15 переводных романов, которые нужно читать этой осенью

Автор: Анастасия Завозова

Литературный критик и главный редактор сервиса Storytel Анастасия Завозова по просьбе Esquire изучила книжные новинки и выбрала 15 переводных романов, которые нельзя пропустить. В подборку — помимо очевидного свежего Стивена Кинга и букеровского лауреата Анны Бернс — вошли книги об адептах ЗОЖ, бестселлер Делии Оуэнс «Там, где раки поют», который будет экранизировать Риз Уизерспун, сборник рассказов «Иисусов сын» американского классика Дениса Джонсона и многое другое.

Начнем, пожалуй, с самых важных новинок этой осени, о которых уже столько сказано, что никак нельзя не сказать о них еще немного. Ad Marginem переиздает одну из самых страшных книг XXI века — «Благоволительниц» Джонатана Литтелла. В новом издании восстановлены небольшие фрагменты текста (в основном из эротических сцен), которые были пропущены в первой редакции перевода. «Эксмо» выпустит роман Анны Бернс «Молочник», получивший в прошлом году Букеровскую премию, — несколько безбрежный текст о том, как конфликтующие народы выстраивают между собой не только осязаемые, внешние, но и внутренние границы. В издательстве «Лимбус Пресс» наконец-то выйдет докуроман Клэр Малли «Шпионаж и любовь» — наш любимый тип истории, когда подлинные события организованы в захватывающий сюжет. «Азбука» выпустит новый роман Мюриэль Барбери «Странная страна» — помните, в середине нулевых в роли всеобщего щегла была «Элегантность ежика»? Стивен Кинг снова написал привычно страшный роман с привлечением детей — и привычно хороший, называется «Институт». Ну и на днях вышел фэнтезийный роман «Черный леопард, рыжий волк» букеровского лауреата Марлона Джеймса — жесткая книга, в которой даже текст иногда насилует сам себя.

Теперь чуть более подробно о других важных новинках переводной литературы, которые выходят у нас этой осенью.

«Общество самоубийц» Рэйчел Хэн
«Аркадия», пер. М. Синельниковой

Несмотря на то что роман Рэйчел Хэн вроде бы выстроен на типичном для сай-фая допущении о том, как люди получили от больших корпораций бессмертие, не стоит читать этот роман как фантастический. И структурно, и по тональности он скорее ближе к «Станции Одиннадцать» Эмили Сент-Джон Мандел и весь своего рода прощание, поминальная песнь по стремительно уходящему от нас на все четыре безглютеновые стороны миру сала и калорий. Героиня романа, Леа, живет уже сотню лет, выглядит на омоложенные пятьдесят, питается смузи из кейла, бережет дорогущую нанокожу и ждет «третьей волны», когда избранным уже раздадут настоящее, а не синтезированное бессмертие. Но случайная встреча с человеком из прошлого переворачивает ее уютный зеленый экомирок, и ей вдруг страстно хочется ощутить вкус жизни (или хотя бы бургера). Роман, начинающийся как сатира на нездорово здоровый образ жизни, в какой-то момент становится тонким переживанием собственной инаковости в мире хороших и правильных людей, и этот тихий, нарастающий ужас героини перед собственным «я», с которого постепенно оползает фотошоп, и есть самое ценное в романе.

«Пятый персонаж. Мантикора. Мир чудес» Робертсон Дэвис
«Азбука-Аттикус», пер. М. Пчелинцева, Г. Крылова

Еще одно важное переиздание этой осени — заново отредактированная и выпущенная под одной обложкой «Дептфордская трилогия» канадского классика Робертсона Дэвиса, которой, кроме того, уже очень давно не было в бумаге. Романы Дэвиса удивительно, подкупающе хороши по двум простым причинам. Во‑первых, Дэвис — талантливый рассказчик и его истории всякий раз оказываются ровно такими историями, которых подспудно и ждешь от толстого романа. Здесь нет провисаний и надиктованных авторским эго отступлений, сюжет не проваливается вдруг в кроличью нору, и Дэвис умело соблюдает в повествовании баланс волшебства и реальности, не раскрашивая обычные жизни, а скорее рассказывая о них так, что самая затертая будничность вдруг оказывается отражением сказки. Ну и во-вторых, все герои Дэвиса — от простого учителя до сельской дурочки, от запутавшегося пациента на кушетке психоаналитика до странствующего циркача — это «пятые персонажи», люди, которым вроде бы не досталось центрального места на сцене, но именно их жизни, их истории при ближайшем рассмотрении оказываются гораздо интереснее — и нужнее.

«Каштановый человечек» Сорен Свейструп
«Эксмо», пер, А. Чеканского

Свейструп — сценарист знаменитого сериала Forbrydelsen/The Killing/"Убийство" — написал действительно очень хороший детективный триллер, замесив его, впрочем, из всех привычных тропов скандинавского нуара. С точки зрения сюжета здесь нет ничего необычного: у нас есть давняя трагедия с подробной расчлененочкой, есть пропавшая девочка и есть убитые и тоже несколько искромсанные женщины (всегда женщины!), на трупах которых копенгагенская полиция находит детские поделки из природных материалов — каштановых человечков. Но сама история выстроена добротно, крови налито с верхом, и вообще, это тот тип скандинавского детектива, который мы любим — не потому, что он встречает нас дымящимися кишками, а потому, что за горой трупов все же видна нормальная, захватывающая история.

«Аспект дьявола», Крейг Расселл
«Рипол Классик», пер. Н. Феликсон

Возможно, если поместить действие любого романа в 1939 год, поближе к лишайному очагу фашизма, то он сам собой превратится в достаточно понятный хоррор. Но Крейг Расселл в своем новом детективе идет немного дальше, вечно сталкивая в повествовании два разных типа ужасного: фантастическое и реальное. С одной стороны, у нас есть выстроенный на костях и коллективных страхах древний замок, темный-темный лес и страшные сказки о Чернобоге с Велесом. С другой — ни с чем не сравнимая подлинность обычного человеческого зла и безумия, когда одни серийные убийцы давятся человеческими глазами, а другие приходят к власти в Германии. Уже вовсю нарывающий нацизм добавил черноты историческому детективу Расселла, в котором инспектор расследует страшные убийства в Праге, а психиатр ищет в чужом сознании следы дьявола, но страшнее всех, конечно, приходится современному читателю.

«Там, где раки поют», Делия Оуэнс
«Фантом Пресс», пер. М. Извековой

Сенсация прошлого года, мгновенный бестселлер, выбор Риз Уизерспун, золотое яичко, закатившееся прямо в руки книготорговцам, — все это, на самом деле, ничего не говорит о книге, потому что такие характеристики обычно применяют к каждой второй книге, которую так или иначе решают хоть как-то продвинуть в издательстве. Однако дебютный роман писательницы, до сих пор писавшей уверенный нон-фикшен о своей жизни в Африке, оказался, во‑первых, читабельным, во‑вторых — объемным. Роман Оуэнс мог бы легко вылиться в довольно коммерческий судебный триллер: жила-была на болотах одинокая девочка, которой местные побаивались, поэтому как нашли труп, так знали, куда показывать пальцем. Но драма, которая разворачивается в суде и в полицейском участке, — это лишь часть истории, и даже не самая ее важная. Важнее тут (и сильнее всего, сказывается внимание Оуэнс к природе как автора нон-фикшена) оказываются описания болот Северной Каролины, диких, нетронутых мест, которые так же, как и тяжелое детство, сказываются на характере главной героини. И эта осязаемая топкость, еще не пощупанная человеком красота заранее некрасивого — болота, трясины — и вытаскивает этот роман из триллеров в какую-то медитативность, не отменяя, впрочем, живого и уверенного движения сюжета.

«Горький апельсин», Клэр Фуллер
«Синдбад», пер. А. Капанадзе

Отличный британский триллер, скроенный из понятного желания дружить с крутыми и красивыми людьми в расчете на то, что если долго тереться о чужую позолоту, то прикроешь собственную свиную кожу. Фрэнсис Джеллико попадает ровно в такую ловушку, когда знакомится с бесконечно красивой, загадочной и притягательной супружеской парой, Питером и Карой. Все они оказываются в старинном обветшалом английском поместье, где им в общем-то нужно работать, но сама атмосфера подгнивающего вокруг аристократизма вызывает в них припадок декаданса и желания пожить как можно красивее, что, разумеется, приводит к оглушительному удару о реальную жизнь и непоправимой трагедии. Прелесть этого триллера в том, как тонко и бескровно он сделан: на чистом психологизме, на трех с половиной персонажах и на очень убедительной мотивации всех героев, которой не требуется внешнего драматизма.

«Девятый час» Элис Макдермот
«Эксмо», пер. А. Комаринец

Ирландский Бруклин начала двадцатых годов прошлого века в романе Макдермот мало чем отличается от ирландской Ирландии того же времени: холод, голод и отчаяние тут помножены на разлитую в воздухе тягу к смерти. «Девятый час» и начинается с самоубийства и запаха газа, с бесконечного снега и тяжелой поступи монашеского милосердия в коридоре, но невыносимость рассказанной здесь истории — которая местами и вовсе видится лишь тонким пунктиром сквозь плотную серую атмосферность содержания — отчасти компенсируется удивительным слогом автора. Элис Макдермот — наиживейший классик современной англоязычной литературы, привнесла в устоявшуюся ширь нового американского романа холод и свет ирландской повествовательной традиции, и обычный рассказ о дурных временах (иммигранты, дети, руки в цыпках) в нечто более колючее и некомфортное и очень похожее на великую литературу.

«Вся ваша ненависть» Энджи Томас
Popcorn Books, пер. Н. Зркхи

Самый нашумевший американский роман для подростков 2017 года наконец-то вышел и у нас. Разумеется, в США не было бы столь бурного отклика на роман, не будь он посвящен острейшей тамошней теме последних лет — полицейскому произволу в отношении чернокожего населения. (Посмотрим, что будет у нас, когда — на самом деле уже скоро — выйдет роман Максима Сонина, посвященный скандалу в 57-й школе.) Но несмотря на болезненность и важность темы, роман о девочке Старр, друга которой застрелили полицейские, не прозвучал бы так громко, не умей Томас хорошо и плотно сбить все, что она хотела сказать, в собственно очень неплохую историю, которая вышла на русском совсем недавно.

«Иисусов сын», Денис Джонсон
No Kidding Press, пер. Ю. Серебренниковой

Умерший два года назад Денис Джонсон был сразу и классиком американской литературы, и ее темным прошлым, потому что голоса всех его персонажей — несмотря на то, что по большому счету это были голоса белых мужчин, увлеченно глядевших в тьму своего пупка, — были всегда голосами надтреснутыми и изломанными. Его герои — это люди с обочины жизни: проевшие себе мозг веществами наркоши и алкоголики, как в его дебютном сборнике рассказов «Иисусов сын», или одинокие люди, перевалившиеся за край жизни, — как в вышедшей уже после его смерти книге The Largesse of the Sea Maiden. Но всякий раз это голоса, которые невозможно не выслушать, которые пробираются тебе под кожу и заставляют прожить вместе с ними несколько перекошенных отчаянием мгновений. Выход сборника его рассказов на русском, несомненно, событие, на которое стоит обратить внимание, даже если чтение сулит долгие, огромные минуты непокоя.

«Джеймс Миранда Барри», Патрисия Данкер
«Синдбад», пер. А. Борисенко и В. Сонькина

Через двадцать лет после публикации до нас наконец добрался перевод одного из самых известных романов Патрисии Данкер, британской писательницы, следы перевода которой на русский можно обнаружить где-то в нулевых, когда вопреки всем канонам маркетинга вышли ее «Семь сказок о сексе и смерти». Действительно, Данкер — писательница совершенно некоммерческая, но очень интересная — тем, как она умело сочетает интеллектуализм с понятным юмором, тем, как ловко она умеет продергивать нитку современности в исторические факты, и тем, как хорошо она вытаскивает на поверхность не самые очевидные или очевидно забытые истории. Ее роман 1999 года «Джеймс Миранда Барри» — это как раз такая прекрасная укладка реальности в романную историю, рассказ о подлинном прошлом, которое вдруг оказывается увлекательнее любых приключений, а ее герой — Джеймс Миранда Барри, женщина, всю жизнь прожившая в мужском облике и сделавшая невероятную карьеру назло XIX веку, — в 2019 году оказывается еще нужнее читателю, чем прежде.

«Сварить медведя», Микаэль Ниеми
«Фантом Пресс», пер. С. Штерна

Микаэль Ниеми — следов издания которого на русский почти невозможно обнаружить, несмотря на то, что в начале нулевых у нас в идеальном переводе Руслана Косынкина выходил самый громкий его роман «Популярная музыка из Виттулы» — ставший в родной Швеции не просто культовым, а всенародным (если не отыщете текст, посмотрите хотя бы очень родную книге по духу экранизацию). И вот наконец много лет спустя на русском выходит самый свежий его роман, совсем не похожий на «Виттулу», но более плотный, сюжетный и сложный. «Сварить медведя» в первую очередь вызывает в памяти сравнения с самым известным романом Умберто Эко. Пастор Лестадиус (реально живший в 19 веке священник и ученый) и его подручный, мальчишка-саам Юсси ищут в отдаленной шведской деревне убийцу и насильника, выставив как крест логику и дедуктивный метод против тьмы и суеверий. Но там, где у Эко открывались глубины рассуждений о смеховой культуре, Ниеми уходит в разговор о любви к слову и книгам в целом, и в эти моменты его роман — чуть ли не сам собой ритмизуясь, выстраивается в звучную плотность, столь характерную для стиля Ниеми. «Сварить медведя» — литературное событие хотя бы потому, что Ниеми так же, как в свое время Эко, удалось сбалансировать в одной истории безо всякого крена и увлекательный сюжет, и большой — но не напыщенный — разговор о важном.

«Беспокойные», Лиза Ко
МИФ. Проза, пер. С. Карпова

В современной американской литературе можно найти много историй об одиноких, ощетинившихся мальчиках — от, скажем, «Щегла» до старательно похваленного всеми недавнего дебюта Томми Оранжа There There. В иммигрантских историях, основанных на непременном лобовом столкновении культур, здесь тоже нет недостатка, причем истории эти могут быть самого разного калибра: от паутинчатой прозы Июнь Ли до рубленых аксиом Селесты Инг. Поэтому роман Лизы Ко выделяется совсем не этими двумя уже обкатанными темами: мальчик без мамы, чужой среди чужих. История Деминя/Дэниэла — американца, но китайца, сироты с несколькими наборами родителей и родных — история гораздо более универсальная, чем кажется на первый взгляд. Это рассказ о поиске себя в себе и о том, как важно во время этих поисков найти что-то, что держит на плаву именно тебя — как музыка для Деминя, которой необычайно много в романе, — чтобы стараниями других людей не уйти под воду навсегда.

«Ка», Джон Краули
«Азбука-Аттикус», пер. Е. Лихтенштейна, редактор и автор комментариев М. Назаренко

Романы Краули, наверное, правильнее всего будет назвать медитативным интеллектуальным фэнтези. Российскому читателю уже известен его роман «Маленький, большой» — толстое книжное путешествие в страну эльфов, из которого лишь изредка просвечивает какой-то намек на привычную нам реальность. «Ка» — такой же неспешный и довольно толстый роман, в котором есть все, за что поклонники и ценят этого автора. Необычный центральный голос (главный персонаж — ворон, вкусивший во многих смыслах всеобщей премудрости), вечное преломление реальности (нечеловеческий взгляд на человеческое) и стирание границ между временем. Однако в этом романе Краули чуть ли не впервые позволяет себе размахнуться до размеров литературной энциклопедии, то и дело ударяясь в описание мировой истории — рассказывая то о легендах древних индейцев, то о гражданской войне в Америке. Это не самое легкое чтение, Краули не делает снисхождений для торопливого читателя, но чтение вполне себе захватывающее — это история мира, рассказанная совершенно неисторически.

«Гномон», Ник Харкуэй
«АСТ», пер. Е. Лихтенштейна

Очень уверенный фантастический детектив о жизни под колпаком нейронных сетей. «Гномон» открывается докладом инспектора Миликки Нейт, которая совершенно искренне (и это подтверждают сотни программ, анализирующих движения ее лицевых мышц), верит в то, что погибшая во время допроса гражданка (и, возможно, диссидентка) Диана Хантер погибла совершенно случайно. И Система, в которую все истово верят, потому что она механически прозрачна (и при этом неуловимо напоминает правительство из «1984»), уж точно не имеет к этому никакого отношения. Однако инспектору Нейт придется погрузиться в память всех так или иначе связанных со смертью Хантер людей, ну и, конечно, выяснить, что не все так просто в эпоху всеобщего интернетного равенства и братства.

«Третий брак», Костас Тахцис
«ОГИ (Объединенное гуманитарное издательство)», пер. А. Ковалевой

Еще одно важное литературное событие осени — выход сборника прозы классика современной греческой литературы Костаса Тахциса, куда вошел самый известный его роман «Третий брак». Можно долго говорить о значении Тахциса для греческой словесности и о том, как благодаря ему заново лепилась и формировалась культура послевоенной Греции, но обо всем этом можно узнать из очень увлекательных предисловий к сборнику редактора и переводчика. Здесь же стоит упомянуть о том, что «Третий брак» — это та самая семейная сага, которую мы выискиваем в литературе не только со времен «Неаполитанского квартета» Ферранте, но и норвежской писательницы Анны Рагде, да и в целом любого толстого романа, речь в котором идет о жизни самой простой семьи на фоне разного рода исторических событий. Роман «Третий брак» — это такая история нескольких поколений одной афинской семьи, очень понятный рассказ о бабушках, мамах, сыновьях, тетках и соседях, шумный, смешной, страшный, грустный и очень, очень живой.