Из банки донесся знакомый голос.
– Ну, вот мы снова здесь, и снова вместе, только ты и я. Два соседа по комнате, два веселых друга. О чем поговорим?
– Ни о чем, – ответила я, макая бургер в кетчуп. – Через минуту я ложусь спать.
– Ну, что ж, может, лечь спать действительно будет правильно, – после небольшой паузы сказал череп. – Эх, видела бы ты сейчас себя со стороны! Волосы влажные, торчат во все стороны, лицо опухло, сидишь и ешь свой фастфуд прямо в кровати… Одна… Жалкая… Если бы у меня были слезные железы, расплакался бы, право слово! Даже одеяло не расправила, так на скомканном и сидишь.
– Как хочу, так и сижу. Не мешай, я проголодалась.
– Да-да, голодная, одинокая, несчастная… И ни одного друга у нее нет – кроме меня, разумеется.
– Здравствуйте! Да у меня полно друзей.
– Рассказывай! Я знавал глухонемых паралитиков, у которых было больше друзей, чем у тебя.
Я вдруг поняла, до чего же я устала и до чего осточертела мне моя жизнь. С трудом заставив себя вылезти из кровати, я поплелась ставить чайник.
– Эй, осторожнее иди по комнате, чтобы не налететь на кого-нибудь из своих приятелей или подружек, – ехидно сказал мне вслед череп. – Я даже не могу разглядеть противоположную стену, она вся загорожена девушками и парнями, которые набились сюда, чтобы поболтать с тобой… – Не дождавшись моего ответа, череп хмыкнул, и, по всей видимости, решил меня добить: – Послушай, Люси, я злобный, живущий в банке череп. Во мне нет ни капельки сострадания. И уж если даже мне стало жаль тебя, я на твоем месте задумался бы.