Есть ощущение, что чем громче Летов кричал, тем больше стремился скрыть. Крик и панк — это метод, заклинание, стиль, если угодно. За отвлекающим маневром мифотворческого рыка таились недосказанность и тишина над убитой весной. Желание вызвать огонь на себя и одновременно исчезнуть. Многие его песни — это буквальные заклинания развоплощения (суицид в данном случае просто одна из метафор). Нас нет. Не оставляю следов на снегу. Без меня. Я иллюзорен со всех сторон. Я летаю снаружи всех измерений. Суть летовского творчества, как мне кажется, — это исчезнование в проявлении. И то, что многие принимали за терновый венец, было скорее шапкой-невидимкой. Так он ходил по московским улицам, глубоко надвинув на глаза бейсболку, стараясь быть неузнанным. Его и не узнавали.