— Можно у вас взять семь стаканов? — спрашивает меня бойкий юноша в осетинской войлочной шапочке, уже охладивший под родниковой струей бутылки.
— Подождите, я их вымою.
Я спрашиваю у Арчила, давать ли посуду.
Он кивает:
— Если у вас что-нибудь просят, а у вас есть всегда надо давать.
— Ничего, что они пьют вино, а потом из этого стакана будет пить чай иеромонах?
Арчил грустнеет, ему не нравится вопрос. Да и мне самой он не нравится, но монастырское имущество кажется мне освященным, и мне жалко выносить его в мир.
— Стаканы можно потом хорошо вымыть… с содой, — советует Арчил.
— Ну а убирать мусор они не могли бы сами?
— Они — гости… — Арчил смотрит на меня с укором. — Неудобно просить их об этом. Грузинская пословица говорит: нежданный гость — от Бога.
У нас тоже есть похожая: незваный гость хуже татарина, — оставшаяся от татарских нашествий. Но я не решаюсь вспомнить о ней вслух.
Туристы уносят семь стаканов, потом приходят еще за двумя. И больше не возвращаются.
— Чай будем пить из рюмок или из железных кружек? — спрашиваю я Арчила, накрывая стол.
— Можно из стеклянных банок… — подумав, доверительно решает он. Как раз хорошо класть пакетик растворимого чая в банку. А для стакана это многовато.
Он сам отправляется на родник отмывать содой стеклянные банки от консервов и варенья.
— Между прочим, — вспоминает он, возвратившись, — вчера мы пили боржоми и ели мясо — это туристы принесли. — И, подумав, добавляет: — И арбуз в среду тоже.