Почему составлять списки «плохих» детских книг просто нельзя. Даже Анне Кузнецовой

Автор: Ксения Букша

Детский омбудсмен Анна Кузнецова назвала недавно несколько детских книг, которые, по её мнению, постыдные. Среди них есть книга давно покойного дедушки (папы отца) моей младшей дочери — Савелия Низовского «Как царь ушёл в девочки». Так что в моём возмущении этим списком есть и личная нота.

По некоторой информации, Анна Кузнецова или её пресс-служба скопировали эти книги из анонимного списка. Интересно, что «блюстители нравственности» копируют запретный список со списка «угарного», который был опубликован для смеха и забавы. Там, например, есть старое-престарое советское стихотворение про весёлую траву («Муравы коза поела — закружилась и запела»). Очевидно, что смеяться над этим стихотворением будут в основном офисные работники, а целевая аудитория (младший дошкольный возраст) про запретные вещества ни слухом ни духом. Так что пиарщики Кузнецовой, вполне возможно, схалтурили, и на этом можно было бы закончить обсуждение.

Но мы не можем. Потому что хотя случай и смешной, но сама идея запретов на детские книжки — не смешная, а пугающе серьёзная. И родилась она не сегодня и не вчера, а, можно сказать, в незапамятные времена. От неё натерпелся ещё бедняга Корней Чуковский. Многострадальную «Муху-Цокотуху» запрещали так строго и под такими идиотскими слоганами, что если сейчас перечитать все эти истории про борьбу с чуковщиной — то кровь стынет в жилах. Советую, кстати. Про «Муху» даже анекдот был:

Приходит поэт к Сталину, приносит стихи: «Муха-муха, цокотуха, Позолоченное брюхо, Муха по полю пошла, Муха денежку нашла…».

Сталин: «Вы что, хотите сказать, что у нас червонцы с портретами вождя по полям валяются?!

Пошёл поэт к Хрущёву: «Муха-муха, цокотуха, позолоченное брюхо, муха по полю пошла…».

Хрущёв: «Э, нет, что это у вас муха по колхозным полям шастает? Этак она всю кукурузу помнёт!»

Пошёл поэт к Брежневу. Брежнев: «Что значит — „позолоченное брюхо“?! Чем это вам наши Герои Социалистического Труда мух напоминают?..»

Пошёл поэт к Андропову: «Муха-муха, цокотуха…»

Андропов: «Постой — постой, что ты про ЦК сказал?!»

Мне могут возразить: так что же, детский писатель — пиши что хочешь? А вдруг он что-то действительно вредное для детей напишет или просто глупое, некачественное? Должны ведь быть какие-то критерии, по которым книжки можно или нельзя давать детям. Даже на банках с продуктами пишут «с трёх лет», а это — пища для ума, с ней как будто осторожным быть надо…

На это я отвечу так: критерии, конечно, есть.

Но, во-первых, эти критерии предназначены не для того, чтобы запрещать книжки или любым способом маркировать их как «вредные» или «неподходящие» для того или иного возраста. А для того, чтобы каждый родитель сам решил для себя — хочет ли он купить своему ребёнку такую книгу. А во-вторых, критерии у каждого свои. Единых быть не может.

Уполномоченный по правам ребёнка Анна Кузнецова не так давно рассказала о списке детской литературы, которую «даже взрослым показывать страшно». В списке — 16 книг. Писатели обвинили детского омбудсмена в копировании списка «постыдной» детской литературы из интернета и указали на грубые ошибки. Например, некоторые произведения вообще не детские.

Многим российским родителям, например, кажутся шокирующими такие популярные в Европе приключения какашек. Между тем в Скандинавии или Германии книги про «писы и каки» пользуются спросом. Считается, что они помогают ребёнку двух-трёх лет привыкнуть к горшку. Точно такими же полезными считаются книжки про смерть и секс для младшего школьного возраста… Но в нашей культуре отношение к этим вещам может быть другим. К добру или к худу — каждый понимает по-своему, но у каждого должен быть выбор. И у либералов, и у консерваторов. Беда в том, что если либералы готовы дать консерваторам право НЕ покупать «плохие книжки», то консерваторы стремятся всё запретить — а то как бы чего не вышло.

Сказка Савелия Низовского «Как царь ушёл в девочки»

И нам приходится опять талдычить про дважды два четыре. Про то, что на определённом этапе развития ребёнку необходимы:

- и бойкие складные потешки без особой смысловой и сложно-этической нагрузки — чистая рифмопляска;

- и сказки, где есть жестокость, потому что эту жестокость маленькие дети ещё не воспринимают буквально, да и изображена она так, что страх вполне дозированный (волку распороли брюхо, а потом зашили);

- и чёрный юмор (да, да, «уронил я в унитаз свой любимый карий глаз, правый, предпоследний»! Отлично же — предпоследний!);

- и юмор отвязный, бессмысленный — «ыыы, смешно!»;

- и юмор горшечный («бычок-дристунок») — потому что это действительно важный этап, который, если его не пройти, придётся дошучивать позже;

- и абсурд — как про царя, ушедшего в девочки;

- и яркие плакатные картинки. Впрочем, это на чей вкус. Многие родители совершенно справедливо считают, что эстетику ребёнку надо прививать — и отлично, будем прививать, но не в приказном порядке;
и (этих мотивов в списке нет, но протестуют и против них) темы смерти, болезни — для каждого возраста по-своему;

- и в какой-то момент прямая «чернуха», в которой жизнь показана с изнанки — думаете, подростки сами не видят, что иногда случается в жизни, думаете, их от чего-то оберегать надо?

- и книги про вариативность и многообразие человеческой природы, характеров, национальностей, религий, способов поведения (а не навязывание единственно возможного: мальчики-рыцари, девочки-принцессы);

- и макулатура, малохудожественные серии про вампиров — потому что, во-первых, читать всё равно лучше, чем не читать, а во-вторых — вкус прививается не запретами, а работой родителей или школы.

Нужно — всё! Безусловно, не всё одинаково всем полезно. Но решать не цензуре, а родителям и самим детям. А о попытках составления списков запрещённого и неприличного всегда хочется сказать, как в дни нашего детства: «Каждый всё понимает в меру своей испорченности».