Рецензии на книги издательства «Коктебель»

Сначала небольшое отступление, касающееся знакомства с автором. Сначала я попала в Крым, летом, как полагается, и удачно - по многим памятным местам. Потом (совершенно независимо от его юбилея) - прочитала заметки М. А. Булгакова о его путешествии по тем же самым местам, где довелось побывать мне. И почему то меня зацепило одно очень сатирическое упоминание о некоем студенте, который чуть ли не за еду написал хвалебную оду крымским курортным местам, вроде бы даже с позиций врача давая определенные рекомендации. И Булгаков, сам как врач, критически отнесся к таким пассажам. Автор опуса давался в сноске - Елпатьевский. И решила его его найти - сравнить впечатления. Тем более, что Булгаков писал в 1925-м, а Елпатевский издал свою книгу в 1913-м, в общем - в другую эпоху. И, о чудо - поисковик выдал наличие и цифровой вариант этой книги, которая с радостью была скачана. И, первая ремарка - Михаил Афанасьевич написал неточность - Елпатьевский при написании своих очерков был уже далеко не студентом, а вполне себе тридцатипятилетним доктором с определенным медицинским и писательским опытом. Что касается самих очерков, то они достаточно атмосферны, чтобы получить определенный эффект присутствия на крымском побережье. И существенно отличаются от Булгаковских, который сделал акцент на впечатлениях и ощущениях. Елпатьевский же визуализирует те места, о которых пишет, позволяя взглянуть на мир столетней давности со всеми присущими ему прелестями и недостатками. Единственное - круг этих самых мест довольно ограничен и представляет собой небольшое число городков и поселков. Из неизвестного оказался Отуз - который в 1945 переименован был в Щебетовку, из наиболее милого - Балаклава - о ней автор так лирично писал. Некоторые моменты чисто субьетивны и оценочны (про тех же жителей Судака он отмечает, что они спесивы), но это только добавляет красок описанию. Я не врач и оценить с этой позиции замечания автора не могу, но прогуляться по берегу моря и курортным местам Крыма образца 1913-го года прекрасно удалось, за что ему спасибо.

Книга, подготовленная волошиноведом В.Купченко, читалась как биографический роман, где главная героиня - Мария Степановна Волошина(1887-1976) - человек-огонь, то согревающий, то обжигающий, ставшая хозяйкой Дома после смерти Пра, матери поэта. Себя называла хлопотливой Марфой. Купченко добавляет - и внимательной Марией - пронесшая услышанное и увиденное, написанное и построенное, нарисованное и собранное для нас, сегодняшних, еще не знающих её чудесного Макса, грудью защищавшая его память и наследие от нападок советской власти. Была убеждена, что у Макса есть для нас важное послание. Еще позволила заглянуть в свою душу, своё сокровенное.

Писала она безыскусно и вполне искренне (рассказывая, в частности, о разных своих проступках, о которых другая просто умолчала бы).

Макс Волошин о Марие Степановне, своей жене:

Добра и вспыльчива. Очень хорошая хозяйка, если не считать того, что может все запасы и припасы подарить первому встречному. Способна на улице ввязываться в драку с мальчишками и выступать против разъяренных казаков и солдат единолично. Ей перерубали кости, судили в Народных трибуналах, она тонула, умирала ото всех тифов. Она медичка, но не кончила, т. к. ушла сперва на германскую, потом на гражданскую войну. Глубоко по православному религиозна. Ее любовь для меня величайшее счастье и радость.

Она приняла Волошина в свою жизнь, ставши его женой и ангелом-хранителем. А он её ангелом-хранителем. Она - его Маруся, он - ее Масенька.

В первой части даны воспоминания о детстве и юности Марии Степановны, записанные ею в 1938 году. Родилась в Питере в бедной семье. Рано лишилась отца. В 12 лет, чтобы облегчить жизнь больной мамы, решилась на самоубийство. Девочку спасли, происшествие попало в газеты и многие захотели помочь. Ее взяли на воспитание, дали образование. Было ощущение повести Достоевского о бедных людях.

Во второй части - "Макс в вещах" - наиболее понравившейся, описана повседневная жизнь Макса, что ел, что пил, когда вставал, как гулял, работал, разговаривал. Много раскрывается через описание Дома и вещей, бывшими участниками его жизни. Написано с любовью, с восхищением, с благодарностью. Макс предстаёт ласковым ребёнком и большим мудрецом. Ушёл он, по мнению М.С. , так как "доконала злоба". Волошин принял советскую власть с апокалиптических позиций вечности, советская власть его не приняла.

Третья часть, не менее интересная - воспоминания о войне и оккупации. Как удалось выжить, сохранить Дом, архив, вещи, библиотеку. Зимой 1944 года М.С. стало очень плохо, вес был 35 кг, был поставлен диагноз рак и сделана операция - удалена опухоль с частью желудка и пищевода. Она выжила. Большая заслуга в этом принадлежит Анне Александровне Кораго - Анчуте, как назвал ее Макс от "Анна чуткая". Это человек редких душевных качеств, оказавший на М.С. духовное влияние. И эта книга оказывает духовное влияние, пробуждая лучшие стороны. Думаю, это главное в послании от М.С.Волошиной, Макса, Анчуты, Аси Цветаевой, В.Купченко и комп.

Самое интересное произведение сборника, это, конечно же незаконченный роман А.Грина "Недотрога". Писатель работал над ним, уже будучи смертельно больным, из последних сил. Но даже в предложенном издании роман приведен не полностью, нет, например, восхитивших К.Г.Паустовского описаний форта. Начинаешь читать этот роман - погружаешься в своеобразную гриновскую эстетику, в тонкий душевный мир его героев — бедных скитальцев, зажиточных филантропов, благородных нарушителей закона, охотников и рыбаков.
Скитания седобородого оружейника Ферроля и его дочери Хариты, девушки очень тонкой душевной организации, в чем-то напоминают страницы прозы Чарльза Диккенса, например, его «Лавки древностей», где описано путешествие девочки и ее дедушки. Грин постоянно ставит своих героев в такие положения, когда проверяется их благородная сущность, человечность, способность к доброте и состраданию. Несмотря на присутствие в книге похотливого мясника, черствого учителя, юноши-садиста, рано или поздно отыскивается и благородная душа. Это зажиточный человек, приютивший у себя отца и его дочь, материально помогающий им переоборудовать заброшенный блокгауз (форт) на берегу моря, чтобы превратить его в жилой дом. И тут возрастает роль Хариты, неутомимой труженицы, выращивающей в саду чудо-цветы, лепестки которых вянут в присутствии недобрых людей.
Грин работал над романом до последнего вздоха, вырывая у болезни часы и минуты. Но роман закончить так и не удалось. Чем заканчивается произведение, об этом рассказывает жена писателя Н.Н. Грин, с которой автор делился своими замыслами.

Еще более специфическое издание. ))) Здесь просто опубликованы письма Грина, как уверяют - все. Но аннотация (на обложке) мягко говоря, сильно приукрашивает.))) "Письма Грина близки принципам его стиля: в них поэтичность, образность, афористичность. Они ярко воссоздают его характер, интересы, общественные и личные отношения. Здесь размышления о творчестве и самоирония, сетование на трудности с публикациями и признания в любви. По содержанию посланий можно составить яркое впечатление о писателе как о личности. В них достаточно выпукло вырисовывается его образ"... и т.д. Нет, указанное тут действительно найти можно... если очень постараться... ))) Потому что, за исключением писем к жене (не такое уж и большое количество), это чисто деловая переписка - с издателями, адвокатами, литагентами (? ну, или что-то вроде), со знакомыми и малознакомыми людьми, и воссоздают они только одно - займите денег, выдайте денег в счет аванса, выдайте денег по окончательному расчету, с кем можно заключить договор на издание и что еще можно сделать, чтобы достать денег... Не думаю, что это все-таки было самым определяющим в личности Грина.
Может, он был замкнутым человеком и не стремился к излишнему общению, тем более, в эпистолярном виде. Может, он все вкладывал в свои книги.
Тем не менее, интересный материал - как исторический документ.

"Я пишу сразу два романа. Один надоест - берусь за другой."

"Вообще, как попадаешь домой, - становится нечего сказать о жизни. Она спокойно заведена."

"Сам уезжаю, сердце оставляю. Вернусь - вставлю на то же место."

"Когда сожжешь письмо, оставшийся пепел поднимается и начинает летать с важным видом: "Я, мол, тут главный" - и никак не может осесть; а дело-то не в нем, а в словах, которые сгорели."

"Мы временно остановились внутри себя, как часы, положенные в чемодан."

С этой книгой у меня очень много ассоциаций, воспоминаний. Преобрела я ее еще в 2008 году в Феодосии в последний день отдыха в музее Александра Грина. Все смотрела и выбрала именно ее. Выбор могу объяснить очень просто - тем летом я влюбилась в потухший вулкан в Коктебеле - Карадаг и просто не могла не взять эту книгу. В пути в поезде я прочла только "Хар-Датаг" и книга простояла у меня на полке до декабря 2011 года, когда мне на время пришлось расстаться со своим ридером...

Читала эту книгу везде - дома, в метро, маршрутке, в читальном зале во время "прогуляной" пары... Люди наверное оглядывались мне вслед, смотрели странным взглядом, ведь в маршрутке я старалась забиться на самое последнее сиденье в углу и полностью углублялась в чтение, не замечая, что происходило вокруг меня. Еще ни одна книга не приводила меня в такое состояние. Я просто оказывалась там, рядом с героями, ходила вместе с ними, видела их глазами, чувтсвовала все то, что чувствуют они. Мне очень понравился рассказ "Фанданго". Им я действительно прониклась.

" Фанданго звучало глуше, оно ушло в пульс, в дыхание,но был явствен стремительный переплет такта - даже в едва слышном напеве сквозь зубы, ставшем привычкой."

Мелодия именно такого фанданго была со мной во время всего рассказа . Она появлялась то тут, то там, но всегда к месту. Иногда она звучала тихо, иногда окружала, накрывала с ног до головы, или вдруг окатила, как неожиданно нахлынувшая морская волна и медленно отдалялась, оставляя за собой тихий шепот. Я никогда, правда, не слышала, под какую музыку исполняют фанданго, но я для себя выдумала так, что это должен быть страстный танец, когда партнеры то очень близко приближаются друг к другу, то отдаляются, то кружатся, то резко останавливаются, чтобы обменяться страстными взглядами. Это как огонь, который хочет потухнуть, но в него вовремя подкидывают хворост, чтобы этого не случилось. Все в этом рассказе было к месту, все передавало душевность, таинственность атмосферы, загадочную сущность нашего героя, который идет по жизни с мелодией фанданго, чей ритм отбивает его сердце. Суть этого рассказа просто невозможно передать словами - его нужно прочитать самому.

Еще один рассказ, который ошеломил меня, это "Зеленая лампа". Рассказ очень маленький, читается всего за несколько минут. Но какие чувства, мысли он вызывает после прочтения... Один человек обманул другого, ради того, чтобы развлечься. Но в итоге глупое развлечение просто так не обходиться - бывший богач становиться бедняком и чудом попадает в больницу, а мужчина, который на первый взгляд, мог в начале рассказа показаться дурачком, оказывается врачом, который спасает этого бывшего миллионера. Неважно, сколько денег у него на счету, главное, чтобы у человека была мечта. Наш герой смог ее осуществить при возникшей возможности, и еще потому, что у него были чистые помыслы, он не искал выгоды и жил честно. "Если желание сильно, то исполнение не замедлит". Главное - помнить об этом всегда, если действительно хотите достичь чего-то.

В этой книге Александр Грин показался мне волшебником, целителем душ, путешественником и, конечно же, самым настоящим романтиком. Все его рассказы - как жемчужины, которые имеют свои оттенки и в этом их красота, прелесть и уникальность. С его книгами погружаешься в мир сказки, после которых хочется быть честным, улыбаться и делать только добрые дела. Так что улыбайтесь, делайте наш мир добрее, ведь даже одна улыбка может быть поводом для тысячи других улыбок, которые осветят наш мир.

(Для тех кому интересно:

Фанданго (исп. Fandango) — испанский народный танец (размеры 3/4, 6/8), исполняемый в паре под пение Фанданго в сопровождении гитары и кастаньет.

Известен с XVII в., когда танец начал распространяться от Андалусии и Эстремадуры к Астурии, Стране Басков, а также на восток Испании, к Португалии и Америке. В начале XIX в. фламенко переняло некоторые черты андалусийского фанданго, таким образом появилось «фанданго в стиле фламенко» (fandangos aflamencaos), сейчас являющееся одним из основных ритмов фламенко.)