Весьма вероятно, что интимное и братское общение, устано вившееся еще до начала революции в масонския лотая в Париже и провинциях между всеми видными деятелями того времени, спсобствовало этому единству действия.

Известно, в самом деле, через Луи Блана, Анри Мартена и на прекрасной монографии про фессора Эрнеста Ниса, что почти все выдающиеся революционеры принадлежали к франк-масонству. Мирабо, Байн, Дантон, Ро беспьер, Марат, Кондорсе, Бриссо, Лаланд и т. д. и т. п. все принадлежали к этому братству, а герцог Орлеанский (назвавший себя во время революции «Филипп Равенство») оставался великим национальным мастером масонского братства вплоть до 13 мая 1793 г. Кроме того, известно также, что Робеспьер, Мирабо, химик Лавуазье и, вероятно, многие другие принадлежали к ложам иллю минатов, основанным Вейсгауптом, цель которых была «освободить народы от тирании князей и духовенства и, как немедленный прогресс, освободить крестьян и рабочих от крепостного состояния, от барщины и от ремесленных гильдий».

Нет никакого сомнения, как это говорит Э. Нис, что «своими человечными стремлениями, своим непоколебимым чувством достоинства человека и своими принципами свободы, равенства и братства» масонство сильно содействовало подготовлению обще ственного мнения к новым идеям; и это - тем более, что «повсеместно, на всей территории страны, масоны держали собрания, в которых излагались и восторженно принимались прогрессивные идеи и где-факт гораздо более важный, чем это думают, - подготовлялись люди, умевшие обсуждать сообща дела и голосовать».

«Соединение трех сословий в июне 1789 г. и ночь 4 августа были, по всей вероятности, подготовлены в масонских ложах»