Тут ос­та­ва­лась, од­на­ко, си­я­ющая лич­нос­ть са­мо­го Хрис­та, с ко­то­рою все­го труд­нее было бо­роть­ся. Уче­ние Хрис­то­во он, как со­ци­алис­т, не­об­хо­ди­мо должен был раз­ру­шать, на­зы­вать его лож­ным и не­ве­жес­т­вен­ным че­ло­ве­ко­лю­би­ем, осуж­ден­ным сов­ре­мен­ною на­укой и эко­но­ми­чес­ки­ми на­ча­ла­ми; но все-таки ос­та­вал­ся прес­вет­лый лик бо­го­че­ло­ве­ка, его нрав­с­т­вен­ная не­дос­ти­жи­мос­ть, его чу­дес­ная и чу­дот­вор­ная кра­со­та. Но в бес­п­ре­рыв­ном не­уга­си­мом вос­тор­ге сво­ем Бе­лин­с­кий не ос­та­но­вил­ся даже и пе­ред этим не­одо­ли­мым пре­пят­с­т­ви­ем, как ос­та­но­вил­ся Ре­нан, про­воз­г­ла­сив­ший в сво­ей пол­ной без­ве­рия кни­ге «Vie de Yé­sus», что Хрис­тос все-таки есть иде­ал кра­со­ты че­ло­ве­чес­кой, тип не­дос­ти­жи­мый, ко­то­ро­му нель­зя уже бо­лее пов­то­рить­ся даже и в будущем.