Авессалом заставил Урсу надеть желтое платье, хотя она возражала, что это неподходящий наряд для присутствия на суде.
— Я хочу, чтобы ты была в лучшем платье, – говорит он. – Это большое событие, в Вардёхюс съедутся все комиссары.
Он поднялся ни свет ни заря и теперь что-то бодро насвистывает, помогая Урсе застегивать крючки на спине. От его прикосновений ее каждый раз пробирает озноб. Платье давит на талии, почему-то оно тесновато, хотя в последнее время Урса почти ничего не ест.
Она молится только о том, чтобы не забеременеть: в сплошном кошмаре последних месяцев она не помнит, регулярно ли приходили ее женские кровотечения. По ночам ей снятся кошмары. Страх перед грядущим судом – перед тем, что она там увидит, – порождает тревожные, жуткие сны, где реки крови и мертвая мама. Урса не рассказывает о них никому, даже Марен, зная, что Марен хватает своих кошмаров. Заклеймили каленым железом. Задушили. Сожгли. И эти руки, что затянули петлю, теперь прикасаются к ней, и, может быть, она носит под сердцем ребенка убийцы.