Человек обладал чувством аналогии, более того, родства структуры космоса и своей собственной структуры. В природе видели книгу, по которой можно научиться мудрости, и одновременно зерцало, отражающее человека.«Все творения мира,— писал Алэн Лильский,— суть для нас как бы книга, картина и зеркало (Оmnis mundi creatura //Quasi liber et pictura // Nоbis est et speculum PL t 210 579a) Человек считался венцом творения, созданным по образу и подобию божьему; все прочие творения были сотворены ради него. Но эта идея имела совершенно иной смысл, чем в эпоху Возрождения, ибо в космологической теории средневекового христианства человек не приобретал самостоятельного значения, своим существованием он прославлял господа.