Теория "стакан воды". Интимная близость, вещали молодые умники, подобна стакану воды: чтобы утолить жажду, достаточно выпить воды, а чтоюы утолить влечение, достаточно совершить половой акт.

Отец Шостаковича
Каждая книга у него на полках была проштампована специальной лиловой печатью : "Украдено из библиотеки Д. Б. Шостаковича".

Но одно из множества житейских разочарований заключается в том, что жизнь - это не роман и не новелла Мопассана. А скорее, это сатирическая повесть Гоголя. (ДДШ идеал любви в новелле Мопассана "Госпожа Парис", "вот так любят: не ведая ни страха, ни преград, ни тревог о завтрашнем дне").

Банально утверждать, что тирания переворачивает мир вверх дном; однако это чистая правда. За минувшие двенадцать лет, с тридцать шестого по сорок восьмой, он чувствовал себя в безопасности только во время Великой Отечественной. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Гибли миллионы и миллионы людей, но, по крайней мере, страдания были всенародными, и в этом заключалось его временное спасение. Тирания, если даже она параноидальна, вовсе не обязана быть глупой. В противном случае она бы не выстояла; будь у нее принципы, она бы тоже не выстояла. В механизмах общества тирания умела распознать слабое звено. Она годами уничтожала священников и закрывала церкви, но если солдаты более яростно били врага с благословения священников, значит священников, покуда в них оставалась нужда, следовало возвращать в приходы. И если в военное лихолетье народу для поднятия боевого духа требовалась музыка, значит и композиторов приставляли к делу.

Тургенев ему не близок: интеллигентности в избытке, а воображения не хватает. То ли дело Пушкин, Чехов, а в особенности Гоголь. Но даже Тургенев, при всех своих недостатках, впитал в себя традиционный русский пессимизм. Более того, понимал, что быть русским – значит быть пессимистом. А еще считал, что русского как ни скобли – все равно окажется русский. Этого так и не смогли понять Карло-Марло и компания. Они хотели быть инженерами человеческих душ, но, что ни говори, русские люди – не токарные болванки. Их не обрабатывать, а отскабливать впору. Скоблить, скоблить, скоблить, чтобы счистить всю эту старославянщину и раскрасить по-новому, ярко, по-советски. Но не тут-то было: только начнешь кистью водить, а краска уже осыпается.
Быть русским человеком – значит быть пессимистом; быть советским человеком – значит быть оптимистом. Поэтому выражение «Советская Россия» внутренне противоречиво. Власть этого никогда не понимала. По ее мнению, достаточно истребить определенное количество граждан, а остальных посадить на диету из пропаганды и террора, чтобы оптимизм возник сам собой. Где логика? И точно так же Власть ему внушала – разными способами и словами, через чинуш от музыки и через газетные передовицы, – что ей требуется «оптимистический Шостакович». Очередное терминологическое противоречие.

Вот почему он не мог наложить на себя руки: чтобы не дать никому похитить свою биографию и переписать заново. У него была потребность, пусть безнадежная, истерическая, хотя столько-нибудь самостоятельно распоряжаться своей жизнью, своей биографией.

Про Набокова на выступлении в США (Всемирный культурный конгресс):
Чтобы доказать отсутствие свободы под солнцем сталинской конституции, он готов был принести в жертву судьбу конкретного человека. Ведь именно это он и проделал: не Выпрыгнуть Из Окна - тогда почему бы не сунуть голову в петлю, которую я для тебя приготовил? Скажи правду - и умри, согласен? <...> Да что они могут понимать, даже такие как Набоков, кому довелось пожить при советской власти. И с каким же само довольством вернутся они в свои комфортабельные американские апартаменты, с честью выполнив дневную норму трудов во имя свободы и мира во всем мире.

Жить прожить - не поле перейти: это ведь заключительная строка стихотворения Пастернака "Гамлет". А перед ней сказано: "Я один, все тонет в фарисействе".

Дмитрий Дмитриевич. Много лет назад он должен был стать Ярославом Дмитриевичем. Но отец с матерью спасовали перед настырным священником. С одной стороны, можно сказать, что у себя в доме они , как положено, проявляли вежливость и должное благочестие. Но с другой стороны, можно сказать иначе: что родился он - точнее, был крещен - под звездой малодушия.