Серия книг «Crème de la Crème» — 51 книга — стр. 3

Британский писатель Эдвард Морган Форстер (1879—1970) был одним из создателей «александрийского мифа» ХХ века. Его усилиями египетский город, живущий торговлей «хлопком, луком и яйцами», в котором, казалось бы, не осталось ничего от города Александра, Клеопатры и Антиноя, превратился в одну из важных тем европейской литературы. Форстер разглядел в скучной улице Розетт, безуспешно пытающейся подражать парижским бульварам, Канопскую дорогу города Александра Великого, а в обитателях городского дна — персонажей александрийской поэзии.

Свои эссе об Александрии Форстер в 1923 году собрал в книгу «Фарос и Фариллон». В этот сборник, впервые издающийся в русском переводе, вошло, в частности, эссе о творчестве великого греческого поэта Константиноса Кавафиса, поэзия которого получила известность в мире благодаря Форстеру.

В книгу включена также переписка Форстера с Кавафисом и посмертное «письмо» трамвайному кондуктору Мохаммаду эль Адлю, история взаимоотношений Форстера с которым вполне могла бы стать сюжетом стихотворения Кавафиса.

Британский писатель Эдвард Морган Форстер (1879—1970) был одним из создателей «александрийского мифа» ХХ века. Его усилиями египетский город, живущий торговлей «хлопком, луком и…

Увлечение Мэй Букстейвер, дочерью верховного судьи штата Нью-Йорк, активисткой суфражистского движения, стало для Гертруды Стайн первым опытом лесбийской любви. Стайн не сразу поняла, что у Мэй в разгаре отношения с другой молодой женщиной — Мейбл Хейнс. Мучительный конфликт в этом любовном треугольнике лег в основу первого произведения Стайн Q. E. D. — Quod Erat Demonstrandum, «Что и требовалось доказать» (1903). Рукопись много лет хранилась в архиве писательницы и была опубликована лишь после ее смерти, в 1950 году. На русском языке книга издается впервые.

«Если крепко ухватиться за крапиву, не обожжешься. Жгучая боль наступает, когда ослабевает хватка. В разгар бедствия глубинные течения боли, раскаяния и тщетных сожалений погребены под руинами падающих зданий, и лишь когда руины начинают оседать, течения эти прорываются то тут, то там и наконец сливаются в неодолимый поток жестокой боли».

Увлечение Мэй Букстейвер, дочерью верховного судьи штата Нью-Йорк, активисткой суфражистского движения, стало для Гертруды Стайн первым опытом лесбийской любви. Стайн не сразу…

Первый американский декадент Джордж Сильвестр Вирек (1884—1962) впервые приходит к русскому читателю с романом «Дом вампира» (1907), пережившим второе рождение в новом веке. Знакомство с Виреком — собеседником Альфреда Дугласа и Зигмунда Фрейда, Адольфа Гитлера и Алистера Кроули — будет увлекательным.

«Вирек наделен выдающимся талантом к отточенным фразам, сильным чувством ритма и большим критическим даром. Он хорошо знает мир. Его не вводят в заблуждение притворство людей общества и проститутские ужимки прессы». Алистер Кроули

«Необыкновенный, блестящий молодой человек, с которым можно говорить о литературе и обо всем остальном». Альфред Дуглас

«Вирек необыкновенно одарен творческим воображением». Бернард Шоу

«Смело и великолепно». Томас Манн

Первый американский декадент Джордж Сильвестр Вирек (1884—1962) впервые приходит к русскому читателю с романом «Дом вампира» (1907), пережившим второе рождение в новом веке.…

«Мертвые могущественнее живых. И многочисленнее. Они окружают нас, и их намерения нам неведомы. И они мерзнут…»

«Томас Чаттертон» (1956) — историческая драма Ханса Хенни Янна. Жизнь юного английского поэта, «сотворенного из смерти» и покончившего с собой в 1770 году, Янн реконструирует по многочисленным документам. Искусство Янн считал своего рода универсальной религией, и Чаттертон представлялся ему олицетворением поэта как такового. О сути поэзии Чаттертону рассказывает ангел Абуриэль: он раскрывает перед юношей мир вымысла и мир умерших.

«Искусство становится самоунижением: Чаттертон притворяется мертвым, чтобы быть услышанным как живой человек… Его стихи пользуются спросом только в качестве экспонатов музея, только под маской Прошлого позволительно ему писать… Абуриэль — это персонифицированное желание, бездомное, бессильное и социально незначимое: желание, чтобы не исчез иной взгляд на мир; чтобы не были утрачены знания, оставшиеся за оградой заботливо культивируемой цивилизации разума». Рейнер Нихофф. «Ханс Хенни Янн: искусство переступать границы»

«Мертвые могущественнее живых. И многочисленнее. Они окружают нас, и их намерения нам неведомы. И они мерзнут…»

«Томас Чаттертон» (1956) — историческая драма Ханса Хенни Янна.…

Hemlock — болиголов пятнистый (Conium Maculatum), ядовитое растение.

Шедевр Габриэль Витткоп (1920—2002), роман-лабиринт с пересекающимися тропами, посвящен драматическим судьбам Беатриче Ченчи — итальянки позднего Возрождения, маркизы де Бренвилье — француженки эпохи Людовика XIV и миссис Фулхэм — англичанки эдвардианской эпохи. Их связывают навязчивые видения, места, предметы и лейтмотивы, создающие единство за пределами хронологических рамок. И все трое связаны с нашей современницей — Хемлок.

«Даже в детстве Хемлок считала людей марионетками, способными внезапно рухнуть посреди представления с механическим грохотом. Она не раз видела, как эти куклы резко падали: вот что называлось «смертью». В темной комнате лежала мать, и над нею жужжала неуместная летняя муха… Застрявший в стремени, растерзанный дед подскакивал на кочках, разбрызгивая мозги по плечам. В Древнем Египте человек готовился к смерти с самого рождения и очень скоро узнавал, что если произнести имя усопшего, тот на пару секунд воскреснет».

Повествование то опирается на исторические факты, то отходит от них, устремляясь навстречу иной реальности. Все движется и вращается в этой головокружительной книге. Но кажущийся произвол подчиняется незыблемым, пусть и необычным законам. А жуткие истории жизни Беатриче Ченчи, маркизы де Бренвилье и Августы Фулхэм иллюстрируют слова Шекспира: «Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать».

Hemlock — болиголов пятнистый (Conium Maculatum), ядовитое растение.

Шедевр Габриэль Витткоп (1920—2002), роман-лабиринт с пересекающимися тропами, посвящен драматическим…

Пять гимназистов, сдав экзамены на аттестат зрелости, встречаются в пивной, и каждый провозглашает свой жизненный идеал. Один клянется посвятить жизнь науке, другой — женщинам, третий видит смысл жизни в деньгах, четвертый наблюдает в себе ростки поэтической гениальности. А пятый — по имени Нездешний — утверждает, что эти мечты и идеалы не стоят и ломаного гроша — как и весь земной мир с его «добродетелями» и «ценностями». И именно его пророчества сбываются спустя 30 лет…

«Человеческая трагикомедия» чешского философа и писателя Ладислава Климы (1878—1928), воплощавшего и в творчестве, и в жизни идеи крайнего индивидуализма и представления о мире как порождении сверхчеловеческой воли, — сочетает парадоксальный черный юмор и беспощадное издевательство над филистерской моралью, концепцию теодицеи и красочно-грозные описания жизни в «Постморталии». Одна из двух написанных Климой пьес (первую — под названием «Матей Добродетельный» — сразу после премьеры в 1922 году сняли с репертуара пражского Национального театра из-за протестов публики), «Человеческая трагикомедия» была опубликована только в 1991 году, спустя более полувека после смерти автора. В том же году «Человеческая трагикомедия» была впервые представлена на театральной сцене. Чрезвычайно успешная постановка Арношта Голдфлама способствовала росту интереса к наследию Климы, — не только в Чехии.

Пять гимназистов, сдав экзамены на аттестат зрелости, встречаются в пивной, и каждый провозглашает свой жизненный идеал. Один клянется посвятить жизнь науке, другой — женщинам,…

Эрве Гибер написал «Гангстеров», когда уже был болен неизлечимой болезнью. Он ни разу не упоминает ее, но повествование наполнено страхом смерти. Критики называли эту книгу «трактатом о боли».

«Герой “Гангстеров” страдает от недуга, который считается одним из самых невыносимых и разрушающим границы между болью телесной и болью душевной. Он повествует — и мы словно видим это воочию, — о развитии неутолимого зуда, о всеохватывающем жжении и приближении пароксизма». Le Monde

«Некоторые наши современники станут классиками. Мы часто ошибаемся в сиюминутных оценках и не узнаем, кто выиграл. Но что касается Эрве Гибера, он видится в будущем большим, словно дом, огромным, будто солнце…» Libération

Эрве Гибер написал «Гангстеров», когда уже был болен неизлечимой болезнью. Он ни разу не упоминает ее, но повествование наполнено страхом смерти. Критики называли эту книгу…

Единственное – это Искусство. Я имею в виду, это единственное, что дает удовлетворение. Телесная любовь, вино, – они подавляют всё. Искусство дает опору ввиду своей полнейшей никчемности. И Церковь, конечно, покуда она не имеет смысла и не ввязывается в общественные перебранки, в которых до сих пор с безошибочной уверенностью отдавала предпочтение убийцам, гангстерам и черни.

Герард Реве дорожил своими письмами Симону Кармиггелту (1913-1987). Он считал послания друзьям отдельной частью своих сочинений, эквивалентной романам и рассказам. Переписка с Симоном К. продолжалась с 1971 по 1975 год. В это время Реве работал над лучшими своими книгами – «Язык любви», «Милые мальчики» и «Циркач». Реве пишет «собрату по перу» о депрессиях и литературных успехах, политике и коварстве алкоголя, превратностях любви и милости Богоматери.

Единственное – это Искусство. Я имею в виду, это единственное, что дает удовлетворение. Телесная любовь, вино, – они подавляют всё. Искусство дает опору ввиду своей полнейшей…

Истинный художник не копирует мир как таковой, но и не создает несуществующий мир – он открывает истинный мир, который находится в нем самом и ключом к которому он является.

Вычурный, фантастический роман "Любитель неосторожности" (1932) не похож на другие книги Марселя Жуандо и отражает его недолгое увлечение сюрреализмом. Главный герой – таинственный Брис Обюссон – это сам Жуандо, которого друзья называли Кардиналом, его подруга Наталина – эксцентричная светская дама Нэнси Кунард, Бариэль – писатель Рене Кревель, д’Эристаль – любовник Кревеля, художник Юджин Маккаун. Впервые в этом романе Жуандо решился намекнуть на свою гомосексуальность, рассказав о мистической связи Обюссона с Липсе Дулье, "демоном из Орвието".

Истинный художник не копирует мир как таковой, но и не создает несуществующий мир – он открывает истинный мир, который находится в нем самом и ключом к которому он является.…

В 1925 году на вопрос сюрреалистической анкеты о самоубийстве Рене Кревель ответил "Это, возможно, самый верный и совершенный выход". Пьер Дюмон, герой его знаменитого романа "Трудная смерть" (1926), тоже не находит другого выхода. Он страстно влюблен в американского композитора Артура Браггла, а тот делает вид, что Пьер ему наскучил.

В 1925 году на вопрос сюрреалистической анкеты о самоубийстве Рене Кревель ответил "Это, возможно, самый верный и совершенный выход". Пьер Дюмон, герой его знаменитого романа…

«Образы Парижа» (1934) и «Новые образы Парижа» (1956) – собрание портретов обитателей великой столицы, людей и животных – «неповторимых, одиноких, слепых светил, вращающихся, не сознавая того, вокруг Бога». Величавая женщина из общественного сада, белая лошадь угольщика, «ночной мотылек» Фёдор, безумица в кафе, сборщица угля, спящий на набережной клошар, 30 слепых девушек, карманник из метро, попугайчики в клетке, злобная консьержка, навязчивый жандарм, сентиментальный бродяга и сотни других персонажей, встретившихся философу Марселю Жуандо на пути в городе, который с тех пор изменился до неузнаваемости и остался в точности таким же.

"Утром и вечером я медленно иду вдоль сплошного искушения умереть – вдоль Сены."

«Образы Парижа» (1934) и «Новые образы Парижа» (1956) – собрание портретов обитателей великой столицы, людей и животных – «неповторимых, одиноких, слепых светил, вращающихся, не…