Я был среди них единственным, кто уже заметил предзнаменования смерти на их безобидных, даже веселых, во всяком случае невозмутимых лицах. Казалось, они впали в некое подобие того эйфорического состояния - предвестия смерти - которое судьба так часто дарует умирающим. И хотя они, еще целые и невредимые, сидели за столиками, пили водку и пиво и хотя я делал вид, будто принимаю участие в их дурацких шутках, я казался себе кем-то вроде врача или санитара, который видит, что его пациент умирает, и радуется, что умирающий еще ничего не знает о своей близкой кончине. И все же меня не оставляло тягостное чувство, какое, наверное, возникает у иных врачей или санитаров перед лицом смерти и при эйфории умирающего, то есть в минуты, когда они растеряны и толком не знают, не лучше ли сказать обреченному, что он вскоре должен умереть, вместо того чтобы радоваться тому благоприятному факту, что он уйдет из жизни, ничего не подозревая заранее.