…старик, продолжая надрывно бухать, покорно побрел дальше, навстречу своей недалекой смерти. Из кармана его пальто покорно кивала Олегу половинка бублика.
Олега буквально скорчило от жалости. Да как же мы можем, как нам не стыдно жить, когда на свете бывает такое?!
– Но я-то за что должен мучиться?! – вдруг с отчаянием ударил он ногой по подвернувшейся консервной банке.
Вспомнилось, сколько беззаботных минут отравила ему проклятая жалость, а минут этих и самому ему отпущено не бог знает сколько! Со злостью и состраданием – частично уже к себе – он зашагал дальше, растравляя себя тем, что вот теперь он не воспринимает ни меркнущего золота деревьев, ни уже померкшей воды нового пруда.