Наедине с автором: Джейсон Роан

Ведущий рубрики – Алекс Бертран Громов, историк и писатель.

Джейсон Роан – британский писатель, автор бестселлера для подростков «Меч Куромори» , в котором тесно переплетены европейские и японские традиции.

Вы несколько лет жили в Японии. Насколько этот жизненный опыт был использован при написании романа?
Мне кажется, проще сказать вот как: я бы никогда не написал «Меч Куромори», если бы я сначала не прожил пять нет в Японии. Одна из причин, по которой я решил написать эту книгу, стало желание передать широкой аудитории свои ощущения от жизни в этой потрясающей стране. Япония - это одна из тех стран, которые очень ощутимо влияют на нашу жизнь, хотя на первый взгляд это не очевидно (японские машины, одежда, игры, музыка, еда, спорт, мультфильмы и так далее). Но при этом Япония и ее культура до сих пор остается загадкой для множества людей.

Существует много книг о старой традиционной Японии, в которых фигурируют самураи и ниндзя, но при этом я не видел ни одной книги (особенно для подростков), которая рассказывала бы о повседневной жизни в Японии, таких вещах, как дома, еда, локальные традиции, манеры, транспорт. От автоматов по продаже газировки на углах улицы до машин, с которых продают сладкий запеченный картофель, я считаю, что Япония – невообразимо прекрасное место, и я получил огромное удовольствие от времени, которое провел в этой стране. Забавно, но прошло уже практически 20 лет с момента моего отъезда из Японии, я до сих пор тоскую по ней, и был бы рад туда вернуться.

Называли ли вас в японский период жизни так, как называют главного героя вашего романа – «хэнна гайдхин» - «странный чужеземец»?
О, конечно! Я определенно был «хэнна гайдхин» все мое время в Японии. В буквальном переводе с японского фраза действительно означает «странный чужеземец» и относится к человеку, который принимает японский образ жизни всем сердцем. Думаю, отчасти фраза имеет такое значение из-за того, что японцы относятся к собственной культуре как сложной для восприятие иностранцу. А еще они не считают ее настолько ценной по сравнению с другими культурами, поэтому им кажется странным, когда иностранец хочет носить традиционную японскую одежду, например, «юкату» или «джинбей», есть «умебоси» (маринованные кислые сливы) и пить саке (рисовую водку). Я всегда был человеком, который уважает чужие культурные ценности и старается приобщиться к ним, когда посещает другие страны. И из вежливости к «хозяевам», и потому что ты видишь и замечаешь очень много именно тогда, когда тебя самого не замечают. А это может произойти только в случае, если ты «сольешься» с чужими культурными традициями. В результате, пока я был в Японии, я полностью принял образ жизни «sarariman» («работающего» человека): носил костюм каждый день, регулярно стригся, жил в маленькой квартире и имел удлиненный рабочий день. В Японии принято ждать, пока босс уйдет домой, после чего все остальные работники могу тоже покинуть рабочие места, иначе будет казаться, что ты недостаточно усердно трудишься. Но я был рад работать сверхурочно. В итоге все дошло до того, что мой начальник собирался пойти домой, но я все еще работал в офисе, поэтому ему пришлось сделать для меня ключ, чтобы я мог запереться! Я определенно был «хэнна гайдхин», но при этом воспринимал эту фразу как комплимент.

На самом деле у меня в первоначальной версии книги был момент, когда Киёми говорит Кенни, что он становится «хэнна гайдхин», потому что ему нравится есть «натто» (ферментированные соевые бобы).

В тексте подробно описана «деятельность» японских существ из потустороннего мира, которых способны видеть только избранные. Вы специально наделили главного героя этой способностью? Что показать необычное и потустороннее рядом с людской повседневностью?
Концепция книги, в которой подросток вынужден взаимодействовать с мифологическими японскими существами, появилась благодаря нескольким идеям, которые в итоге сложились в то, во что сложились. Во-первых, мне нужно было как-то отделить Кенни от других людей, дать ему собственную «суперсилу», если вам угодно. Во-вторых, я просто огромный фанат трилогии «Матрица», и мне нравится идея «избранного», чья способность – это восприятие мира в его реальном виде и изменение его по своей воле, как было с Нео.

В-третьих, в японской фольклористике «ёкаи» (местные сверхъестественные существа) остаются невидимыми до тех пор, пока сами не решат показать себя ничего не подозревающему смертному. В-четвертых, как христианину, для меня привычна идея двух миров, реального и божественного, которые сосуществуют рядом. Соединив эти размышления, я понял, что если Кенни сможет видеть то, что должно быть скрыто, он сразу же станет угрозой для «ёкай», и они захотят уничтожить его.

Насколько вы использовали японскую мифологию (которая для непосвященных экзотична) для сочинении сюжета книги?
Японскую мифология и фольклор невозможно пропустить, если вы живете в Японии. Даже если вы ничего об этом не знаете, все равно мифы прочно вплетены в повседневную жизнь любого японца. Например, во многих магазинах есть статуэтка «счастливого кота» («Манэки-Нэко»), которая приносит процветание; студент обязательно купит религиозные обереги для успешной сдачи экзамена; статуи тануки (енотовидной собаки) ставят при входах в бары; храмы охраняют чудовища из мифов. Все эти явления встречаются повсеместно в Японии, и иностранец просто не может не заметить богатейшее разнообразие разноцветных богов и монстров.

Я говорю это только потому, что сам познакомился с японской мифологией очень поверхностно, а серьезно сел ее изучать только когда приступил к написанию «Меча Куромори». Я и понятия не имел, как много странных и прекрасных существ в мифологии Японии, там есть все, начиная с дышащих огнем цыплят и заканчивая кораблями-призраками.

Япония остается загадочной и мистической страной для многих людей, в основном из-за удаленного месторасположения, языка и дороговизны. Во многом поэтому ее мифы и сказки так мало кому знакомы. Я заметил, когда сел писать книгу, что величайшие мифы мира – греческие, римские (античные), русские, египетские, скандинавские – повсеместно известны, а вот о японских мифах мало кто слышал. И я захотел изменить эту ситуацию и рассказать миру хотя бы о некоторых существах и монстрах из японской мифологии.

Как бы вы определили жанр книги "Меч Куромори" – это приключенческий роман для юношества, занятная история на японскую тему, роман о долге и зарождающейся любви?
Для меня – все это вместе взятое! И даже больше. Если бы мне пришлось выбирать что-то одно, то я бы сказал «приключенческий боевик» или «современное фэнтези», но я бы предпочел не классифицировать книги так просто. Как и хорошее кино может обращаться к разной аудитории, так и книга, мне кажется, может работать на разных уровнях. Следовательно, «Меч Куромори», я думаю, отчасти триллер, отчасти - приключенческий боевик, а еще квест, комедия, романтический и исторический роман, книга для подростков, семейная драма, мистерия, путевый дневник – мне нравится думать, что в книге есть что-то интересное для каждого. Плюс, как действующий учитель, я еще пытаюсь убедить себя, что читатель обязательно узнает что-то новое и полезное из книги.

Насколько главный герой, Кенни, автобиографичен? Какие черты он «унаследовал» от вас?
Многие черты Кенни я позаимствовал сам у себя, но при этом я бы не сказал, что полностью скопировал его с себя. Что касается характера, оба мы упертые, креативные, немного бунтари, авантюристы, открытые всему новому и имеем сильное чувство ответственности. Его способность думать иначе – это ключевая особенность, которую я с ним делю. Но самые главные черты, которые нас роднят, появились благодаря нашему опыту жизни в Японии. Восторг и замешательство Кенни, которое охватывает его в Японии – это и мой восторг и замешательство первых дней в этой стране. И, конечно, вот эта необходимость быстро учиться и воспринимать новую информацию, которая сваливается на Кенни, от того, как есть палочками, до правильного этикета, когда посещаешь храм или идешь в публичную баню, - через все это мне тоже пришлось пройти.

В первые дни жизни в Японии я совершил одну по-настоящему большую ошибку: я не знал, как правильно заправлять постель. Японцы чаще всего спят на полу, используя циновку из соломы, матрас – футон, подушку и тишину. Когда коллеги спросили, как мне спалось в первую ночь, я сказал, что «не очень-то хорошо, ведь мои плечи замерзли». Оказалось, что я спал под жестким матрасом-футоном, а не на нем!

«Кенни, ты уже в игре. Как и я. Мы вступили в нее, еще не родившись. Выбор сделали за нас много лет назад. Нам же остается принять его или отвергнуть». Эти слова предназначаются только Кенни, или вы считаете, что каждый должен если не спасти мир, то по крайней мере попытаться сделать его лучше?
Как автор, я обладаю привилегией быть приглашенным в разум читателя, чтобы его развлекать. Я это вижу так: если вы завладели чьим-то внимание, самое меньшее, что вы можете сделать – это попробовать поделиться с читателем опытом, который дался вам с трудом, в надежде на то, что человек сможет извлечь для себя пользу из этого «откровения». Держа эту мысль в голове, я вплетаю в сюжет небольшие уроки для читателя, хотя я и пытаюсь делать это подсознательно и незаметно, ведь никто не любит, когда ему читают лекции. В итоге я оставил «послания» в книге об уверенности в себе, смелости, вере, долге, прощении. Но я оставляю их на усмотрение читателя, чтобы он имел возможность самостоятельно решить, обращать на них внимание или нет.

Как отличить настоящего героя от псевдогероя?
Отличный вопрос! Сначала я хотел ответить, что это «мотивация», то есть то, что движет героем, и что он сам ждет в ответ. Вот только это может относиться и к псевдогерою. Например, некий человек, жаждущий славы и удачи, может вести себя очень героически, только чтобы достичь признания. Но ведь это не будет искренним героизмом!

После этих размышлений я решил, что все-таки главное отличие настоящего героизма - это жертвенность. Как по мне, так настоящий герой должен быть самоотверженным и действовать исходя из искреннего желания сделать что-то в этом мире лучше. Всегда такой героический поступок будет иметь цену и последствия, но настоящий герой принимает их и все равно жертвует своей жизнью и свободой в пользу других людей. А вот псевдогерой может все бросить еще в самом начале.

Я как-то прочитал японскую сказку, в которой деревенский старшина бросил вызов своему жестокому лорду, заступаясь за односельчан, зная при этом, что его, его жену и детей будут пытать и казнят за такое выступление. Но он все равно это сделал. Вот что значит настоящая храбрость и героизм.

На долю ваших героев выпало множество трудностей и бед, не выжили. Вам их не жалко?
Нет, совсем не жалко! Это же моя работа – наказывать их! (шутка). Если серьезно, то я всегда верил, что нужно обязательно сталкивать главного героя с трудностями. Чем серьезнее проблемы, тем приятнее победа над ними. Я люблю фильм «Крепкий орешек» по одной причине: главного героя Джона МакКлейна заставляют пройти через настоящую мясорубку. Его бьют, в него стреляют, скидывают с крыши, заставляют ходить голыми ногами по стеклу. Но он все равно побеждает! И наоборот, я ненавижу фильмы Стивена Стигала за то, что его никогда не ранят. Никому не дозволено его даже немного побить! Мир действительно может быть очень жестоким и страшным местом, и я не хочу скрывать это в моих историях. Поэтому мои персонажи постоянно сталкиваются с самыми неприятными аспектами нашей жизни. Мне их даже по-своему жалко. Однако потребности истории важнее и, если смерть персонажа послужит во благо, пусть он умрет. Правда должен отметить, что, помня историю комиксов, смерть вполне может оказаться временной!

Какие приемы используете, чтобы «разбудить» читателей, вызвав сострадание?
Существует множество техник, которые используют писатели, чтобы вызвать сострадание к своим персонажам. Самое очевидно – это наделить главного героя каким-нибудь недостатком. Например, у Гарри Поттера было несчастное детство, над ним издеваются, а еще у него есть шрам. Я умышленно избегал этого приема, когда создавал Киеми и Кенни, поэтому они просто до безобразия обычные подростки. Однако у обоих было тяжелое, травмирующее детство. Травмы разные, конечно, но при этом присутствует параллель. Я позволил этому факту открываться постепенно по мере развития сюжета, чтобы никак не влиять на то, как воспринимает героев читатель. Если вам герои нравятся, то «травмирующее детство» добавляет глубину и мотивацию поступкам. Если вы не уверены в своих симпатиях, это может помочь перетянуть вас на нужную сторону. Чтобы понять, что сделало ваших новых знакомых такими, какими они стали, нужно время. То же самое относится к вымышленным персонажам.

Другой прием, который я использовал в «Мече Куромори» - это подмешать карты и создать видимость того, что мой герой – аутсайдер и неудачник. Может быть, это чисто британская особенность, или мое собственное отношение к неудачникам, но я всегда на стороне заведомо проигравших. Например, если Барселона играет с московским ЦСКА, я хочу, чтобы ЦСКА победил, потому что так будет драматичнее и интереснее. Ничего нет более утомляющего и скучного, чем предсказуемость.

На русском языке скоро выходит продолжение – «Щит Куромори». Чем она будет отличаться от «Меча»? Будут ли там действовать Кенни и другие уже знакомые читателям герои? И будет ли продолжение «Щита»?
Когда я писал вторую книгу, моим девизом стало «похоже, но по-другому». В «Щите Куромори», который выйдет через несколько месяцев после «Меча Куромори», будет похожие элементы, например, главные герои и японское окружение, но многое будет иначе, ведь Кенни больше не «хенна гайдхин» в Японии и начал приспосабливаться. Он совершенствует свои навыки борьбы и магии, но при этом сталкивается с классической дилеммой самурая «долг против желания». А еще он начинает бунтовать, как настоящий подросток, и обнаружит последствия своих поступков и принятых решений. Я бы сказал, что события «Меча» напрямую влияют на сюжет в «Щите», и что история начинает развиваться в совершенно другом направлении.