Поражала еще в характере у него одна удивительная такая черточка: он по-детски верил слухам, всяким верил - и серьезным и пустым, чистейшему вздору.
Верил тому, что в Самаре, положим, на паек выдают по десять фунтов махорки, а вот на фронте и осьмушки нет.
Верил, что в штабе фронта или армии идет день и ночь сплошное и поголовнейшее пьянство, что там одни спецы-белогвардейцы и что они ежесекундно нас предают врагу.
Верил тому, что снаряды, обувь, хлеб, винтовки, пополненье, - что бы там ни было, - все это опаздывает по злой воле отдельных лиц, а не из-за общей нехватки, расстройства транспорта, порчи мостов, положим, и т. д. и т. п.
Верил, что тиф заносят птицы: чем больше птиц, тем больше тифу; верил, что сахар растет чуть не целыми головами; что коня не бить - он испортится...
Чему-чему только не верил он по простоте, по чистоте сердечной!