Рецензии на книги издательства «Новый хронограф»

Не ожидала такой глубины от фантастической книги для подростков. Произведение богато как визуально, так и смыслово. Визуально: интересная продуманная фантастика - целый мир вымышленный, подробно описанный. Путешествия в пространстве и времени.

Многослойна смысловая нагрузка: подняты темы отношений родители-дети, дети-учителя, человек-система, человек- Бог, ну и любовь, дружба конечно. И вечная тема борьбы добра и зла.

Эта книга учит хорошему, помогает правильно расставить приоритеты: что в жизни важно, а что только выглядит таким. И всё это в увлекательном, приключенческом формате, при этом с очень трогательными сценами. Очень эмоционально включает, во время чтения испытываешь широкую гамму чувств от страха до слёз радости.

Ну и я, как обычно, когда нравится книга - хочу экранизацию. Это было бы эпично!

Книга по содержанию информативна, полезна, кладезь мудрых мыслей. Ещё не до конца дочитала, но такие книги быстро не читаются, хочется делать паузы, осмысливать, размышлять. Взяла на заметку и как идею для подарка думающим людям. Отдельно отмечу издание: оформление, качество бумаги - приятно держать в руках.

В последние годы много встречал обсуждений, что же является русской идеей, в чём миссия России. А уж с началом войны в Украине этот вопрос вообще зазвучал отовсюду. И вдруг оказалось, что этой теме посвящён большой труд Александра Янова, который попытался рассказать, что вообще за такая «русская идея», в чём она состоит и как влияла и влияет на русскую историю.

Для начала — несколько слов, кто такой этот Александр Янов. Александр Львович Янов — советский и американский историк, политолог и публицист. Получив в 1953 году образование историка, он параллельно стал работать и журналистом, путешествовал по стране и писал материалы для многих журналов, включая «Новый мир», «Молодой коммунист» и другие.

Активно интересовался темой славянофильства, защитил по ней диссертацию, после написал огромный труд об истории русской оппозиции и, по собственным словам, был фактически выдавлен из страны, поэтому в 1975 году эмигрировал в США, где продолжил развивать любимую тему, параллельно преподавая в разных университатах.

Все эти годы вёл полемику (часто на страницах журналов) со многими известными деятелями (например, с Александром Солженициным и Александром Дугиным). Многие из материалов этих дискуссий позже становились частями его книг.

Так что история русской идеи и в целом славянофильства многие десятилетия была его основной темой. В 2014-2016 годах в издательстве «Новый Хронограф» вышел его четырёхтомник «Русская идея. От Николая I до Путина», где он решил рассказать, как зародилось само понятие русской идеи и как оно развивалось и боролось с иными взглядами, как всё это повлияло на историю Российского государства и даже соседей. В последних частях он всё больше рассуждал о том, к чему придёт нынешнее правление, фактически описывал и объяснял, почему Россия неприемлет независимую Украину. И умер 18 февраля 2022 года, за неделю до того, как Россия напала на Украину.

Но что же можно сказать о книге? По теории автора, до правления Ивана Грозного будущая Россия не была самодержавной, она балансировала между Европой и Азией, но при этом в ней оставались пусть и скромные, но механизмы противодействия единоличной власти государя. И лишь Грозный упразднил эти остатки древней вольницы, полностью узурпировав все ветви власти, а личность царя возведя до уровня богоизбранного и непогрешимого. И далее, по мнению Янова, история России постоянно разрывалась между Европой и «особой русской миссией».

То есть он делит всю историю Российского государства на этапы «европейскости» и тёмного славянофильства. Иван Грозный — славянофильство, Пётр I — поворот к Европе, и так далее. И хотя он показывает, что сколь бы одна ветвь ни боролась с другой, даже при жёсткой власти оппозиционные семена всегда выживали и позже всходили. Конечно, рассказывая о собственном европейском пути страны, без которого ни он сам, ни высокочтимый им Чаадаев не видели будущего народа, основной упор в своей книге Александр Янов делает всё же на славянофильстве, «русской идее». И тут он опирается на труды Владимира Сергеевича Соловьёва, которого очень часто цитирует в своём четырёхтомнике. Главная мысль В.С.Соловьёва, которую Янов постоянно озвучивает, это что русский национализм приведёт страну к краху:

«Национальное самосознание, — писал он, — великое дело, но когда самосознание доходит до самодовольства, а самодовольство до самообожания, то естественный конец для него есть самоуничтожение»

Кроме этой спирали между славянофильством и европейскостью, А.Янов также постоянно упоминает замеченную им тенденцию, что после революции все страны впадали в ещё большую диктатуру, и только после неё выправлялись. Несколько примеров, казалось бы, выглядят убедительными, однако после понимаешь, что тут всё же автор лукавит и подгоняет факты под интересную ему теорию. Во-первых, сама история таких революций и последовавших за ними диктатур у него укладывается в 2-3 столетия, что для истории человечества не так и много. Во-вторых, он постоянно упоминает стройно ложащиеся в эту теорию примеры, но «забывая» те, где диктатура не воспоследовала. Или где она длилась несколько поколений.

Однако же изучение самой «русской идеи», её расскладывание по полочкам и показ, как из века в век национализм скатывается в одни и те же тёмные постулаты, зачастую даже противоречащие друг другу, автор выполнил хорошо. Более того, цитаты, написанные десятилетия, а то и столетия назад, даже сегодня выглядят вполне актуальными:

…Вспомним завет Георгия Петровича Федотова: «ненависть к чужому — не любовь к своему — составляет пафос современного национализма».

То есть, говоря простым языком, патриот — это не тот, кто родину любит, а кто врагов ненавидит.

Однако при всём объёме проработки темы (целых четыре тома), у труда Алесандра Янова очень много огрех.

Первый том посвящён как раз изучению борьбы двух ветвей с 1825 года до самой Октябрьской революции большевиков. То верх брали реформаторы во времена Александра II, то на смену им приходили лютые славянофилы в годы Александра III. И именно тогда высказаны все мысли и созданы теории русской идеи, на которые затем уже все ссылаются.

Это интересный экскурс, но язык повествования делает чтение совсем непростым. Кроме огромных и очень тяжёлых фраз, в тексте автор постоянно уходит в совершенно неважные с точки зрения основной идеи темы, из-за чего теряется стройность мысли и лёгкость понимания. Александр Янов часто перепрыгивает с мысли на мысль даже в рамках абзаца, типа «а вот ещё идея, чуть не забыл». При этом так же часто оперирует фактами, которые якобы должны быть всем известны. Но сам их не озвучивает. Примерно так: «а ведь как это созвучно словам незабвенного N». И всё. И слова его не приводит, и вообще про этого N забывает. Навсегда. Что хотел сказать?

Кроме того, в книге слишком много «я», то есть личности самого автора. Если ты пишешь о вопросе, изучай его, а не пиши постоянно про «мне дали мало места, чтобы передать и толику» и так далее. Да, автор может высказывать свою точку зрения, но не надо постоянно привлекать внимание к себе любимому. Сюда же и постоянные заигрывания с читателями: «Убедил я вас в этом, мой читатель?» В какой-то момент в четырёхтомнике таких «бесед с читателем» становится чуть ли не больше обсуждаемых фактов.

И уже на первом томе ты понимаешь: это не беспристрастный труд учёного, а очень эмоциональный, личный. В том числе с некрасивыми наездами на исторические фигуры, которые ответить уже и не могут. Пусть они неправы, пусть говорили даже чушь по мнению автора. Но хороший исследователь не опускается до прямых выпадов.

Второй том — это время СССР почти до самого его развала, поскольку останавливается А.Янов на 1990 году, за год до официальной кончины СССР. Но в этом томе значительно меньше уделено внимания собственно русской идее. Тут он показывает, как она трансформировалась во времена советской власти, и как её апологеты на какое-то время даже ушли в состояние маргиналов, оторванных не только от общества в целом, но и от той его прослойки, голосом которой вроде бы себя считали.

Для Александра Янова это болезненный период, это чувствуется. Ведь именно в эти годы он родился, вырос, стал журналистом, начал заниматься темой русской идеи, а в итоге ещё и оказался изгоем в собственной стране, из-за чего его фактически насильно заставили стать эмигрантом.

И на фоне этой незажившей раны тут всё больше нарастает самолюбование, вера в собственный гений и неопровержимость, которые он высказывал ещё в советских статьях. При этом сама подача материала по-прежнему очень сумбурная. Постоянные обсуждения людей и статей, о которых читателю словно бы должно быть известно априори. А потому совершенно непонятно, с чем полемизирует автор, если он толком ничего не объяснил.

Цитата:

Но все-таки придется, как я уже говорил, большей частью излагать шимановский текст своими словами. В наш твиттерный век не всякий читатель сумеет прорваться сквозь его велеречивые тирады.

По-моему, ровно то же можно и про самого Александра Янова сказать.

Третий том — последнее десятилетие XX века, конец власти Коммунистической партии и правление Бориса Ельцина. И этот том явно выигрывает у второго (и даже первого), поскольку тут Янов много говорит об исторических событиях 1991 и 1993 годов, почему происходили путчи и силовой захват ТВ, расстрел Белого дома. Да, через призму русской идеи, но всё же тут он больше про историю. В другой главе автор полемизирует с иными «историками», причём совсем не из «русскоидейного» стана. Например, защищая Егора Гайдара.

Александр Янов в целом довольно позитивно оценивает политику Бориса Ельцина и начатые им реформы. И пытается понять, как всё вдруг обернулось приходом к власти никому не известного Владимира Путина. Потому что у России, по мнению автора, был кандидат-реформатор — Сергей Степашин. И если бы его вдруг не заменил Путин, Россия могла бы быть совсем другой, считает Янов.

В третьем томе также добавляется очередная игра с только автору понятным подтекстом. Он ни с того ни с сего начинает наезжать на Невзорова и постоянно якобы к нему обращаться. С чего вдруг выбрана эта жертва? Да, Невзоров своеобразный человек, но всё же…

Вообще, это тенденция всего цикла: Александр Янов походя упоминает очень много современных ему людей, при этом часто слегка «поплёвывает» на них. Какие бы взгляды они ни разделяли, самому Янову такое поведение чести не делает.

По организации текста часто складывается впечатление, что у книги (да и вообще всего цикла) нет цельной структуры. Это собранные воедино отдельные очерки, названные главами. Кроме структуры, тут ещё и постоянные самоповторения, вплоть до одних и тех же цитат, словно каждая «главка» писалась независимо и в очень разное время. 11-ая глава — вообще словно второй раз читаешь 9-ую. Те же слова, те же люди, те же цитаты.

В четвёртой части Янов вроде бы должен обсуждать правление Владимира Путина и современных апологетов Русской идеи. И они там есть: и Александр Дугин, и Александр Проханов, и весь Изборский клуб. Но это уже вообще просто сборник статей или полемики с другими авторами. Тут Янов даже не пытается, кажется, выстроить какое-то стройное и последовательное повествование.

А уж постоянные заигрывания с читателем и все эти «не могу и не хочу, но мне не оставляют выбора»… «Королева драмы», блин. В целом «я один д’Артаньян, а остальные пидорасы» (говоря известной цитатой) — вот прямо красной нитью. Иногда, конечно, есть причисленные к Атосу, Портосу и Атосу друзья, но в основном все вокруг «пидорасы».

Да ещё начинает делать неприличные для историка вещи: в некоторых фрагментах он допускает то ли ошибочно, то ли намеренно передёргивания.

Разве не насмешило мир в феврале 1986 года, во время первого телемоста «рядовых граждан на высшем уровне» (Ленинград–Сиэтл), отчаянное восклицание суровой партийно дамы: «У нас секса нет!»?

Как можно приводить этот жуткий миф, если известно, что в реальности эта фраза просто выдернута из контекста и звучала совсем не так? Но для красивой картинки зачем нам факты, верно? Однако когда ловишь автора на таких передёргиваниях, начинаешь сомневаться и в остальной его аргументации.

Очень много от работы с фактами уходит в личные выпады. Которые звучат для тебя как «вот хороший человек был, я знал его ещё в советское время и дружил, а тут такую туфту написал, фиговый он логик, а так замечательный человек». Всё то же можно было без личных воспоминаний. А то кого не упомянет, все вроде оплёванные уходят.

Хотя сам умеет приплетать неподтверждённое фактами как неоспоримое. Как то же наставничество Ильина для Путина. Выглядит красиво, но где хоть один факт, что Путин вообще этого Ильина знает? Ан нет, постоянно называет его наставником Путина. И ему это можно (в отличие от оппонентов).

Да и в целом его полемика в виде открытых писем и статей в журналах (которые он приводит целиком в книге), зачастую говорит далеко не в его пользу. Во втором томе это была полемика с Солженициным, дальше с Дугиным. Но когда он «полемизирует» с Дугиным, чьи мысли я ничуть не разделяю и не поддерживаю, манера подачи материала у Дугина выглядит намного лучше. Цельнее, структурнее, без грязных личных выпадов, без постоянных реверансов к читателю, а главное — читается проще без всех излюбленных Яновым убеганий в сторону. Хотя по своей воле для интереса я бы Дугина не читал.

Сюда же и глава, написанная для четвёртого тома Владиславом Иноземцевым, — это просто земля и небо. Чётко, стройно и всё лишь по делу. В отличие от ответа ему от самого Янова.

Вот такой вот очень неоднозначный труд. Хотя он и показывает, как столетия в людях живёт и постоянно насаждается апологетами русской идеи эта потребность «терпеть что угодно, лишь бы другим было хуже», ведь собственный путь — научить всех жить правильно (замечу, всех, кроме своего народа, свои пока потерпят, ибо надо ж мир вернуть на путь истинный).

Моя оценка: по томам — 3, 2, 3.5, 3

В последние годы много встречал обсуждений, что же является русской идеей, в чём миссия России. А уж с началом войны в Украине этот вопрос вообще зазвучал отовсюду. И вдруг оказалось, что этой теме посвящён большой труд Александра Янова, который попытался рассказать, что вообще за такая «русская идея», в чём она состоит и как влияла и влияет на русскую историю.

Для начала — несколько слов, кто такой этот Александр Янов. Александр Львович Янов — советский и американский историк, политолог и публицист. Получив в 1953 году образование историка, он параллельно стал работать и журналистом, путешествовал по стране и писал материалы для многих журналов, включая «Новый мир», «Молодой коммунист» и другие.

Активно интересовался темой славянофильства, защитил по ней диссертацию, после написал огромный труд об истории русской оппозиции и, по собственным словам, был фактически выдавлен из страны, поэтому в 1975 году эмигрировал в США, где продолжил развивать любимую тему, параллельно преподавая в разных университатах.

Все эти годы вёл полемику (часто на страницах журналов) со многими известными деятелями (например, с Александром Солженициным и Александром Дугиным). Многие из материалов этих дискуссий позже становились частями его книг.

Так что история русской идеи и в целом славянофильства многие десятилетия была его основной темой. В 2014-2016 годах в издательстве «Новый Хронограф» вышел его четырёхтомник «Русская идея. От Николая I до Путина», где он решил рассказать, как зародилось само понятие русской идеи и как оно развивалось и боролось с иными взглядами, как всё это повлияло на историю Российского государства и даже соседей. В последних частях он всё больше рассуждал о том, к чему придёт нынешнее правление, фактически описывал и объяснял, почему Россия неприемлет независимую Украину. И умер 18 февраля 2022 года, за неделю до того, как Россия напала на Украину.

Но что же можно сказать о книге? По теории автора, до правления Ивана Грозного будущая Россия не была самодержавной, она балансировала между Европой и Азией, но при этом в ней оставались пусть и скромные, но механизмы противодействия единоличной власти государя. И лишь Грозный упразднил эти остатки древней вольницы, полностью узурпировав все ветви власти, а личность царя возведя до уровня богоизбранного и непогрешимого. И далее, по мнению Янова, история России постоянно разрывалась между Европой и «особой русской миссией».

То есть он делит всю историю Российского государства на этапы «европейскости» и тёмного славянофильства. Иван Грозный — славянофильство, Пётр I — поворот к Европе, и так далее. И хотя он показывает, что сколь бы одна ветвь ни боролась с другой, даже при жёсткой власти оппозиционные семена всегда выживали и позже всходили. Конечно, рассказывая о собственном европейском пути страны, без которого ни он сам, ни высокочтимый им Чаадаев не видели будущего народа, основной упор в своей книге Александр Янов делает всё же на славянофильстве, «русской идее». И тут он опирается на труды Владимира Сергеевича Соловьёва, которого очень часто цитирует в своём четырёхтомнике. Главная мысль В.С.Соловьёва, которую Янов постоянно озвучивает, это что русский национализм приведёт страну к краху:

«Национальное самосознание, — писал он, — великое дело, но когда самосознание доходит до самодовольства, а самодовольство до самообожания, то естественный конец для него есть самоуничтожение»

Кроме этой спирали между славянофильством и европейскостью, А.Янов также постоянно упоминает замеченную им тенденцию, что после революции все страны впадали в ещё большую диктатуру, и только после неё выправлялись. Несколько примеров, казалось бы, выглядят убедительными, однако после понимаешь, что тут всё же автор лукавит и подгоняет факты под интересную ему теорию. Во-первых, сама история таких революций и последовавших за ними диктатур у него укладывается в 2-3 столетия, что для истории человечества не так и много. Во-вторых, он постоянно упоминает стройно ложащиеся в эту теорию примеры, но «забывая» те, где диктатура не воспоследовала. Или где она длилась несколько поколений.

Однако же изучение самой «русской идеи», её расскладывание по полочкам и показ, как из века в век национализм скатывается в одни и те же тёмные постулаты, зачастую даже противоречащие друг другу, автор выполнил хорошо. Более того, цитаты, написанные десятилетия, а то и столетия назад, даже сегодня выглядят вполне актуальными:

…Вспомним завет Георгия Петровича Федотова: «ненависть к чужому — не любовь к своему — составляет пафос современного национализма».

То есть, говоря простым языком, патриот — это не тот, кто родину любит, а кто врагов ненавидит.

Однако при всём объёме проработки темы (целых четыре тома), у труда Алесандра Янова очень много огрех.

Первый том посвящён как раз изучению борьбы двух ветвей с 1825 года до самой Октябрьской революции большевиков. То верх брали реформаторы во времена Александра II, то на смену им приходили лютые славянофилы в годы Александра III. И именно тогда высказаны все мысли и созданы теории русской идеи, на которые затем уже все ссылаются.

Это интересный экскурс, но язык повествования делает чтение совсем непростым. Кроме огромных и очень тяжёлых фраз, в тексте автор постоянно уходит в совершенно неважные с точки зрения основной идеи темы, из-за чего теряется стройность мысли и лёгкость понимания. Александр Янов часто перепрыгивает с мысли на мысль даже в рамках абзаца, типа «а вот ещё идея, чуть не забыл». При этом так же часто оперирует фактами, которые якобы должны быть всем известны. Но сам их не озвучивает. Примерно так: «а ведь как это созвучно словам незабвенного N». И всё. И слова его не приводит, и вообще про этого N забывает. Навсегда. Что хотел сказать?

Кроме того, в книге слишком много «я», то есть личности самого автора. Если ты пишешь о вопросе, изучай его, а не пиши постоянно про «мне дали мало места, чтобы передать и толику» и так далее. Да, автор может высказывать свою точку зрения, но не надо постоянно привлекать внимание к себе любимому. Сюда же и постоянные заигрывания с читателями: «Убедил я вас в этом, мой читатель?» В какой-то момент в четырёхтомнике таких «бесед с читателем» становится чуть ли не больше обсуждаемых фактов.

И уже на первом томе ты понимаешь: это не беспристрастный труд учёного, а очень эмоциональный, личный. В том числе с некрасивыми наездами на исторические фигуры, которые ответить уже и не могут. Пусть они неправы, пусть говорили даже чушь по мнению автора. Но хороший исследователь не опускается до прямых выпадов.

Второй том — это время СССР почти до самого его развала, поскольку останавливается А.Янов на 1990 году, за год до официальной кончины СССР. Но в этом томе значительно меньше уделено внимания собственно русской идее. Тут он показывает, как она трансформировалась во времена советской власти, и как её апологеты на какое-то время даже ушли в состояние маргиналов, оторванных не только от общества в целом, но и от той его прослойки, голосом которой вроде бы себя считали.

Для Александра Янова это болезненный период, это чувствуется. Ведь именно в эти годы он родился, вырос, стал журналистом, начал заниматься темой русской идеи, а в итоге ещё и оказался изгоем в собственной стране, из-за чего его фактически насильно заставили стать эмигрантом.

И на фоне этой незажившей раны тут всё больше нарастает самолюбование, вера в собственный гений и неопровержимость, которые он высказывал ещё в советских статьях. При этом сама подача материала по-прежнему очень сумбурная. Постоянные обсуждения людей и статей, о которых читателю словно бы должно быть известно априори. А потому совершенно непонятно, с чем полемизирует автор, если он толком ничего не объяснил.

Цитата:

Но все-таки придется, как я уже говорил, большей частью излагать шимановский текст своими словами. В наш твиттерный век не всякий читатель сумеет прорваться сквозь его велеречивые тирады.

По-моему, ровно то же можно и про самого Александра Янова сказать.

Третий том — последнее десятилетие XX века, конец власти Коммунистической партии и правление Бориса Ельцина. И этот том явно выигрывает у второго (и даже первого), поскольку тут Янов много говорит об исторических событиях 1991 и 1993 годов, почему происходили путчи и силовой захват ТВ, расстрел Белого дома. Да, через призму русской идеи, но всё же тут он больше про историю. В другой главе автор полемизирует с иными «историками», причём совсем не из «русскоидейного» стана. Например, защищая Егора Гайдара.

Александр Янов в целом довольно позитивно оценивает политику Бориса Ельцина и начатые им реформы. И пытается понять, как всё вдруг обернулось приходом к власти никому не известного Владимира Путина. Потому что у России, по мнению автора, был кандидат-реформатор — Сергей Степашин. И если бы его вдруг не заменил Путин, Россия могла бы быть совсем другой, считает Янов.

В третьем томе также добавляется очередная игра с только автору понятным подтекстом. Он ни с того ни с сего начинает наезжать на Невзорова и постоянно якобы к нему обращаться. С чего вдруг выбрана эта жертва? Да, Невзоров своеобразный человек, но всё же…

Вообще, это тенденция всего цикла: Александр Янов походя упоминает очень много современных ему людей, при этом часто слегка «поплёвывает» на них. Какие бы взгляды они ни разделяли, самому Янову такое поведение чести не делает.

По организации текста часто складывается впечатление, что у книги (да и вообще всего цикла) нет цельной структуры. Это собранные воедино отдельные очерки, названные главами. Кроме структуры, тут ещё и постоянные самоповторения, вплоть до одних и тех же цитат, словно каждая «главка» писалась независимо и в очень разное время. 11-ая глава — вообще словно второй раз читаешь 9-ую. Те же слова, те же люди, те же цитаты.

В четвёртой части Янов вроде бы должен обсуждать правление Владимира Путина и современных апологетов Русской идеи. И они там есть: и Александр Дугин, и Александр Проханов, и весь Изборский клуб. Но это уже вообще просто сборник статей или полемики с другими авторами. Тут Янов даже не пытается, кажется, выстроить какое-то стройное и последовательное повествование.

А уж постоянные заигрывания с читателем и все эти «не могу и не хочу, но мне не оставляют выбора»… «Королева драмы», блин. В целом «я один д’Артаньян, а остальные пидорасы» (говоря известной цитатой) — вот прямо красной нитью. Иногда, конечно, есть причисленные к Атосу, Портосу и Атосу друзья, но в основном все вокруг «пидорасы».

Да ещё начинает делать неприличные для историка вещи: в некоторых фрагментах он допускает то ли ошибочно, то ли намеренно передёргивания.

Разве не насмешило мир в феврале 1986 года, во время первого телемоста «рядовых граждан на высшем уровне» (Ленинград–Сиэтл), отчаянное восклицание суровой партийно дамы: «У нас секса нет!»?

Как можно приводить этот жуткий миф, если известно, что в реальности эта фраза просто выдернута из контекста и звучала совсем не так? Но для красивой картинки зачем нам факты, верно? Однако когда ловишь автора на таких передёргиваниях, начинаешь сомневаться и в остальной его аргументации.

Очень много от работы с фактами уходит в личные выпады. Которые звучат для тебя как «вот хороший человек был, я знал его ещё в советское время и дружил, а тут такую туфту написал, фиговый он логик, а так замечательный человек». Всё то же можно было без личных воспоминаний. А то кого не упомянет, все вроде оплёванные уходят.

Хотя сам умеет приплетать неподтверждённое фактами как неоспоримое. Как то же наставничество Ильина для Путина. Выглядит красиво, но где хоть один факт, что Путин вообще этого Ильина знает? Ан нет, постоянно называет его наставником Путина. И ему это можно (в отличие от оппонентов).

Да и в целом его полемика в виде открытых писем и статей в журналах (которые он приводит целиком в книге), зачастую говорит далеко не в его пользу. Во втором томе это была полемика с Солженициным, дальше с Дугиным. Но когда он «полемизирует» с Дугиным, чьи мысли я ничуть не разделяю и не поддерживаю, манера подачи материала у Дугина выглядит намного лучше. Цельнее, структурнее, без грязных личных выпадов, без постоянных реверансов к читателю, а главное — читается проще без всех излюбленных Яновым убеганий в сторону. Хотя по своей воле для интереса я бы Дугина не читал.

Сюда же и глава, написанная для четвёртого тома Владиславом Иноземцевым, — это просто земля и небо. Чётко, стройно и всё лишь по делу. В отличие от ответа ему от самого Янова.

Вот такой вот очень неоднозначный труд. Хотя он и показывает, как столетия в людях живёт и постоянно насаждается апологетами русской идеи эта потребность «терпеть что угодно, лишь бы другим было хуже», ведь собственный путь — научить всех жить правильно (замечу, всех, кроме своего народа, свои пока потерпят, ибо надо ж мир вернуть на путь истинный).

Моя оценка: по томам — 3, 2, 3.5, 3

В последние годы много встречал обсуждений, что же является русской идеей, в чём миссия России. А уж с началом войны в Украине этот вопрос вообще зазвучал отовсюду. И вдруг оказалось, что этой теме посвящён большой труд Александра Янова, который попытался рассказать, что вообще за такая «русская идея», в чём она состоит и как влияла и влияет на русскую историю.

Для начала — несколько слов, кто такой этот Александр Янов. Александр Львович Янов — советский и американский историк, политолог и публицист. Получив в 1953 году образование историка, он параллельно стал работать и журналистом, путешествовал по стране и писал материалы для многих журналов, включая «Новый мир», «Молодой коммунист» и другие.

Активно интересовался темой славянофильства, защитил по ней диссертацию, после написал огромный труд об истории русской оппозиции и, по собственным словам, был фактически выдавлен из страны, поэтому в 1975 году эмигрировал в США, где продолжил развивать любимую тему, параллельно преподавая в разных университатах.

Все эти годы вёл полемику (часто на страницах журналов) со многими известными деятелями (например, с Александром Солженициным и Александром Дугиным). Многие из материалов этих дискуссий позже становились частями его книг.

Так что история русской идеи и в целом славянофильства многие десятилетия была его основной темой. В 2014-2016 годах в издательстве «Новый Хронограф» вышел его четырёхтомник «Русская идея. От Николая I до Путина», где он решил рассказать, как зародилось само понятие русской идеи и как оно развивалось и боролось с иными взглядами, как всё это повлияло на историю Российского государства и даже соседей. В последних частях он всё больше рассуждал о том, к чему придёт нынешнее правление, фактически описывал и объяснял, почему Россия неприемлет независимую Украину. И умер 18 февраля 2022 года, за неделю до того, как Россия напала на Украину.

Но что же можно сказать о книге? По теории автора, до правления Ивана Грозного будущая Россия не была самодержавной, она балансировала между Европой и Азией, но при этом в ней оставались пусть и скромные, но механизмы противодействия единоличной власти государя. И лишь Грозный упразднил эти остатки древней вольницы, полностью узурпировав все ветви власти, а личность царя возведя до уровня богоизбранного и непогрешимого. И далее, по мнению Янова, история России постоянно разрывалась между Европой и «особой русской миссией».

То есть он делит всю историю Российского государства на этапы «европейскости» и тёмного славянофильства. Иван Грозный — славянофильство, Пётр I — поворот к Европе, и так далее. И хотя он показывает, что сколь бы одна ветвь ни боролась с другой, даже при жёсткой власти оппозиционные семена всегда выживали и позже всходили. Конечно, рассказывая о собственном европейском пути страны, без которого ни он сам, ни высокочтимый им Чаадаев не видели будущего народа, основной упор в своей книге Александр Янов делает всё же на славянофильстве, «русской идее». И тут он опирается на труды Владимира Сергеевича Соловьёва, которого очень часто цитирует в своём четырёхтомнике. Главная мысль В.С.Соловьёва, которую Янов постоянно озвучивает, это что русский национализм приведёт страну к краху:

«Национальное самосознание, — писал он, — великое дело, но когда самосознание доходит до самодовольства, а самодовольство до самообожания, то естественный конец для него есть самоуничтожение»

Кроме этой спирали между славянофильством и европейскостью, А.Янов также постоянно упоминает замеченную им тенденцию, что после революции все страны впадали в ещё большую диктатуру, и только после неё выправлялись. Несколько примеров, казалось бы, выглядят убедительными, однако после понимаешь, что тут всё же автор лукавит и подгоняет факты под интересную ему теорию. Во-первых, сама история таких революций и последовавших за ними диктатур у него укладывается в 2-3 столетия, что для истории человечества не так и много. Во-вторых, он постоянно упоминает стройно ложащиеся в эту теорию примеры, но «забывая» те, где диктатура не воспоследовала. Или где она длилась несколько поколений.

Однако же изучение самой «русской идеи», её расскладывание по полочкам и показ, как из века в век национализм скатывается в одни и те же тёмные постулаты, зачастую даже противоречащие друг другу, автор выполнил хорошо. Более того, цитаты, написанные десятилетия, а то и столетия назад, даже сегодня выглядят вполне актуальными:

…Вспомним завет Георгия Петровича Федотова: «ненависть к чужому — не любовь к своему — составляет пафос современного национализма».

То есть, говоря простым языком, патриот — это не тот, кто родину любит, а кто врагов ненавидит.

Однако при всём объёме проработки темы (целых четыре тома), у труда Алесандра Янова очень много огрех.

Первый том посвящён как раз изучению борьбы двух ветвей с 1825 года до самой Октябрьской революции большевиков. То верх брали реформаторы во времена Александра II, то на смену им приходили лютые славянофилы в годы Александра III. И именно тогда высказаны все мысли и созданы теории русской идеи, на которые затем уже все ссылаются.

Это интересный экскурс, но язык повествования делает чтение совсем непростым. Кроме огромных и очень тяжёлых фраз, в тексте автор постоянно уходит в совершенно неважные с точки зрения основной идеи темы, из-за чего теряется стройность мысли и лёгкость понимания. Александр Янов часто перепрыгивает с мысли на мысль даже в рамках абзаца, типа «а вот ещё идея, чуть не забыл». При этом так же часто оперирует фактами, которые якобы должны быть всем известны. Но сам их не озвучивает. Примерно так: «а ведь как это созвучно словам незабвенного N». И всё. И слова его не приводит, и вообще про этого N забывает. Навсегда. Что хотел сказать?

Кроме того, в книге слишком много «я», то есть личности самого автора. Если ты пишешь о вопросе, изучай его, а не пиши постоянно про «мне дали мало места, чтобы передать и толику» и так далее. Да, автор может высказывать свою точку зрения, но не надо постоянно привлекать внимание к себе любимому. Сюда же и постоянные заигрывания с читателями: «Убедил я вас в этом, мой читатель?» В какой-то момент в четырёхтомнике таких «бесед с читателем» становится чуть ли не больше обсуждаемых фактов.

И уже на первом томе ты понимаешь: это не беспристрастный труд учёного, а очень эмоциональный, личный. В том числе с некрасивыми наездами на исторические фигуры, которые ответить уже и не могут. Пусть они неправы, пусть говорили даже чушь по мнению автора. Но хороший исследователь не опускается до прямых выпадов.

Второй том — это время СССР почти до самого его развала, поскольку останавливается А.Янов на 1990 году, за год до официальной кончины СССР. Но в этом томе значительно меньше уделено внимания собственно русской идее. Тут он показывает, как она трансформировалась во времена советской власти, и как её апологеты на какое-то время даже ушли в состояние маргиналов, оторванных не только от общества в целом, но и от той его прослойки, голосом которой вроде бы себя считали.

Для Александра Янова это болезненный период, это чувствуется. Ведь именно в эти годы он родился, вырос, стал журналистом, начал заниматься темой русской идеи, а в итоге ещё и оказался изгоем в собственной стране, из-за чего его фактически насильно заставили стать эмигрантом.

И на фоне этой незажившей раны тут всё больше нарастает самолюбование, вера в собственный гений и неопровержимость, которые он высказывал ещё в советских статьях. При этом сама подача материала по-прежнему очень сумбурная. Постоянные обсуждения людей и статей, о которых читателю словно бы должно быть известно априори. А потому совершенно непонятно, с чем полемизирует автор, если он толком ничего не объяснил.

Цитата:

Но все-таки придется, как я уже говорил, большей частью излагать шимановский текст своими словами. В наш твиттерный век не всякий читатель сумеет прорваться сквозь его велеречивые тирады.

По-моему, ровно то же можно и про самого Александра Янова сказать.

Третий том — последнее десятилетие XX века, конец власти Коммунистической партии и правление Бориса Ельцина. И этот том явно выигрывает у второго (и даже первого), поскольку тут Янов много говорит об исторических событиях 1991 и 1993 годов, почему происходили путчи и силовой захват ТВ, расстрел Белого дома. Да, через призму русской идеи, но всё же тут он больше про историю. В другой главе автор полемизирует с иными «историками», причём совсем не из «русскоидейного» стана. Например, защищая Егора Гайдара.

Александр Янов в целом довольно позитивно оценивает политику Бориса Ельцина и начатые им реформы. И пытается понять, как всё вдруг обернулось приходом к власти никому не известного Владимира Путина. Потому что у России, по мнению автора, был кандидат-реформатор — Сергей Степашин. И если бы его вдруг не заменил Путин, Россия могла бы быть совсем другой, считает Янов.

В третьем томе также добавляется очередная игра с только автору понятным подтекстом. Он ни с того ни с сего начинает наезжать на Невзорова и постоянно якобы к нему обращаться. С чего вдруг выбрана эта жертва? Да, Невзоров своеобразный человек, но всё же…

Вообще, это тенденция всего цикла: Александр Янов походя упоминает очень много современных ему людей, при этом часто слегка «поплёвывает» на них. Какие бы взгляды они ни разделяли, самому Янову такое поведение чести не делает.

По организации текста часто складывается впечатление, что у книги (да и вообще всего цикла) нет цельной структуры. Это собранные воедино отдельные очерки, названные главами. Кроме структуры, тут ещё и постоянные самоповторения, вплоть до одних и тех же цитат, словно каждая «главка» писалась независимо и в очень разное время. 11-ая глава — вообще словно второй раз читаешь 9-ую. Те же слова, те же люди, те же цитаты.

В четвёртой части Янов вроде бы должен обсуждать правление Владимира Путина и современных апологетов Русской идеи. И они там есть: и Александр Дугин, и Александр Проханов, и весь Изборский клуб. Но это уже вообще просто сборник статей или полемики с другими авторами. Тут Янов даже не пытается, кажется, выстроить какое-то стройное и последовательное повествование.

А уж постоянные заигрывания с читателем и все эти «не могу и не хочу, но мне не оставляют выбора»… «Королева драмы», блин. В целом «я один д’Артаньян, а остальные пидорасы» (говоря известной цитатой) — вот прямо красной нитью. Иногда, конечно, есть причисленные к Атосу, Портосу и Атосу друзья, но в основном все вокруг «пидорасы».

Да ещё начинает делать неприличные для историка вещи: в некоторых фрагментах он допускает то ли ошибочно, то ли намеренно передёргивания.

Разве не насмешило мир в феврале 1986 года, во время первого телемоста «рядовых граждан на высшем уровне» (Ленинград–Сиэтл), отчаянное восклицание суровой партийно дамы: «У нас секса нет!»?

Как можно приводить этот жуткий миф, если известно, что в реальности эта фраза просто выдернута из контекста и звучала совсем не так? Но для красивой картинки зачем нам факты, верно? Однако когда ловишь автора на таких передёргиваниях, начинаешь сомневаться и в остальной его аргументации.

Очень много от работы с фактами уходит в личные выпады. Которые звучат для тебя как «вот хороший человек был, я знал его ещё в советское время и дружил, а тут такую туфту написал, фиговый он логик, а так замечательный человек». Всё то же можно было без личных воспоминаний. А то кого не упомянет, все вроде оплёванные уходят.

Хотя сам умеет приплетать неподтверждённое фактами как неоспоримое. Как то же наставничество Ильина для Путина. Выглядит красиво, но где хоть один факт, что Путин вообще этого Ильина знает? Ан нет, постоянно называет его наставником Путина. И ему это можно (в отличие от оппонентов).

Да и в целом его полемика в виде открытых писем и статей в журналах (которые он приводит целиком в книге), зачастую говорит далеко не в его пользу. Во втором томе это была полемика с Солженициным, дальше с Дугиным. Но когда он «полемизирует» с Дугиным, чьи мысли я ничуть не разделяю и не поддерживаю, манера подачи материала у Дугина выглядит намного лучше. Цельнее, структурнее, без грязных личных выпадов, без постоянных реверансов к читателю, а главное — читается проще без всех излюбленных Яновым убеганий в сторону. Хотя по своей воле для интереса я бы Дугина не читал.

Сюда же и глава, написанная для четвёртого тома Владиславом Иноземцевым, — это просто земля и небо. Чётко, стройно и всё лишь по делу. В отличие от ответа ему от самого Янова.

Вот такой вот очень неоднозначный труд. Хотя он и показывает, как столетия в людях живёт и постоянно насаждается апологетами русской идеи эта потребность «терпеть что угодно, лишь бы другим было хуже», ведь собственный путь — научить всех жить правильно (замечу, всех, кроме своего народа, свои пока потерпят, ибо надо ж мир вернуть на путь истинный).

Моя оценка: по томам — 3, 2, 3.5, 3

В последние годы много встречал обсуждений, что же является русской идеей, в чём миссия России. А уж с началом войны в Украине этот вопрос вообще зазвучал отовсюду. И вдруг оказалось, что этой теме посвящён большой труд Александра Янова, который попытался рассказать, что вообще за такая «русская идея», в чём она состоит и как влияла и влияет на русскую историю.

Для начала — несколько слов, кто такой этот Александр Янов. Александр Львович Янов — советский и американский историк, политолог и публицист. Получив в 1953 году образование историка, он параллельно стал работать и журналистом, путешествовал по стране и писал материалы для многих журналов, включая «Новый мир», «Молодой коммунист» и другие.

Активно интересовался темой славянофильства, защитил по ней диссертацию, после написал огромный труд об истории русской оппозиции и, по собственным словам, был фактически выдавлен из страны, поэтому в 1975 году эмигрировал в США, где продолжил развивать любимую тему, параллельно преподавая в разных университатах.

Все эти годы вёл полемику (часто на страницах журналов) со многими известными деятелями (например, с Александром Солженициным и Александром Дугиным). Многие из материалов этих дискуссий позже становились частями его книг.

Так что история русской идеи и в целом славянофильства многие десятилетия была его основной темой. В 2014-2016 годах в издательстве «Новый Хронограф» вышел его четырёхтомник «Русская идея. От Николая I до Путина», где он решил рассказать, как зародилось само понятие русской идеи и как оно развивалось и боролось с иными взглядами, как всё это повлияло на историю Российского государства и даже соседей. В последних частях он всё больше рассуждал о том, к чему придёт нынешнее правление, фактически описывал и объяснял, почему Россия неприемлет независимую Украину. И умер 18 февраля 2022 года, за неделю до того, как Россия напала на Украину.

Но что же можно сказать о книге? По теории автора, до правления Ивана Грозного будущая Россия не была самодержавной, она балансировала между Европой и Азией, но при этом в ней оставались пусть и скромные, но механизмы противодействия единоличной власти государя. И лишь Грозный упразднил эти остатки древней вольницы, полностью узурпировав все ветви власти, а личность царя возведя до уровня богоизбранного и непогрешимого. И далее, по мнению Янова, история России постоянно разрывалась между Европой и «особой русской миссией».

То есть он делит всю историю Российского государства на этапы «европейскости» и тёмного славянофильства. Иван Грозный — славянофильство, Пётр I — поворот к Европе, и так далее. И хотя он показывает, что сколь бы одна ветвь ни боролась с другой, даже при жёсткой власти оппозиционные семена всегда выживали и позже всходили. Конечно, рассказывая о собственном европейском пути страны, без которого ни он сам, ни высокочтимый им Чаадаев не видели будущего народа, основной упор в своей книге Александр Янов делает всё же на славянофильстве, «русской идее». И тут он опирается на труды Владимира Сергеевича Соловьёва, которого очень часто цитирует в своём четырёхтомнике. Главная мысль В.С.Соловьёва, которую Янов постоянно озвучивает, это что русский национализм приведёт страну к краху:

«Национальное самосознание, — писал он, — великое дело, но когда самосознание доходит до самодовольства, а самодовольство до самообожания, то естественный конец для него есть самоуничтожение»

Кроме этой спирали между славянофильством и европейскостью, А.Янов также постоянно упоминает замеченную им тенденцию, что после революции все страны впадали в ещё большую диктатуру, и только после неё выправлялись. Несколько примеров, казалось бы, выглядят убедительными, однако после понимаешь, что тут всё же автор лукавит и подгоняет факты под интересную ему теорию. Во-первых, сама история таких революций и последовавших за ними диктатур у него укладывается в 2-3 столетия, что для истории человечества не так и много. Во-вторых, он постоянно упоминает стройно ложащиеся в эту теорию примеры, но «забывая» те, где диктатура не воспоследовала. Или где она длилась несколько поколений.

Однако же изучение самой «русской идеи», её расскладывание по полочкам и показ, как из века в век национализм скатывается в одни и те же тёмные постулаты, зачастую даже противоречащие друг другу, автор выполнил хорошо. Более того, цитаты, написанные десятилетия, а то и столетия назад, даже сегодня выглядят вполне актуальными:

…Вспомним завет Георгия Петровича Федотова: «ненависть к чужому — не любовь к своему — составляет пафос современного национализма».

То есть, говоря простым языком, патриот — это не тот, кто родину любит, а кто врагов ненавидит.

Однако при всём объёме проработки темы (целых четыре тома), у труда Алесандра Янова очень много огрех.

Первый том посвящён как раз изучению борьбы двух ветвей с 1825 года до самой Октябрьской революции большевиков. То верх брали реформаторы во времена Александра II, то на смену им приходили лютые славянофилы в годы Александра III. И именно тогда высказаны все мысли и созданы теории русской идеи, на которые затем уже все ссылаются.

Это интересный экскурс, но язык повествования делает чтение совсем непростым. Кроме огромных и очень тяжёлых фраз, в тексте автор постоянно уходит в совершенно неважные с точки зрения основной идеи темы, из-за чего теряется стройность мысли и лёгкость понимания. Александр Янов часто перепрыгивает с мысли на мысль даже в рамках абзаца, типа «а вот ещё идея, чуть не забыл». При этом так же часто оперирует фактами, которые якобы должны быть всем известны. Но сам их не озвучивает. Примерно так: «а ведь как это созвучно словам незабвенного N». И всё. И слова его не приводит, и вообще про этого N забывает. Навсегда. Что хотел сказать?

Кроме того, в книге слишком много «я», то есть личности самого автора. Если ты пишешь о вопросе, изучай его, а не пиши постоянно про «мне дали мало места, чтобы передать и толику» и так далее. Да, автор может высказывать свою точку зрения, но не надо постоянно привлекать внимание к себе любимому. Сюда же и постоянные заигрывания с читателями: «Убедил я вас в этом, мой читатель?» В какой-то момент в четырёхтомнике таких «бесед с читателем» становится чуть ли не больше обсуждаемых фактов.

И уже на первом томе ты понимаешь: это не беспристрастный труд учёного, а очень эмоциональный, личный. В том числе с некрасивыми наездами на исторические фигуры, которые ответить уже и не могут. Пусть они неправы, пусть говорили даже чушь по мнению автора. Но хороший исследователь не опускается до прямых выпадов.

Второй том — это время СССР почти до самого его развала, поскольку останавливается А.Янов на 1990 году, за год до официальной кончины СССР. Но в этом томе значительно меньше уделено внимания собственно русской идее. Тут он показывает, как она трансформировалась во времена советской власти, и как её апологеты на какое-то время даже ушли в состояние маргиналов, оторванных не только от общества в целом, но и от той его прослойки, голосом которой вроде бы себя считали.

Для Александра Янова это болезненный период, это чувствуется. Ведь именно в эти годы он родился, вырос, стал журналистом, начал заниматься темой русской идеи, а в итоге ещё и оказался изгоем в собственной стране, из-за чего его фактически насильно заставили стать эмигрантом.

И на фоне этой незажившей раны тут всё больше нарастает самолюбование, вера в собственный гений и неопровержимость, которые он высказывал ещё в советских статьях. При этом сама подача материала по-прежнему очень сумбурная. Постоянные обсуждения людей и статей, о которых читателю словно бы должно быть известно априори. А потому совершенно непонятно, с чем полемизирует автор, если он толком ничего не объяснил.

Цитата:

Но все-таки придется, как я уже говорил, большей частью излагать шимановский текст своими словами. В наш твиттерный век не всякий читатель сумеет прорваться сквозь его велеречивые тирады.

По-моему, ровно то же можно и про самого Александра Янова сказать.

Третий том — последнее десятилетие XX века, конец власти Коммунистической партии и правление Бориса Ельцина. И этот том явно выигрывает у второго (и даже первого), поскольку тут Янов много говорит об исторических событиях 1991 и 1993 годов, почему происходили путчи и силовой захват ТВ, расстрел Белого дома. Да, через призму русской идеи, но всё же тут он больше про историю. В другой главе автор полемизирует с иными «историками», причём совсем не из «русскоидейного» стана. Например, защищая Егора Гайдара.

Александр Янов в целом довольно позитивно оценивает политику Бориса Ельцина и начатые им реформы. И пытается понять, как всё вдруг обернулось приходом к власти никому не известного Владимира Путина. Потому что у России, по мнению автора, был кандидат-реформатор — Сергей Степашин. И если бы его вдруг не заменил Путин, Россия могла бы быть совсем другой, считает Янов.

В третьем томе также добавляется очередная игра с только автору понятным подтекстом. Он ни с того ни с сего начинает наезжать на Невзорова и постоянно якобы к нему обращаться. С чего вдруг выбрана эта жертва? Да, Невзоров своеобразный человек, но всё же…

Вообще, это тенденция всего цикла: Александр Янов походя упоминает очень много современных ему людей, при этом часто слегка «поплёвывает» на них. Какие бы взгляды они ни разделяли, самому Янову такое поведение чести не делает.

По организации текста часто складывается впечатление, что у книги (да и вообще всего цикла) нет цельной структуры. Это собранные воедино отдельные очерки, названные главами. Кроме структуры, тут ещё и постоянные самоповторения, вплоть до одних и тех же цитат, словно каждая «главка» писалась независимо и в очень разное время. 11-ая глава — вообще словно второй раз читаешь 9-ую. Те же слова, те же люди, те же цитаты.

В четвёртой части Янов вроде бы должен обсуждать правление Владимира Путина и современных апологетов Русской идеи. И они там есть: и Александр Дугин, и Александр Проханов, и весь Изборский клуб. Но это уже вообще просто сборник статей или полемики с другими авторами. Тут Янов даже не пытается, кажется, выстроить какое-то стройное и последовательное повествование.

А уж постоянные заигрывания с читателем и все эти «не могу и не хочу, но мне не оставляют выбора»… «Королева драмы», блин. В целом «я один д’Артаньян, а остальные пидорасы» (говоря известной цитатой) — вот прямо красной нитью. Иногда, конечно, есть причисленные к Атосу, Портосу и Атосу друзья, но в основном все вокруг «пидорасы».

Да ещё начинает делать неприличные для историка вещи: в некоторых фрагментах он допускает то ли ошибочно, то ли намеренно передёргивания.

Разве не насмешило мир в феврале 1986 года, во время первого телемоста «рядовых граждан на высшем уровне» (Ленинград–Сиэтл), отчаянное восклицание суровой партийно дамы: «У нас секса нет!»?

Как можно приводить этот жуткий миф, если известно, что в реальности эта фраза просто выдернута из контекста и звучала совсем не так? Но для красивой картинки зачем нам факты, верно? Однако когда ловишь автора на таких передёргиваниях, начинаешь сомневаться и в остальной его аргументации.

Очень много от работы с фактами уходит в личные выпады. Которые звучат для тебя как «вот хороший человек был, я знал его ещё в советское время и дружил, а тут такую туфту написал, фиговый он логик, а так замечательный человек». Всё то же можно было без личных воспоминаний. А то кого не упомянет, все вроде оплёванные уходят.

Хотя сам умеет приплетать неподтверждённое фактами как неоспоримое. Как то же наставничество Ильина для Путина. Выглядит красиво, но где хоть один факт, что Путин вообще этого Ильина знает? Ан нет, постоянно называет его наставником Путина. И ему это можно (в отличие от оппонентов).

Да и в целом его полемика в виде открытых писем и статей в журналах (которые он приводит целиком в книге), зачастую говорит далеко не в его пользу. Во втором томе это была полемика с Солженициным, дальше с Дугиным. Но когда он «полемизирует» с Дугиным, чьи мысли я ничуть не разделяю и не поддерживаю, манера подачи материала у Дугина выглядит намного лучше. Цельнее, структурнее, без грязных личных выпадов, без постоянных реверансов к читателю, а главное — читается проще без всех излюбленных Яновым убеганий в сторону. Хотя по своей воле для интереса я бы Дугина не читал.

Сюда же и глава, написанная для четвёртого тома Владиславом Иноземцевым, — это просто земля и небо. Чётко, стройно и всё лишь по делу. В отличие от ответа ему от самого Янова.

Вот такой вот очень неоднозначный труд. Хотя он и показывает, как столетия в людях живёт и постоянно насаждается апологетами русской идеи эта потребность «терпеть что угодно, лишь бы другим было хуже», ведь собственный путь — научить всех жить правильно (замечу, всех, кроме своего народа, свои пока потерпят, ибо надо ж мир вернуть на путь истинный).

Моя оценка: по томам — 3, 2, 3.5, 3

Исследование с достаточно интригующим названием оказывается лишь среднего качества комментированием дурно составленных социологических опросов. Никаких действительных результатов системно не анализируется, хотя некоторые общие черты РФ 2000-2015, безусловно, вырисовываются. Из того, что и так всем понятно и известно. Авторы постоянно недовольны тем что демократия никому не нужна, однопартийное правление не имеет никаких противников - все уничтожены. Критикуют коррупцию, судебную систему без оправдательных приговоров и т.п. Европейской толерантности им слишком мало, зато патриотизма и национализма жуть как много. В таком противопоставлении либералов патриотизму видится один из основных источников "проблемы поддержки" демократии и возникновения непререкаемого неосоветского монополизма. Вместо того чтобы всецело поддерживать русский национализм, т.е. показывать себя настоящими патриотами, в отличие от пропагандистских имитаторов, либералы заботятся о демократии, а не о России. Тем самым демократы объявляют необольшевизм русским патриотизмом, вместо того чтобы отрицать за ним это качество. Тем самым либеральная пропаганда всецело работает на укрепление советской системы, которой она, якобы, недовольна.

Социологические опросы составлены отвратительно бессмысленно. Комментирование их результатов никак не улучшает понимание сути явлений. Терминология вопросов и рассуждения в книге постоянно обвиняют "радикальные" (?!) реформы в жизненных трудностях 90-х. Естественно, можно принять терминологию о радикализме, но в положительном смысле, если брать требующие невероятного упорства грандиозные проблемы построения капитализма из дымящихся развалин социализма. Но это нужно пояснять на каждой странице с отчаянной последовательностью. Вместо этого книга не предъявляет ни одного обвинения большевизму, во всём оказываются виновны радикальные реформаторы. Т.е., книга отвечает на вопрос о непопулярности демократии, но авторы сами не понимают этого. "Проблема поддержки" демократии неизбежно возникает, т.к. подобного рода либералы усердно занимаются реабилитацией большевизма и помогают ему побеждать любого идеологического противника.

Терминология опросов поражает свои абсурдом. Либералы сами противопоставляют демократию и сильное государство, а потом жалуются, что их никто не хочет поддерживать. Кому в здравом уме понадобится государство слабое? Понятие сильной власти при этом донельзя неконкретное. Оно соединяет совершенно противоположные правые или левые политические альтернативы, которые нужно тщательно друг другу противопоставлять, а не соединять. Авторы же признаются, что ни они сами, ни опрашиваемое население, не способны разделить левых и правых. Т.е. самую важную свою политологическую функцию эти сомнительные учёные совершенно не выполнили и не определили, с чем имеют дело, как следует действовать (кроме обычного: давайте сделаем всё как в евросовке).

Когда авторы сами оказываются жертвами примитивной пропаганды, трудно рассчитывать на продуктивность их интеллектуальной работы. Социологические опросы не имеют никакого существенного значения, т.к. являются лишь фиксированием результатов работы той же самой пропаганды, т.е. внешнего воздействия, которое следует анализировать в первую очередь как основной источник формирования политической реальности.

Как явствует из заглавия, книга посвящена цветам в культуре, сразу уточню, что автор ограничивается именно русской культурой. Это и хорошо, потому что в каждой стране существуют свои традиции, и описать все в одной книге было бы сложно, это уже тянет на многотом. Автор рассматривает то, как отражалась тема растений в самых разнообразных областях жизни. Так или иначе с цветами человек сталкивался на протяжении всей жизни. Растения упоминались в играх, использовались в быту, были средством общения и тайных посланий, влияли на моду, мода влияла на растения, цветы провожали человека в последний путь. Автор собрала очень интересную информацию, опираясь на огромное количество источников: цитат из воспоминаний, художественных произведений, статей в прессе, произведений прикладного искусства и живописи. Чувствуется, что материал собирался не один год, подобрать столько цитат - колоссальный труд. Пожалуй, единственный минус для меня - немого поверхностный текст от автора, наверное хотелось бы лично мне более глубокого анализа и сравнения, но думаю, что для большинства такое было бы лишним. Мне же это только дает пищу для размышления и повод для поиска дополнительной информации.

Но и в книге тоже есть много интересных фактов. Например какие цветы когда были в моде, как и когда было принято было дарить цветы, какие цветы нельзя было дарить и в каких случаях. Несколько глав посвящено использованию цветочной тематики в одежде. Речь там идет как о живых цветах, так и о узорах на ткани или украшениях. Упоминается о моде на виды букетов. (Вот этого бы мне хотелось побольше, тема уж больно заманчивая). Затронута в книге и тема символики цветов и растений в литературе. Не очень подробно, но интересно. Надо будет изучить библиографию, в книге она ссылается на интересные литературоведческие работы на тему растений в прозе и стихах русских поэтов.

К сожалению, иллюстрации в книге хоть и многочисленные, но черно-белые . Но книга и так не из дешевых изданий, а с цветными картинками она наверное стоила бы как самолет. И мне еще показалось, что местами иллюстрации не совсем попадают в текст главы, которую иллюстрируют,  не противоречат тексту, но скорее просто для красоты.

Все-таки, что ни говори, а время было героическое. Просто жить, не юля и не приспосабливаясь - уже подвиг. Скольких сломало-перемололо, сколько лишось человеческого обличия. Страх, страх владел людьми. Трудно даже представить, каково жилось в те лихие времена. Потому вдвойне поражает семья Нелли. Открытая простота и дружелюбие, какая-то бесшабашная удаль и веселость, небывалые таланты и потрясающее трудолюбие, щедрость и обостренное чувство справедливости... Столько всего жестокого, несправедливого выпало на их доли. Но не озлобились, не опустили рук. Приняли судьбу с высоко поднятыми головами и верой в лучшее. Все-таки лучшее.
Потрясающий язык автора, ее цель и желание рассказать только правду очень подкупает и не дает оторваться от книги до последней страницы.
Я много читала воспоминаний о тех страшных годах. И очень благодарна авторам, что не дают нам расслабиться и забыть свою историю. Иначе кто мы?