«Я не писатель. Всего лишь автор и исследователь»: Интервью с Александром Смирновым

Привет, друзья! Наша эпоха успела отметиться не только невероятным техническим прогрессом, но и переоценкой многих исторических событий и личностей. Необычная новинка, сборник Неизвестный Петр I. Стихи и проза убийцы Лермонтова, в который вошли исследования о прославленном российском императоре и творчество Николая Мартынова, предлагает по-другому взглянуть сразу на двух этих известнейших личностей – и, возможно, поменять к ним свое отношение.

Мы побеседовали с автором книги Александром Смирновым и узнали, как началась работа над разными частями книги и к чему следует приготовиться читателям.

Здравствуйте, Александр! Пожалуйста, расскажите немного о себе.

Сейчас я живу в дачном поселке Ульяновка в 40 км от Петербурга, известном своими Саблинскими пещерами и водопадами, «малой родиной Козьмы Пруткова», ибо он «родился» в имении графа-писателя Алексея Толстого, что на берегу р. Тосно. До революции в окрестностях дачного поселка Саблино охотился на зайцев «революционный дед Мазай»: политический маргинал на то время – адвокат Владимир Ульянов. В память этих событий поселок переименовали в Ульяновку. Пенсионер по инвалидности, занимаюсь профессионально литературой, журналистикой, съемками документального кино. Очень люблю своего сынишку, в этом году он идет в 1 класс. Старшая дочь уже взрослая – профессиональный художник, в этом году заканчивает Академию искусств в Киле (Германия). Жена – редактор на радио «Россия». В нашем «теремочке» живут еще 5 кошек и две собаки – почти все потеряшки.

Когда и почему вы начали писать?

Свою первую «прозу» начал писать в 6-м классе школы. Под влиянием любимой учительницы литературы – Татьяны Алексеевны Розенберг. И «зажег» меня идеей мой одноклассник – Коля Петров. Повод был оригинальный: мы увлекались книгами Жюля Верна и нам было обидно, что капитан Немо погиб, а капитан Грант не нашел свободные земли для переселения туда шотландцев, а капитан Гаттерас не достиг вожделенного Северного полюса… И вот тогда мы придумывали сюжет о том, что все развивалось благополучно. «Дописывали» за классика, так сказать. Причем, по уговору, Колька писал две страницы с развитием своего сюжета, потом я две дописывал «отталкиваясь» от его линии и так далее. Менялись рукописями. Компьютеров и печатных машинок у нас же не было. Причем так увлеклись, что начали творить в тетради по русскому языку. А Коля их в спешке сдал как контрольную работу. А Татьяна Алексеевна нашу общую «контрольную» прочла. И оценки обоим влепила 5/2! «Гуся» нарисовала за ошибки. А «отлично» за содержание и идею. Эта первая рецензия первого «литературного критика» нас вдохновила и мы «усовершенствовали» концовки произведений Гайдара – например, «Мальчиш-Кибальчиш» (герой не погиб в застенках буржуинов, а стал маршалом советской авиации). Даже сочинение академика Владимира Обручева «Земля Санникова» закончили иначе: обитатели арктического оазиса не замерзли от последствий землетрясения, а возглавляемые прогрессивными революционерами-народниками образовали цветущую коммуну. К концу 7-го класса это все надоело и забылось, но увлечение графоманией не улетучилось полностью. Жаль только, что при многократных переездах наши «рукописи» пропали.

Ваши книги в основном затрагивают исторические темы. Считаете ли вы себя писателем-историком?

Хотя давно состою в Союзе писателей России, награжден тремя литературными премиями, живу, можно сказать, как профессиональный литератор, являюсь автором более 10 книг – «писателем-историком» себя не считаю. И когда оппоненты и критики клянут меня – «Вы не писатель!» им отвечаю – «Абсолютно верно! Я не писатель. Всего лишь автор и исследователь». И мне легко. И им ответить нечего.

В Неизвестный Петр I. Стихи и проза убийцы Лермонтова сошлись две очень разные части. Есть какая-то причина, по которой произведения оказались под одной обложкой?

Объединены герои книги одним – фальшивой оценкой потомков. Петра I чуть ли не обожествили. А на самом деле – грешник, заслуги которого очень сильно преувеличены. А майор Николай Мартынов – талантливый многообещающий писатель, «убитый» пулей, выпущенной в другого поэта. Вопрос: вправе ли боевой офицер, даровитый поэт защищать свою честь, если ее прилюдно оскорбляет гениальный подлец?

Что сподвигло вас заняться неизвестными сторонами Петра I?

Толчком к переоценке итогов его царствования стало знакомство с одним документом, показанным мне сотрудниками военно-медицинского музея. Выписки из истории болезни августейшего пациента, составленной лейб-медиком императора Блюментростом в начале января 1725 года. Трудно согласиться с тем, что малограмотный хронический алкоголик, мучаемый регулярными приступами эпилепсии, психопат со склонностями садиста был таким «светочем науки, прогресса и доблести», которым нам рисовали Петра I историки, писатели и кинематографисты. Начал «копать» с истории русского флота, который якобы основал «Петр Великий». И оказывается, что среди дореволюционных авторов были те, кто печатали свои «антипетровские» труды в типографиях Императорской Академии Наук или Морского министерства. Так что с темой «АнтиПетр I» проблем в поиске источников не имелось.

А что насчет Николая Мартынова?

Поэзию и прозу «лучшего поэта Кавалергардского полка» Николая Мартынова удалось обнаружить лишь после долгих поисков в фонде Петербургской публички. Литературный талант меткого майора каждый может оценить сам. Не стоит забывать, что в 1841 году ему было всего 25 лет, он был «на взлете» сбит собственным выстрелом. А мог бы вырасти в крупного писателя ХIХ века. Прочтите неоконченную рукопись Мартынова «Гуаша»… — не его ли сюжет использовал Михаил Лермонтов в своей «Белле». Или поэма ветерана кавказской войны Николая Мартынова «Герзель-аул»… Не дотягивает до уровня Михаила Лермонтова? А до чьего дотягивает? Такие вопросы просто некорректны.

Разрушение устоявшихся мифов — процесс часто болезненный. Какой реакции вы ждете от читателей?

Ясно, что для большинства читателей Николай Мартынов – это демон в эполетах. А Петр I – «святой российской истории» на коне. И похвала одного и критика второго – кощунство. Но, может быть, среди читателей найдутся те, кто будет способен иначе взглянуть на общепринятые штампы?

Кроме книг, вы занимаетесь также режиссурой, многие ваши фильмы отмечены наградами. Не хотели бы снять фильм о Петре? Или о Мартынове?

Снять фильм о преступлениях Петра I в русской истории и о литературном творчестве Николая Мартынова – идея увлекательная. Вопрос в средствах. Но на все Божья воля.