С момента своего прибытия в Россию Келли успел услышать множество жутких историй. Он был уверен, что в ту зиму были зафиксированы тысячи случаев людоедства, но получить подробности оказалось сложно. Немногие советские чиновники готовы были говорить с американцами об этом кошмарном аспекте голода, в основном потому, что стыдились представлять свою страну в дурном свете. Тем не менее некоторые делились с Келли тем, что знали сами: так, они утверждали, что с пойманными людоедами не церемонились – их судили и наказывали, а порой даже приговаривали к смертной казни. Однажды Келли видел протокол судебного заседания, к которому прилагалась фотография обвиняемого с вареной человеческой головой. Официально АРА, по словам Келли, спускала эти ужасы на тормозах, чтобы никто не мог обвинить американцев в дешевой попытке привлечь к себе внимание. В начале февраля из московского отделения в лондонское телеграфировали, что “нужно тщательно избегать любых намеков, что Американская администрация помощи подтверждает существование людоедства”. Генри Вольф, школьный учитель истории из Огайо, писал брату Эдди, учившемуся в Академии Филлипса в Массачусетсе: “Здесь не стихают слухи о людоедстве. Говорят, были случаи, когда голодающие люди ели трупы. Я слышал странные истории, но не знаю, правдивы ли они”. Отправив это письмо 12 февраля из Самары, он вскоре отправился в посад Мелекесс, расположенный примерно в 400 километрах от Самары. Оттуда Вольф снова написал Эдди 5 марта: “Почти в каждой деревне, которую мы посещали, нам рассказывали о людоедстве. О нем сообщали надежные люди, слова которых подтверждали все жители деревни <…> Здесь, в этом городке, в тюрьме сидит женщина, которая съела своего ребенка (никому не говори об этом). Сегодня я ее увижу. Ты и представить себе не можешь, в каких ужасных обстоятельствах пребывают крестьяне в зоне голода”.