Манарага наполовину была укрыта плотной серой тучей. Накрапывал дождик, но не такой, чтоб останавливаться, да и на руку он был: можно подойти не слышно, самому легче укрыться, и если есть люди – уже палатку натянули, костерчик развели. К горе я не приближался, двигался вдоль осыпей и развалов на расстоянии, по тылам, часто останавливался на возвышенностях, чтоб просмотреть территорию в бинокль, или просто стоял оцепенело. Даже в такую погоду Манарага казалась величественной, непомерно высокой, возможно, потому что на склонах еще лежал снег, а неподвижная туча напоминала суровые, аскетичные одежды на молодой монашке, скрывавшей свои таинственные прелести, и от этого она становилась еще притягательнее.