1. А тебе – целых двадцать семь. Ну вот, а ты казался мне таким взрослым, несмотря на твой мальчишеский облик.
2. Ничего я так и не спросила, по-свински редактируя твою жизнь, которая в мою схему не укладывалась.
3. Прежде чем научить, надо влюбить в себя. Иначе не получается.
4. В начале нашего романа мы все время были пьяные, иначе нам не удалось бы разрушить столько барьеров сразу и так отчаянно кинуться друг к другу.
5. Мне всегда казалось, что самое сексуальное в мужчине – ум. А тут… Нет, не то, что можно было бы подумать. Я влюбилась во что-то другое, хотя его системные мозги устроены занятно, совсем не так, как у меня (у нас с тобой). Мне трудно произносить слово «душа» без кавычек, но тут что-то явно без кавычек.
6. Да. Но именно так я чувствую приближение новой любви. Исчезает ирония, пафос больше не страшит и самые глупые слова кажутся глубокими и осмысленными. Меняется оптика. Все проходит через преображающие волшебные фильтры.
7. Теперь я хожу по Парижу с «Богемой» Азнавура в наушниках, не понимая, в кого влюблена – в Париж, в Сережу или по-прежнему в тебя.
8. Но ты был без меня, я – без тебя. Нашего Парижа не случилось.
9. Мне стало с ним скучно, а скука – верный признак смерти любви.
10. Ты спрягал «с причала» как глагол и хохотал: - Девчонка спричала, мальчишка спричал, мы с тобой спричали.
11. Ты сейчас спросил бы про Сережу:
- А тебе есть о чем с ним пить?
Ну да, это же Веничкина фраза: «Мне с тобой не о чем пить».
12. Почему мы почти не говорили о твоей жене? Я не знала, как и где вы познакомились. Не знала, как долго вы прожили вместе. Не знала, как вы влюбились,… Почему не знала? Ты ведь ответил бы, если б я спросила? Но срабатывала самозащита: я оберегала себя от боли. Или была слишком самолюбива? Глупая, сколько бы всего я сейчас спросила.
13. Он не умеет вовлечь меня в разговор, может ни с того ни с сего рассказать дурацкий анекдот, говорит штампами, не считывает культурных ассоциаций, не узнает цитат. Когда он что-то рассказывает, я часто думаю, как бы рассказывал ты, - и страшно тоскую по нашим с тобой разговорам.
14. Когда я думаю о рецепте удачного брака, мне кажется, что вот это он и есть – должно быть всегда интересно.
15. А что, если люди такие и есть, какими их видят любящие глаза в момент наивысшей влюбленности? Что, если этот любовный свет высвечивает их сущность?
16. Никому не нужна моя правда, всем нужна моя вера, да?
17. Ты запутывал слушателей в свою интеллектуальную паутину, вел за собой по умственным лабиринтам, заставлял чувствовать, что мысль - это сексуально, что мозги – это сексуально, что правильно составленные факты – это сексуально.
18. Сережа наивно полагает, что проблемы – снаружи, а значит, их можно разрешить. Ничего подобного – они у него внутри. И никуда от себя он не убежит, сколько бы ни метался из комнаты в комнату, из города в город, из страны в страну, преследуемый собственными демонами.
19. Но, как это часто бывает, идея оказалась интереснее результата, книжку я дочитать не смогла.
20. Я люблю тебя, - шептал он. А я, дура, упивалась этими словами, потому что ты мне так редко их говорил. Конечно, я знала, что ты меня любишь, а все же мне хотелось это слышать.
21. Просто запреты хочется нарушать. Всегда. Я этого не понимала. У меня не хватило жизненного опыта, душевной чуткости, способности прощать, а главное, просто любви, чтобы все это смягчить, ослабить накал, обнять тебя и сказать: «Ладно, Иванчик, с кем не бывает, прорвемся!»
22. Жизнь потекла спокойно и предсказуемо.
23. А ты в глубине души не выносил ничего нормального.
24. … и собак, и людей совершенными делает только любовь.
25. А в конце ужасно, чудовищно расстроен, потому что получилось, как в дневнике Толстого после первой брачной ночи: «Не то».
26. Есть фильмы, отвечающие времени, и фильмы, отвечающие за время. Фильмы-педагоги и фильмы – придаточные предложения. Фильмы, выразившие дух эпохи, и фильмы, самовыражающиеся в этом духе.
27. Но Сережа испытывает ужас перед ядовитым вторжением, как будто таблетка разрушит что-то в его внутреннем устройстве. Мне это даже нравится – как будто он совсем девствен изнутри, неиспорчен, не тронут никакой отравой. Я чувствую эту чистоту, когда целую его.
28. С ним я осознала, что душевная тонкость и чуткость не связаны ни с уровнем образования, ни с количеством прочитанных книг.
29. От них несет смрадным дыханием нашего детства.
30. В мужчинах мне нравилась едва заметная уязвимость, внутренняя хрупкость.
31. Мир вокруг такой быстрый, такой изменчивый, в нем столько возможностей. А мы стоим на месте. Я тосковала по новым чувствам. Я не могла поверить, что больше не будет дрожащих рук, стучащего сердца, сумасшедших поцелуев. Семейный покой я про себя называла рутиной. Мыль о том, что рутина и счастье могут стоять в родстве, была для меня кощунственной.

32. Заметил ли ты, что происходило между мной и Лешей в тот вечер? Думаю, да – не заметить это было невозможно. Но ты никак не отреагировал и ничего мне потом не сказал. То ли потому, что устал. То ли потому, что все еще мне доверял. То ли потому, что предпочел не заметить. Скорее всего – и то, и другое, и третье.
33. Влюбилась ли я в него? Да, безусловно, что бы кто ни думал. Меня сбила с ног его одержимость мною, никак не сочетающаяся с его хорошо темперированным образом расчетливого удава в сиропе.
34. Не понимаю, как можно провести целый день, не сделав ничего, просто попутаться в сетях и поинтересоваться интересным. У Сережи при этом нет ощущения, что день прошел зря.
35. Элла Липпа когда-то, смеясь, рассказывала, как искала работу, просматривая тучу объявлений. Но ничто не казалось ей достойным себя.
- А потом я поняла, что ищу объявление, в котором будет написано: «Требуется Элла Липпа».
36. Моя любовь может угаснуть из-за отсутствия в нем созидательной энергии, которая так необходима мужчине.
37. Влюбленность позволяла чувствовать себя живой – как и нынешняя влюбленность в Сережу. Может быть, это не настоящая жизнь, а что-то вроде электрических разрядов, которые заставляют тело (и душу) содрогаться, - не знаю. Но эти разряды – тогда и теперь – были мне необходимы.
38. В Москве всегда выбирают самую короткую дорогу, в Питере – самую красивую.
39. Я – жертва твоего облучения. Как я могу жить и любить – после тебя?
40. Я чувствую себя уязвимой, а значит – живой.
41. Теперь-то можно признаться в том, что главное и лучшее в моей жизни случалось, когда я была пьяной.
42. В конце концов, не все ли равно, куда исчезает любовь, коль скоро ее главная задача – исчезнуть».
43. Фильм куда интереснее жизни. Хотя бы потому, что фильм, в отличии от жизни, можно взять напрокат. И прокрутить с любого места в любом направлении.
44. Может быть, констатируя конец, мы переходим в новую ситуацию, которой я просто не знаю.
45. Я сделала блестящую карьеру – просто потому, что, спасаясь от боли, оглушила себя работой, отдала ей себя с потрохами.