Взялся вот перечитывать Кастанедыча. Я очень сильно по нему угарал лет в 18-20, читал почти всё, философия дона Хуана - наверное самый массивный фактор влияния на моё мировоззрение за всё время. Я это считаю пожалуй одной их очень немногих эзотерик, которые не "шизотерика" и читаю не как адепт учения, а скептически, оценивая с разных ракурсов. И вот, если откинуть культурный бэкграунд и некоторые моменты, включающие веру в определённые вещи, сама философо-психология, если можно так выразиться, очень пришлась по душе. Я благодаря этому и медитациям в юности буквально избавился от депрессии и больше я не впособен её испытывать. А некоторыми психологическими приёмами и концепциями пользуюсь ежедневнодо сих пор.
Что до конкретно первого тома - пожалуй, его надо прочитать для понимания с чего… Развернуть
Книга написана несколькими историками, специалистами в разных эпохах. Даёт общее представление о том кем были англйиские монархи , как они были связаны друг с другом и какую роль сыграли в истории Англии и Великобритании. При этом, для меня общего контекста было мало.
...отдав последний долг пролетарскому элементу, погибшему за свободу всего человечества, колонны должны были двинуться по Невскому на Дворцовую площадь; там планировался второй, более оптимистический митинг и народное гулянье с песнями. Петь мобилизовали солистов Мариинского театра - фрагменты из революционной оперы «Дон Карлос» и несколько новых песен на стихи пролетарских поэтов. В заключение празднества предполагалось под открытым небом разыграть народную драму зверски замученного испанского революционера Лопе де Веги. Быков, "Орфография"
Основная идея Джеймса фон Гельдерна (преподающего в Колледже Макалестера), как мне показалось, состоит в том,… Развернуть
Аккуратная, дельная книга. Автор не пытается создать концепцию, не сочиняет теорию, а связно и интересно рассказывает о предмете своего исследования – Пролеткульте. Я вот, к своему стыду, не знал, что Малая Садовая до 1948 была улицей Пролеткульта, но этим интересное в книге не исчерпывается.
Перед нами рассказ об утопии – о попытке группы дореволюционных партийных и вышедших из партии интеллектуалов создать на пустом месте новую пролетарскую культуру. Началось все еще в Италии, на Капри у Горького и в Болонье (несмотря на ограниченный эффект, Владимир Ильич попытался формат скопировать, о чем, кстати, есть любопытный фильм «Ленин в Париже»). За группой «Вперед», пытавшейся создавать красных интеллектуалов из наиболее перспективных рабочих, стоял Александр Богданов (с которым Ленин… Развернуть
…кое-что и пригорело, кое-что и вовсе не сварилось. Видно, что повар руководствовался более каким-то вдохновеньем и клал первое, что попадалось под руку: стоял ли возле него перец — он сыпал перец, капуста ли попалась — совал капусту, пичкал молоко, ветчину, горох — словом, катай-валяй, было бы горячо, а вкус какой-нибудь, верно, выдет.
Н.В. Гоголь, «Мертвые души», 1842
Книга Финли пережила интересную судьбу – появившись в начале 70-х, она на какое-то время стала новой ортодоксией, а потом пала под напором археологии. В предисловии к изданию 1999 года редактор долго и интересно рассуждает о судьбе самого Финли (бежал из Штатов в Англию во времена маккартизма), о странном отличии гуманитарных наук от естественных – если в последних старые парадигмы исчезают с поверхности, в гуманитарных… Развернуть
Много про книгу сказать не получится - это исследование Пролеткульта, как он создавался, чем занимался, как взаимодействовал со своим конкурентом/кормильцем Наркомпросом, как наконец, неожиданно для себя оказался в оппозиции к власти и захирел от бескормицы во время НЭПа. Пик развития приходится на годы Гражданской войны, так что книга в первую очередь охватывает период с 1918 по 1920 годы.
Линн Мэлли подробно изучает развитие движения, различные формы, в которое оно выливалось из-за значительной автономности групп, составлявших его, разнообразные течения, существовавшие в его границах (футуристы, считавшие, что у революционного искусства должна быть особая форма; радикалы, полагавшие, что все дореволюционное искусство буржуйское и место ему на свалке истории; утилитаристы, стремившиеся… Развернуть
Во многом эта книга перекликается с Russian Peasants Go to Court , но если Джейн Бербанк интересует структура и механизмы судов низшей инстанции и участие в них крестьян, то Стивен Франк занимается тем, как крестьяне вообще относились к пореформенной судебной системе, как понимали справедливость и закон, как реагировали на предполагаемое ущемление своих прав и как и почему участвовали в преступлениях, мотивацию и причины.
Автор провел тщательный анализ статистических компиляций имперского МВД, вычленяя из скудных данных общие шаблоны и категории, с указанием на слабые места, на недостатки и достоинства, стандартные черты современной европейской статистики и уникальные особенности российских цифр, порожденные ими мифы и их последствия как для крестьян, так и для страны в целом.… Развернуть
Название книги звучит намного более интересно, чем само ее наполнение. Автор пытается развить гипотезу того, что предки современного человека и обезьяны питались в основном тропическими фруктами. в которых содержится малое количество спирта. Поэтому эволюционно в наших телах развилась логическая цепочка: алкоголь содержится во фруктах, фрукты - источник калорий для поддержания жизни, значит алкоголь - полезная субстанция. Однако, в силу того, что люди освоили ферментацию и дистилляцию, доступность алкоголя в намного более высоких концентрациях и рождает риск развития алкоголизма.
Автор, откровенно говоря ходит вокруг да около одной и той же идеи, повторяя ее как мантру в каждой главе. Часто он говорит о том, как катастрофически не хватает исследовательских данных касательно той или иной… Развернуть
Здесь и кроется разгадка посмертного исчезновения советского народа. Плезиозавр, плескавшийся в море там, где ныне раскинулась Аравийская пустыня, сгорает в моторе японской "Хонды". Жизнь шахтера-стахановца тикает в бриллиантовых часах "Картье" или пенится в бутылке "Дом Периньон", распиваемой на Рублевском шоссе.
Виктор Пелевин, «Македонская критика французской мысли», 2003
У Стивена Коткина получилась большая книга. И дело даже не в широкой огласке (если верить интернету, эта книга долгое время держала пальму первенства по цитированию среди работ о России/СССР), не в отличном, несколько элегичном слоге (с поэтическими, порой, деталями) и даже не в профессиональной скромности автора, посчитавшего, что он проник в советские 30-е лишь поверхностно (а читатели, меж тем, до тех пор нигде не… Развернуть
Подзаголовок, в общем-то, достаточно точно отражает специфику книги: Бенджамин Натанс рассказывает не о самой еврейской общине в Российской империи (в книге нет, например, крымских, горских и бухарских евреев), но о том, как она проявлялась во взаимодействии с властями, как Петербург пытался воздействовать на Черту и как евреи пытались влиять на имперский центр. Для Натанса важна не сама Черта, но как евреи вырывались за нее, добиваясь права на мобильность - пространственную и социальную.
Автор подробно описывает, как евреи осознавали свои права и пытались бороться за них (иногда весьма успешно), как стремились стать русскими и считали себя таковыми, несмотря на то, что имперские власти всячески им в этом отказывали; как евреи определяли самих себя и как это делала власть во время… Развернуть
Виктория Боннел, профессор социологии в Калифорнийском Университете, занялась довольно интересным вопросом: почему русские профсоюзы занялись революционной деятельностью, а не реформаторской, как в Европе, и как и почему из борьбы за тарифную сетку и восьмичасовой рабочий день стали проводниками революционных идей?
Автор очень плотно увязывает российские профсоюзы и рабочие объединения с европейскими практиками - французской революцией, революциями середины XIX века, довоенными английскими и германскими рабочими организациями, - проводя глубокий сравнительный анализ. Она тщательно разбирает на составляющие несколько теорий, объясняющих радикализацию рабочих (Маркс, Ленин, Троцкий, Дюркгейм) различными внешними и внутренними факторами. Она регулярно сравнивает не только ситуацию и… Развернуть
В своей программной книге профессор Принстонского университета Стивен Коткин рассматривает сталинизм не как политическую модель, а через его социокультурные аспекты. Для него Магнитка - микрокосм СССР, и самое важное в нем - выстраиваемые с нуля советский быт и советская культура. Так что фокус внимания смещен с показательных процессов и съездов партии на жилищный вопрос (как получалось жилье, что оно из себя представляло, как различалось по типам), коммунальные услуги (бани, прачечные, столовые) и развлечения, товарно-продовольственную систему (черный рынок, рационирование, советская торговля, блат и дефицит) и повседневную жизнь ИТК.
В качестве примера автор берет Магнитогорский металлургический комбинат - воплощение индустриализации - и возникший вокруг него город - воплощение… Развернуть
Это скорее даже не рецензия, а так, заметка для себя.
Целиком книгу Нэнси Чодороу "Воспроизводство материнства" мне не удалось найти ни в электронном, ни в бумажном виде. В найденном мною на просторах интернета отрывке представлена непосредственно глава "Социология пола" и выжимки еще из нескольких глав. Именно отсутствие всей книги объясняет довольно низкую оценку.
Пишет Чодороу хорошо, понятно и по делу. Предметом ее исследования стали отношения внутри современной семьи. Ну, не совсем современной, так как СССР еще существует и Железный занавес не рухнул. Чодороу предлагает нам посмотреть на типичную американскую семью и то, как распределяются в ней родительские обязанности. Из этого распределения, а не секрет, что задача воспитания практически целиком ложится на плечи женщины,… Развернуть
Совсем недавно, похихикивая и позевывая над "Два месяца и три дня", я думала, что нашла худшую книгу года. Ан нет. Казалось бы, что может быть хуже графоманских эротических бредней? Правильный ответ: феминистская лесбийская канадская франкоязычная экспериментальная поэзия.
Сначала я искренне думала, что дело во мне и моем знании английского (я читала в переводе на инглиш, так как французского не знаю, а на русском нет). Специально вооружилась словарем и несколько стихотворений читала с ним, дабы не упустить оттенки смысла. Напрасно: смысла там нет, просто набор слов, которые идут друг за другом в произвольном порядке. Я конечно понимаю, эксперимент и все дела, а поэзия вообще вещи скорее эмоциональная, нежели рациональная, но нельзя же так. Это даже не "о чем вижу, о том пою", потому… Развернуть
Интересная книга, содержание которой дополняет некоторые важные сведения о развитии социальных, экономических, культурных факторов в древней Европе, содержащиеся в других изданиях.