стр. 70-71
В зимовье вновь стало тихо.
Следующим прервать молчание попробовал Дима:
– Главное, мне обо всём этом учительнице по географии не говорить.
– О чём?
– Об охоте.
– Это почему?
– Она против охоты. Против меховых шуб и всего такого. Говорит, природу надо беречь, а зимой и в синтетике тепло.
– Это потому, что у неё на шубу денег нет, – усмехнулся Артёмыч.
– Нет, она всерьёз.
– Да все всерьёз, когда на шубу денег не хватает. Витя вяло поддакнул.
– Дура! – вдруг отозвался Николай Николаевич.
Он быстрым движением распахнул дверцу в печи и кочергой, переделанной из строительной скобы, принялся ворошить прогоревшие поленца.
– Кто? – рассмеялся Артёмыч.
– Учительница эта – дура. И всё тут. Ничем не умнее этих ваших туристов с носорогами. – Дядя посмотрел на племянника.
– Почему? – тихо спросил Дима.
– А потому, что головным мозгом нужно думать, прежде чем детей брехнёй пичкать. О природе она заботится… А ничего, что для её синтетической куртки нужно сперва сделать химволокно? Понимаешь?
Дима покачал головой.
– Да где уж… – Николай Николаевич отложил кочергу и теперь просовывал в топку новые поленца. – Если б сам, без своих учителей подумал, то понял бы, что тут нужно химволокно. Значит, нужно бурить скважину, качать нефть. Так? Для нефти нужен трубопровод. Так? Значит, вырубаем километры тайги. Под корень. – Николай Николаевич шлёпнул ладонью по полу. – Кладём трубы. Качаем нефть к заводам. Заводы пыхтят, делают твою синтетику, а заодно заливают округу тоннами всякой ядовитой дряни. Понимаешь? Вот тебе и забота о природе. А потому что дальше носа у кого-то мозги не растут. Втемяшили себе, что добывать мех – это плохо. А мы тут, знаешь, химикаты не разбрасываем. Просто берём, что природа сама даёт. И соболей, знаешь, меньше не становится. Потому что есть норма отстрела и восстановления поголовья. Слышал о таком? А? Как тебе?
Дима ничего не ответил. Потупившись, смотрел в угол. Он не ожидал от дяди подобной реакции. И уж конечно, не собирался с ним спорить.