Александр Потёмкин: В современном мире встреча с высшим выражением интеллекта затруднительна, а гедонистические чувства – в избытке

Ваш проект освещает новости научного мира и технологий, публикует статьи по философии и психологии, анализы различных ситуаций в культуре и обществе и многое другое. Скажите, были ли за время существования Prointellekt'а достигнуты какие-либо успехи, произошли ли какие-то изменения, наблюдаете ли вы рост своей аудитории?

Конечно, аудитория сайта увеличивается, по сравнению с 2017 годом она выросла в 2-3 раза. Некоторые материалы вызывают по-настоящему большой интерес. Например, в январе 2018 года мою статью «The Guardian: Русская классика как опасность» только на нашем сайте и в соцсетях прочитало более 60 000 человек. Этот текст также был размещен на арабском, немецком, английском, так что количество прочитавших его, скорее всего, гораздо больше. Меня удивили и порадовали активные отклики и многочисленные комментарии пользователей. Русская классика – это, действительно, «живой хлеб культуры». Моя статья стала ответом на публикацию в британской The Guardian, которая довольно однозначно проинтерпретировала результаты социологического опроса, посвящённого чтению в России. Я постарался изложить свои мысли на этот счёт, апеллируя в том числе к автору материала – Фиби Тэплин. Она, кстати, ответила на мое письмо: «…Thank you for your interest, your kind words and your reading tips! And thank you for sending me the article – very interesting! I am not writing about Russian literature at the moment (although your books sound marvellous and I would certainly be interested to read them if they are translated). I am currently working on UK-based projects. But it is great to be in touch and I wish you all the best».
Мнения читателей Livelib об этой статье и других текстах сайта prointellekt.com тоже очень важны.

Вы активно сотрудничаете с различными СМИ, пишете открытые письма, чтобы привлечь внимание к озвучиваемым вами проблемам. Есть какой-то отклик, чувствуете прогресс?

Никакого сотрудничества со СМИ у меня нет. Есть взаимодействие с аудиторией на сайте, на странице «Проинтеллекта» в «Фейсбуке», в «Инстаграме». Сформировался круг читателей, которых, как и меня, интересуют глобальные вопросы. Комментарии не всегда бывают профессиональными, но я вижу большой прогресс в том, что завязываются дискуссии, идёт обсуждение. В «Русском пациенте» я писал о необузданной страсти русского человека к постижению мира – внутреннего и внешнего. Здесь я наблюдаю это воочию и приветствую. Гармония сознания – исключительно в движении мысли. В пассивном, успокоившемся интеллекте нет движения, и он не приносит удовлетворения жизнью.

Вы пытаетесь донести до мира опасность ИИ (и в романе «Соло Моно» этой теме уделено большое внимание), но вместе с тем не гонитесь за читателями, а ищете «понимающего собеседника». Так в чем на самом деле цель создаваемой вами литературы?

Для меня литература – это не способ популяризации и обогащения. Литература – это составная часть моего сознания. Полученные ожидания и эмоции от моих произведений определяют круг моих читателей. При этом их количество меня не интересует, так как я не участвую в современной борьбе за разового читателя и массовые книжные тиражи.

Ваш способ оценки интеллекта, HIC, основан на вкладе в мировую культуру определенных личностей, выбранных вами. На чем вы основывались, делая выбор? Какие были критерии?

Критерии самые доступные для понимания: продукт HIC (высшего выражения сознания) – это всегда шедевр. Высшее выражение сознания проявляет себя в науке, философии, культуре (живописи, литературе, музыке). Их выдающихся представителей – Конфуция, Аристотеля, Ньютона, Канта, Бетховена, Достоевского, Планка, Менделеева, Бора, Эйнштейна, Гинзбурга, Дали – я и считаю обладателями высших показателей. У каждого могут быть свои представления о ключевых личностях человечества, но влияние, оказанное ими на тенденции развития цивилизационных процессов, должно быть существенным.

Вы однажды заметили, что основная масса популярной интеллектуальной прозы (да и современная литература вообще) не может похвастаться высоким содержанием HIC. А существуют ли вообще в современной русской литературе книги с высоким HIC? Пусть не признанные широкой публикой, но – есть такие, как вы считаете?

В современной русской литературе, литературе других стран и веков такие авторы всегда немногочисленны. Сегодня можно говорить о Викторе Пелевине, Павле Крусанове, Александре Секацком.

И это характерно не только для России, но и для всей мировой художественной литературы. Обычно лишь два-три автора в столетие могут вызвать интеллектуальную похвалу. Издательские дома забросали книжный рынок таким огромным количеством макулатуры, что выбрать что-нибудь стоящее очень тяжело. Если мы аттестуем человечество по шкале HIC, то более 90 процентов населения мира – это люди c показателем 60-70 HIC. Для того, чтобы читать и получать интеллектуальное удовольствие от книг Виктора Гюго, Томаса Манна, Достоевского, Толстого, Марселя Пруста нужно иметь от 90 HIC. А чтобы читать (и читать с интеллектуальным наслаждением!) таких авторов, как Спиноза, Конфуций, Кант, Гегель, Шопенгауэр, Соловьев, нужно иметь HIC от 110. Таких людей очень мало. Поэтому у издательств, ориентированных на получение прибыли, нет коммерческого интереса издавать интеллектуальную литературу. Наоборот! Если раньше было престижно иметь дома собрание сочинений Достоевского, то сейчас книги Федора Михайловича отправляют к букинистам или в мусорный контейнер, а всех подряд призывают стать новым Достоевским: билборды, стикеры, лайтбоксы (sic!) в любой стране мира пестрят объявлениями «Напиши свою книгу!» Технически это стало совершенно просто – набрал текст, загрузил его на сайт издательства или типографии, через пару недель книга у тебя в руках. Казалось бы – прекрасно, работа над текстом – большой личностный труд, позитивный. Но проблема в том, что таким образом размывается граница между профессиональным и дилетантским. Современные либералы полагают, что нет никакой разницы между Достоевским и Васей Пупкиным, между Сергеем Соловьевым и Олегом Роем, между Марселем Прустом и Арменом Гаспаряном, Мариной Цветаевой и Анной Шафран, Анной Ахматовой и Дарьей Донцовой, между Антоном Чеховым и Юрием Поляковым. Здесь разница колоссальная, как между особняком в стиле ампир и шалашом из хвороста. Теперь у нас каждый может написать книгу и неважно, какого она качества. Не существует никаких институций, которые бы маркировали настоящую высокую литературу и сочинительства профанов. По-моему, количество писателей уже превзошло количество читателей. И никакой пользы от этого для литературы нет. Как однажды отметил Оскар Уайльд: «В прежнее время книги писали писатели, а читали читатели. Теперь книги пишут читатели и не читает никто».

На телевидении и радио нет ни одной передачи, в которой бы на профессиональном уровне говорилось о литературном процессе, представлялись книги и авторы, действительно достойные внимания. Не так давно я случайно наткнулся на программу канала «Совершенно секретно», которую вёл журналист Дмитрий Губин. Я был поражен: разговоры исключительно о книжной попсе, при этом возведённой в ранг шедевров. Возникла мысль: или его работу оплачивает бизнес (и не только его, но и редактора), или у него мозги неандертальца. Бизнес, индустрия развивают в человеке чувствительность, а не сознание.

А что скажете об иностранных книгах? Там наблюдается высокий HIC?

В начале ноября 2016 года литературный агент господин Хорхе Диас обратился в ИД «ПоРог», предложив обсудить публикацию книг Потемкина в Испании. Получив предварительное согласие, агент связался с представителем издательства «Uno editorial» Луисом Эскубано. Менеджер сразу спросил: «О чем книги вашего автора?» Ответ: «Философские, сложные социальные коллизии современности…» «О, нет, читательский рынок это не проглотит, даже не принюхается к такому продукту. Нас интересуют любовные сюжеты вашего Горбачева, более продаваемая тема – любовницы Сталина, авантюрные романы канцлера Меркель – об этом мало информации, или неожиданная смерть Ельцина – это было отравление политическими конкурентами или пристрастие к алкоголю? Можно рассмотреть книги о здоровой пище, описание препаратов, поднимающих сексуальный аппетит, яркие сюжеты о трансгендерах, об их ярких сексуальных вибрациях…»

Пожалуй, это характерный пример настойчивого вытеснения из книжного оборота интеллектуальной литературы. И это касается не только Испании и России, но и других стран.

В современном мире встреча с высшим выражением интеллекта затруднительна, а гедонистические чувства – в избытке.

В каких странах вы издаетесь?

Права на публикацию книг я предоставляю тем издателям, которые интересуются моим творчеством. Мои романы изданы в Японии, Китае, Казахстане, Грузии, Болгарии, Сербии, Польше, Германии, Франции – после Ивана Бунина, спустя 70 лет, из русских авторов издательство «Hachette» напечатало только Потёмкина, и об этом заявило в своей рекламе. Тиражи небольшие: от 2 до 5 тысяч. Считаю, что стыдно и недопустимо хвастаться тем – а это постоянно делают радио, ТВ и другие средства массовой информации, – что Донцова, Устинова, Маринина, Быков, Поляков имеют в России большие тиражи. Этим самым мы принижаем уровень русского читателя и создаем из него потребителя низких продуктов. Впрочем, во всех странах мира беллетристическая, музыкальная, кинематографическая, изобразительная попса имеет такую же высокую популярность. Интеллектуал сегодня не ценится. Я уверен, в Германии никто не будет покупать Томаса Манна, во Франции – Виктора Гюго. А за старые издания Достоевского и Гоголя на российских блошиных рынках больше десяти рублей не получишь. Либералы могут опять возмутиться, ведь для них результат деятельности, какого бы интеллектуального уровня он ни был, какова бы ни была его природа, всегда заслуживает должного внимания.

Моё твердое убеждение, либералы – это люди без традиции, без национальной культуры, без отечества, без определенной гендерной ориентации, без принципов и чести. Им всё безразлично. Чем шире будет аудитория либералов, тем быстрее станет расти скорость вытеснения андроидами хомо сапиенса. В Швеции на законодательном уровне хотят принять решение о том, что перед тем, как мужчина и женщина вступят в эротические отношения, необходимо заключить договор о согласии. А согласие на серьёзные сексуальные отношения нужно заверять вообще у нотариуса! Если бы я был молодым человеком и жил в Швеции, обязательно купил бы себе андроида Софию (кстати, соблазнительно выглядит). И дал поручение запрограммировать её так, чтобы ночью она была обворожительной красавицей, а днём старушкой с выпавшими зубами. Как раз чтобы не вызывать ревность у тех, кто подсовывает договор о сексуальных отношениях.

Вы являетесь автором нескольких романов. Можете выделить какой-нибудь из них? Возможно, именно эту книгу вы считаете самой важной в своем творчестве, или вам особенно запомнилась работа над ней?

Известный литературовед, профессор МГУ, к сожалению, ныне уже покойный Валентин Недзвецкий несколько лет назад издал книгу «16 шедевров русской литературы». В ней он написал о двух моих романах «Русский пациент» и «Кабала». Считаю его мнение достаточно авторитетным, чтобы выделить именно эти произведения.

Что касается работы над книгами, то всегда есть какие-то яркие моменты. Например, когда я писал «Русского пациента», то мне пришлось специально поработать чистильщиком обуви на главном железнодорожном вокзале во Франкфурте-на-Майне. Чтобы достоверно осветить тему гиперсексуальности либерального мира в повести «Мания», я дал объявление в Интернете: «Плачу 100 долларов за откровенную беседу с лицом нетрадиционной ориентации». Мне важно было услышать рассказы реальных людей. История с «Манией», кстати, имела продолжение. Однажды какая-то желтая газета попросила директора издательского дома сделать интервью со мной. Человек я не публичный, но под давлением директора согласился. Мы пришли в «Шоколадницу» на Арбате, журналисты настроили камеру и задали первый вопрос: «Как в своей книге вам так точно удалось описать процесс перехода из одного пола в другой?» Я ответил: «А разве вы не знали, что раньше я был Ларисой Ивановной?» Мои интервьюеры были в шоке и пока приходили в себя, я оставил их… Ларису Ивановну я вспомнил, потому что этот образ и знаменитую фразу в своё время мы обсуждали с моим другом Георгием Данелия во время съемок фильма «Мимино».

А если говорить о персонажах? Какой из ваших героев вам ближе всего?

Тот персонаж, над которым работаешь, становится самым близким и дорогим.

Опишите вашего идеального читателя. Какой он?

Мыслящий человек, неравнодушный к реальности и думающий о будущем – вот мой идеальный читатель. Тот, у кого в преференции разум, а не мимолетные увлечения и чувства. Таких в мире не больше одного процента.

Эйнштейн, Гинзбург, Соловьев, Достоевский никогда бы не стали покупать «Бентли», шестипалубные яхты, дорогих лошадей, дорогие часы, модную одежду – им было все равно. О внешнем виде, об атрибутах роскоши вокруг себя они не думали, им было важно, что у них в голове. А большинство современных людей не задумывается о том, что главное – это сознание. Чем оно богаче, тем интереснее жизнь человека для него самого и для окружающих. А современный мир заботит только об одно: как лучше выглядеть, что носить, как продемонстрировать свой статус. Это путь в никуда. Необходимо, чтобы человечество одумалось и нашло новую дорогу для продвижения во времени.