Вспоминая последние годы своей службы в Большом театре, я думал – откуда у меня брались силы, чтобы все это выдержать? Как я не сошел с ума, как остался жив? Ведь я не пил антидепрессанты, не употреблял алкоголь, не пользовался услугами психолога… Честно говоря, не знаю.

Возможно, спасла закалка, полученная в детстве от мамы, жесткие уроки П. А. Пестова и высший «театральный пилотаж», секреты которого открыла мне М. Т. Семёнова.

Возможно, я был спасен духовно и физически еще и потому, что бесконечно любил мой Театр. Потому что шел в него не работать – служить. Не ради заграничных поездок, квартиры или какихто материальных выгод. Их там искали многие. Я шел туда танцевать, только ради творчества.

Наверное, за бескорыстную любовь и преданность Театр одарил меня встречами с гениальными людьми, возможностью соприкоснуться и быть частью большого искусства.

Несмотря ни на что, я был по-настоящему счастлив в Театре. Я купался в любви зрителей всю сценическую жизнь. Разве этого недостаточно, чтобы считать себя счастливым человеком?

И, кстати, в истории Большого театра я навсегда останусь его премьером, потому что звание это пожизненное, у него нет ни временного ограничения, ни приставки «экс».