнюю оставшуюся книгу. Кажется, закончится все тем, что жить они будут долго и счастливо, но уже не в волшебном, а обычном королевстве. Значит, и сказки о Волшебстве уже не будет никогда.
Хотя, пока у 12-летнего мальчишки с 1500 годами за спиной блестят глаза от предвкушения и пальцы от масла, то надежда есть всегда и жизнь продолжается.

Любите ли вы Брамса?

Любите ли вы Диану Арбенину, как я? Скорее всего, да. Иначе бы эта книга никогда не попала к вам в руки.

Пронзительно. Щемяще. О Любви. До боли. До смерти. До надежды на встречу в других жизнях и мирах. О Настоящем, в мелочах, во вздохе, в движении рук.
В этой книге вся Диана.
Сильная и ранимая. Волевая и женственная. Прекрасная в той уникальной красоте, которая исходит изнутри и озаряет мягким светом.

Про книги Арбениной (как и про песни) не напишешь. Потому что понимаешь, насколько коряво выходит передать весь этот сгусток эмоций. Их надо просто читать и слушать. Или нет. Каждый выбирает сам.

"В старые добрые времена люди рассказывали истории... У огня. Чтобы отогнать мрак. Но мрак всегда находит себе путь, верно? Во всяком случае, в тех историях, которые стоит слушать. В настоящих сказках."

Представьте, вам 11 лет. И вы умираете от страха. От страха, что ничего не помните из вчерашнего дня. Но... Это мелочи. Главный страх - страх того, что ты не помнишь не только день, все родное и близкое не вызывает никаких эмоций, ты не просто не помнишь, ты не чувствуешь. Не чувствуешь ничего, кроме разъедающего всю тебя ГОЛОДА. И ты боишься до одури, до темноты в глазах и мысленно кричишь о помощи! Потому что не понимаешь, что с тобой, и не хочешь быть не такой, как раньше. Вот этот СТРАХ у Хардинг получилось передать до дрожи, до мурашек. Я читала ночью и мне, взрослой, было так же жутко и страшно, и жалко маленькую ничего не понимающую девочку.
Потом пришли чудовища, запредельники, понимание и, от этого понимания, накатывающее чувство безысходности.
Потом пришла надежда, стремление не только выжить, но и спасти, пришло чувство того, что ты все равно кому-то нужна и дорога, пришло взросление и вместе с ним боль и ответственность за того, кто слабее, и радость от близкого плеча и теплой ладошки того, кто тебе верит, в руке.
Это сказка. Сказка про девочку-куклу, жизнь которой длиной всего в 7 дней. Но кукла оказалась "непослушной". Она не лежала и не умирала молча. Она боролась за себя и своих родных, за свою память и свое будущее. А, главное, она ЧУВСТВОВАЛА, чувствовала, быть может, даже острее, чем заласканная и забитая опекой девочка, которой ее подменили.
Но это не только сказка. Это быль, это жизнь. Это о родителях, которые создают красивую картинку семейной жизни и под этой мишурой не видят своих детей, живых, непохожих, со своими страхами, стремлениями, желаниями. Это о ножницах, а скорее о том, что в жизни нет однозначного белого/черного, доброго/злого, хорошего/плохого. Это о страхе принять действительность в ее неприглядном виде.
И НЕсказка удалась Хардинг не меньше, чем сказка.

Совершенно не мое.
Не зацепил ни сам Рождественский Дед ни его помощники: белые медведи, пещерные медведи, эльфы, и маленькие злобные гоблины больше похожи на надоедливых зеленых мух, чем на умных существ (а ведь по ходу писем упоминание об их уме присутствует).
Да и проблемы накануне каждого Рождества у Дедушки не отличаются оригинальностью. То затоптали подарки, то подожгли, то залили, то понадкусывали. Приходится заново перекладывать, уж вы, детки, не серчайте, если что не так. Скучно, где-то после пятого письма становится очень скучно. Хотя я вроде и не окончательно бесчувственная и лишенная воображения личность.
К сожалению, в моей электронной версии даже авторских рисунков не было, может быть тогда остались какие-то положительные эмоции и впечатления.
То есть, я понимаю, что в кругу семьи вот эти письма не просто ценность, а реликвия: воспоминания о детстве, об ожидании чуда, о волшебстве. И идея какая замечательная, в течение 20 лет писать письма своим детям от имени Рождественского Деда да еще и с марками/штемпелями с самого настоящего Северного полюса. И, как отец, Толкин меня очаровал.
Но зачем это было публиковать, скажите мне? Я не вижу в этих письмах ничего интересного чужому ребенку, чужому взрослому и чужой семье. Уж лучше самим создать свою собственную рождественскую и новогоднюю традицию.
"Наверно, на следующий год вы уже не будете ждать подарков от Рождественского Деда. Значит, настала пора прощаться. Но я вас не забуду. Мы сохраняем письма наших добрых друзей и помним их имена. Когда-нибудь, когда вы подрастете, у вас будут свои дома и свои дети, мы обязательно к вам вернемся."
Но своими быть должны и дома, и дети, и письма, и традиции. Только тогда это по настоящему ценно.

Неплохое морское приключение получилось у Акунина. А вот поиск сокровищ вышел совсем посредственным: основная загадка - детская считалочка, которую никто, кроме вечноживущего попугая, разгадать не смог, но все считали себя большими умниками. Ну а любовная линия и новый рай на земле, Нью-Теофельс, умилила до белого каления.
И целостная картинка повествования не складывалась у меня в голове.
И персонажи, которых довольно много, получились довольно шаблонными и неинтересными. Что вообще удивительно, потому что для меня Акунин это тот писатель, герои которого всегда имеют внутренний стержень, всегда настолько качественно прописаны, что веришь в их существование и сопереживаешь их судьбам.
И "миленькие" вставки, как то "Алые паруса", вкус полынного ликера, ирландские веснушки на ушках маленьких негритят, песенка про сокола и ласточку, старик Хем вызывали у меня скорее раздражение, чем интерес.
Для меня "Сокол и ласточка" оказалась проходным чтивом, на раз, которую можно взять в поездку, чтобы скрасить дорогу, прочитать и забыть. Никак не уровень, который автор может выдать на-гора.

Очень неоднозначная, сложная и тяжелая для меня книга. Достаточно редко я прерываю чтение и беру другое произведение, но тут прям не могла, приходилось отвлекаться в надежде на что-то более легкое.
Беспробудная тоска и беспросветная ложь. Вот как-то так.
Сент-Облако для меня так и остался центром беспробудной тоски, не взирая на то, что большинство детей-сирот были усыновлены стараниями доктора Кедра. Который здесь выступает эталоном мужества и самопожертвования: сколько же сил надо, чтобы взвалить на свои слабые человеческие плечи обязанности Бога, пусть даже и в маленьком мирке. Он любил всех, и несчастных недоматерей и маленьких сирот. Любил всех и жертвовал собой. Не его вина в том чудовищном страхе, который испытывали нерожденные дети перед смертью, или в озлобленности на весь мир Мелони. Низкий ему поклон. Но не приведи судьба оказаться в этом месте в любой ипостаси...
И Океанские дали. Красивая мирная ферма на берегу океана, с первого взгляда, если и не рай на земле, то хотя бы уютный уголок. Нет. Это место запаха яблок стало центром беспросветной лжи. И прикрытие надоевшей до оскомины фразой о лжи во имя добра еще больше обнажает всю душевную черствость Кенди и Гомера. Сколько же надо иметь душевного безразличия, чтобы в течение 15 лет, глядя в лицо своему сыну, вслух называть его приемным, чтобы, обнимая каждый день своего мужа, почти быть уверенной, что он все знает и страдает, чтобы указывать другим о соблюдении правил и самим пренебрегать не только установленными правилами, но и просто моральными человеческими нормами.
Я не могу оценить Правила. Потому что, объективно, Джон Ирвинг талантливый писатель и замечательный рассказчик. Но и книга попала в мои руки не в то время, и темы, раскрытые в ней, оказались мне не под силу.

Куда идем мы с пятачком большой-большой секрет!
А секрета то и нет никакого. Ведь кроме Даров, в мир вернулось волшебство, а с ними и волшебные существа, как добрые так и злые. Поэтому наши герои должны сразиться со злой волшебной тварью, куроедом.
А герои как на подбор.
Мальчишка, грязный, нелюдимый молчаливый, да еще и Разрушитель, но спаситель мира.
И принц, но какой-то недоделанный и недоправильный, неудобный своему отцу, да еще и и высокомерный и спесивый.
И ведь не выносят они друг друга на дух, но приходится идти вместе.
И один ест с фарфоровых тарелок, а второй с отрыжкой, и один великолепный наездник, а второй великолепный охотник. И вот совсем походя они уже друзья и спина к спине, и за шиворот из речки и из последних сил из ямы...
И куроед, как оказалось, совсем не курами питался. И Освальд раскрылся с неожиданной стороны. И герои, пусть неправильные и без сверкающих доспехов, но настоящие. И концовка интригующая.
А ведь сначала я подумала, что третья книга цикла слишком по детски проста, оказалось, показалось.

"Пищеблок" намного картоннее гипсовой девочки с горном.
"Пищеблок" намного мертвее всех пиявцев и стратилатов (хотя, что сий термин означает, очень легко найти в интернете, и при чем здесь вампиры, уму не понятно) вместе взятых.
"Пищеблок" даже намного пошлее Географа , хотя его довольно трудно было переплюнуть.
Я не принимаю книгу, которая выезжает на опошлении. И не прощаю автору, который опошляет прошлое своей Родины, какое бы это прошлое ни было. А Иванов не только из Советского Союза и его символов: красного знамени, пионерского галстука, пятиконечной звезды, сделал посмешище. Он и из обычных 11-12-летних мальчишек и девчонок и их молодых вожатых создал гротескный цирк уродов, при этом настолько плоских и картонных, что это даже не смешно и не грустно, это просто неинтересно и глупо.
И я до сих пор не могу понять, как один и тот же человек написал "Сердце Пармы" и "Тобол" и "Географ глобус пропил" и "Пищеблок".

Спаситель и Лазарь.
Отец и сын.
Клинический психолог, пытающийся помочь чужим детям и родителям. И 8-летний мальчик, впервые сталкивающийся как с чужими проблемами, так и со своими собственными: расизмом, маньяком, тайной о своей матери.
Замечательная книга. Уникальное сочетание доброты и света и совсем недетских проблем. И да, она похожа на любимый сериал, когда, бывает смотришь залпом несколько серий подряд, а временами хочется продлить интригу и сделать перерыв на самом интересном месте. И продолжение читать обязательно буду, надеюсь, следующие книги не хуже начала.
Единственное что, на мой взгляд, книга совсем не детская.

Все время, пока я читала эту книгу, у меня в голове крутилась перефразированная песня "Иванушек ":
Боги, боги, а боги как люди...
Но все-таки люди так жестоки.
Мир, очень похожий на наш.
В этом мире живут люди и боги.
В этом мире живут обычные люди и люди, обладающие даром: люди-контактёры, умеющие управлять не только плотным, физическим, телом, но и тонким, душой.
Контактёры тоже бывают разные. В связь со стихийными богами, Мать-Землей и Небо-Отцом, вступают шаманы. Антропогенные боги, красоты, войны, наживы, неразрывны со своими жрецами. Есть еще и третий тип контактеров, кармотерапевты и кармохирурги, умеющие латать душу, чистить карму да и хоть каждый день обновлять физическое тело. Эти так вообще на вес золота, ведь такие услуги пользуются большим спросом, а стоят еще дороже.
"Ты чё, Ксе, думаешь, богом быть круто?"
Нет, круто быть тем, кто управляет богом.
И люди остаются людьми в любом мире.
И наделенный властью никогда не насыщается, его человеческая сущность требует все больше власти и контроля над другими.
И гений, создающий свои уникальные и страшные игрушки, рано или поздно захочет сотворить свой идеальный мир, свою любимую игрушку.
Ну а если при этом умирают люди и боги, если для этого необходимы кровавые жертвы и огненные псы, если Мать-Земля корчится в муках и плачет от страха, то это так, издержки производства.
И свято место место Ящера пусто долго не будет, и в кожаные кресла за дубовыми дверями сядут другие, и на мирный народ всегда найдется свой захватчик. Но на каждую силу найдется другая сила. И добро и человечность не пустой звук в любом мире.
И колесо жизни будет крутиться и дальше, пусть даже иногда покажется, что оно готово тебя раздавить.
Замечательный мир получился у Ольги Онойко, яркий, правдивый, в который веришь. И герои под стать миру, харизматичные и запоминающиеся, и им тоже веришь.

Если убрать из книги всю ту сурьёзность, которую автор попытался впихнуть и которая не стоит выеденного яйца, то в сухом остатке мы получим обычный триллер со своими плюсами и минусами.
Все довольно стандартно. Отдельные личности со Способностями, плохиши, используют (зомбируют) остальных людей в своих корыстных целях да еще и получают удовольствие (подпитку), выпуская другим кровь-кишки особо изощренными способами.
И довольно странное трио кибальчишей, старик еврей, чернокожая студентка и умник шериф из глубинки, которые стремятся если и не уничтожить Зло на планете, то хотя бы остановить отдельных злобных и кровожадных индивидов.
Фишка с Холокостом, концлагерями и "еврейской" проблемой (как и с "цветной"), как по мне, Симмонсу не удалась. Повествование местами было довольно затянуто. Но в целом охота охотников и охота за охотниками читалась легко и даже с интересом.
Продолжение читать планирую хотя бы потому, что хочется узнать, чем же все это закончится.

Япония эпохи Мейдзи. Феодальный уклад доживает свои последние дни, но все еще сильны его традиции и устои.
Женщина приравнивается к красивой и дорогой безделушке, которая украшает жизнь мужчины, ну а если надоест, то ее всегда можно подарить (отдать в жены) другому. И если не серцем, то хотя бы умом я понимаю всю безвыходность положения и Томо, и Суги с Юми.
А вот "глава" семьи, Юкитомо Сиракава, вызывает чувство презрительной жалости. Испугавшись своей более сильной духовно жены, он всю оставшуюся жизнь сознательно и подсознательно унижает ее своим отношением.
Но это лишь закалило внутренний стержень Томо. Она стала настоящей госпожой, настоящей цитаделью, защищающей честь, жизнь и уклад дома большой семьи Сиракавы.
Книга похожа на миниатюрную шелковую осиэ. Небольшая по размерам, но удивительно красивая в описаниях и глубокая в чувствах. И в то же время совершенно чуждая моему пониманию семейных ценностей и отношений.