«Давно уже мучила меня одна мысль, - писал Достоевский, - но я боялся из нее сделать роман, потому что мысль слишком трудная и я к ней не приготовлен, хотя мысль вполне соблазнительная, и я люблю ее. Идея эта – изобразить вполне прекрасного человека. Труднее этого, по-моему, быть ничего не может, в наше время особенно… Идея эта и прежде мелькала в некотором художественном образе, но ведь только в некотором. А надобен полный. Только отчаянное положение мое принудило меня взять эту невыношенную мысль. Рискнул, как на рулетке: «может быть», под пером разовьется!» («Письма», т.II. стр. 61).

В написанном на следующий день письме к С.А. Ивановой Достоевский повторил свою мысль почтив тех же самых словах, подчеркнув огромную трудность поставленной задачи. «Главная мысль романа, - писал здесь Достоевский, - изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь. Все писатели, не только наши, но даже все европейские, кто только ни брался за изображение положительно прекрасного – всегда пасовал. Потому что это задача безмерная. Прекрасное есть идеал, а идеал – ни наш, ни цивилизованной Европы еще далеко не выработался». («Идиот». Примечания).