— Не правда, ли, Семен Абрамович, до чего изменилось подполье?
И Лео полил растопленным маслом головку спаржи, оттененную благородной зеленоватостью старинной бронзы.
— Раньше в подполье печатали прокламации или начиняли порохом и ненавистью бомбы, а теперь…
Он кровожадно насадил на вилку растение, напоминающее женский палец, выставленный в витрине парикмахерской под дощечкой с надписью «холя ногтей».
— …а теперь, Семен Абрамович, приходится идти в подполье, чтобы съесть свиную котлету. В сущности, чернокудрые социал-демократы и патетические эсеры в те времена гораздо меньшим рисковали, чем вы, Семен Абрамович, сегодня. В худшем случае, за нелегальную новеллу в духе Фридриха Энгельса пылкий, но непристроенный журналист уезжал на годок-другой в очаровательную Северную Азию.
Лео наполнил стакан тепловатой кровью винограда.
— Я положительно, Семен Абрамович, восхищен вашим мужеством. Вы кушаете с аппетитом свиную котлету, прекрасно зная, что в годы военного коммунизма она может послужить, так сказать, прямым билетом для путешествия на тот свет.