Странный, глубокий и волнующий роман, сплавляющий разум и чувство в какой-то совершенно новой для Пелевина (да, пожалуй, и для всей русской прозы) пропорции, и определенно лучший текст автора за последние годы — во всяком случае, самый интеллектуально захватывающий.
Семидесятые, восьмидесятые, девяностые и нулевые кристаллизованы и засахарены в романе Кузнецова с такой щемящей ясностью и достоверностью — вплоть до третьестепенных бытовых деталей, словечек и эмоций — что со временем «Учитель Дымов» имеет неплохие шансы превратиться в важный исторический источник по позднесоветской и постсоветской истории.
Понизовский ловко разыгрывает детектив, заставляя нас подозревать всех персонажей поочередно, однако параллельно с этим где-то на периферии читательского зрения он проделывает трюк еще более искусный — смешивает безумие с нормой, а бред с реальностью, демонстрируя тем самым их условность и относительность.
Расшатывая все границы, размывая очертания привычного мира, подвергая сомнению все, что можно (а заодно и то, что традиционно считается несомненным), Кэтрин Данн твердой рукой намечает в своем романе границы нового — фантасмагорического и вместе с тем пугающе реального — мира. Мира, к которому мы приближаемся уже двадцать семь лет; мира, контуры которого с каждым годом все яснее проступают на горизонте.
Созданный Диккером миражный мир «воображаемой Америки» с ее условным, немного картонным языком, с типовыми мизансценами и коллизиями в «Правде о деле Гарри Квеберта» смотрелся очаровательно ироничной, точной и умной игрой, однако к «Книге Балтиморов» слегка обветшал и поистерся. Не безнадежно — совсем нет, но некоторая усталость материала все же ощущается. Так что, пожалуй, свой третий роман Жоэлю Диккеру лучше бы написать о чем-то другом.
Роман Уилсона явно задумывался с широким философским размахом, однако тут автор, пожалуй, преуспел не слишком. Идея пророчества, касающегося будущего, но модифицирующего настоящее, подробно разработана в мировой литературе, начиная с «Эдипа-царя» или шекспировского «Макбета» и заканчивая «Гарри Поттером» Джоан Роулинг или «Преподавателем симметрии» Андрея Битова, — так что добавить что-то радикально новое к этой теме трудно. Однако сам мир, рушащийся под ударами огромных синих камней, и герои, пытающиеся суетливо выстроить свое укороченное человеческое будущее в их долгой тени, выглядит убедительно, живо и трогательно. Словом, если не настраиваться на избыточно серьезный лад, то отличный фантастический роман — с экшном, любовью и неожиданной — несмотря ни на что — развязкой.
Уютнейший уголок среди плодородных полей и мягких холмов, добрые (хотя порою грубоватые, склочные, неуклюжие или слишком легкомысленные) люди, нестрашная — надежная и какая-то по-хорошему неокончательная — смерть — мир, созданный Флэгг похож на залитую светом просторную натопленную комнату, в которой хорошо пересиживать тяжелое время или плохую погоду. Не великая литература, спору нет, но в некотором смысле кое-что получше.
То, что начиналось как тонкая жанровая литература с отличными персонажами и готическим антуражем, внезапно разрешается бравурным феминистским маршем — эдаким «Парни, парни, это в наших силах // Землю от пожара уберечь», только наоборот. Не то чтобы плохо, но несколько разочаровывает в детективе. Впрочем, надо отдать Хокинс должное: с сюжетом она тоже справляется — не на пятерку, как в «Девушке в поезде», но на честную трудовую четверку. Может быть, с крошечным минусом за неуместную поспешность.
Поначалу думаешь, что роман окажется большой — серьезной и умной — литературой. Потом аккуратно адаптируешь ожидания и начинаешь надеяться хотя бы на хороший детектив — но даже этому скромному чаянию не суждено сбыться. Неплохая историко-социальная проза — пожалуй. Добротная стилизация — определенно. Но, в общем, не более того.
Идеально зашлифованный плоский текст, плоские и схематичные, сводимые к двум-трем функциональным характеристикам герои, блеклые диалоги — несмотря на обаятельный викторианский антураж и складный сюжет, роман Джулиана Феллоуза производит впечатление затянутой и безжизненной сценарной заявки, ждущей своего режиссера, харизматичных актеров и талантливого костюмера.
Литературный дебют Брейнингер — не самоценный объект, но развернутое обещание чего-то неизмеримо большего. Если угодно, первая сыроватая заявка на вступление в клуб главных писателей поколения тридцатилетних — тех, кто еще помнит, как пахло в постсоветской провинциальной столовой, но кто при этом уже рос свободным и высокомерным гражданином мира.
Дмитрий Глуховский проломил наконец сковывавшую его жанровую скорлупу и не без блеска вышел в пространство, именуемое «большой литературой». Для компактной и порядком обезлюдевшей в последние годы русской словесности, где каждый сильный автор на вес золота, трудно придумать новость лучше.
Сюжет у Моррела выстроен великолепно, викторианская Англия в качестве декорации для детектива не приестся, похоже, никогда, а Де Куинси в амплуа взбалмошного, нестабильного, но при этом крайне проницательного сыщика и правда смотрится чертовски уместно.
Щемяще-печальная, лиричная, с идеально выстроенным сюжетом, изящным, как старинная музыкальная шкатулка, «Станция Одиннадцать» — тот редкий случай, когда жанровые характеристики совершенно излишни и даже, пожалуй, вредны. Просто литература — настоящая хорошая литература. Или, как сказал бы один из внесценических (хотя и очень важных) персонажей романа, «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».
Вроде бы, сюжеты сплошь известные, но Гейман ухитряется добавить в них психологических нюансов, красочных описаний и остроумных диалогов таким образом, что древние мифы внезапно складываются в увлекательный и неожиданно современный роман — одновременно познавательный и динамичный.
Сунд, очевидно, старательно нагнетает в романе удушающую, мрачную атмосферу. Однако несмотря на все авторские усилия российский читатель неизбежно увидит там совершенно иную — куда более обнадеживающую и благостную картину: маленькая уютная страна, где все так или иначе знакомы друг с другом. Где беженцы могут рассчитывать на поддержку и защиту, где с трудными подростками возятся до последнего, а государственный интернат для душевнобольных похож на хороший семейный отель премиум-класса. Словом, страшно, конечно, но не так, чтобы очень — скорее просто занимательно.
Книга Кэтрин Бэннер — чтение непритязательное, бесхитростное, поэтичное и очень приятное. Герои полностью соответствуют стереотипным представлениям о «настоящих итальянцах», все их жизненные коллизии неплохо раскладываются по Проппу (изредка утекая в магический реализм латиноамериканского толка), а описания Кастелламаре и его красот местами удивительно похожи на пассажи из путеводителя Lonely Planet.
Романы французского историка, археолога и писательницы Фред Варгас — абсолютная классика, а придуманный ею герой по праву может претендовать на место в зале славы детектива (где-то рядом с Шерлоком Холмсом и Эркюлем Пуаро). Если для вас эта книга Варгас станет первой, считайте, что чтением на ближайшие пару месяцев вы обеспечены — едва ли вам удастся ограничиться «Холодным временем». Если же вы читали о комиссаре Адамберге и раньше, то на сей раз вас ждет некоторый сюрприз: по сравнению с другими произведениями цикла здесь куда больше экшна и меньше абстрактных размышлений.
Половина сюжетных нитей в «Маленьком, большом» не то чтобы теряются, но словно бы перетекают за край, создавая ощущение, что роман Краули — только видимая часть айсберга, а за его пределами лежит огромный, пугающий и прекрасный мир, недоступный читательскому глазу, но при этом абсолютно живой и реальный. Словом, редкий случай настоящего, не вполне подлежащего рационализации и вербализации литературного волшебства и книга той же дивной породы, что и «Дом, в котором» Мариам Петросян.
При всей обманчивой простоте на самом деле «Тринадцатый ковчег» — вещь тонкой выделки, надежно укорененная в традиции и при этом не лишенная тщательно выверенной доли новизны.
Если вам давно не попадались книги, способные без остатка поглотить вас на несколько дней, а после выбросить на волю слегка ошалевшими и остро жаждущими продолжения, то «Новая Луна» Йена Макдональда — именно то, что вам нужно.
Очаровательная импульсивность и непосредственность, зоркость и талант в сочетании с почти детской наивностью, а главное — какое-то поистине космическое обаяние рассказчика делают «Вот идет человек» книгой не просто хорошей, но по-настоящему выдающейся. Теперь, когда она у нас есть, сложно понять, как же мы без нее жили.
В отличие от универсального, скупого на детали и в силу этого особенно пронзительного «Стоунера», «Останется при мне» — роман, буквально сотканный из подробностей, и ими в первую очередь ценный.
Прямолинейный сюжет, растянутый вдоль оси «завязка — кульминация —развязка», точно не в стиле Ю Несбе. На протяжении всего романа писатель расставляет восхитительные ловушки, многозначительно подсвечивая незначительные детали, направляя читательские подозрения по ошибочному пути и умело маскируя подлинные ключи к разгадке.
От обычных — диковатых и непуганных — производителей типового фэнтези-продукта американку Викторию Шваб отличает атипично высокий уровень начитанности. Из ее текста ясно, что она читала (а, возможно, даже конспектировала) и Нила Геймана, и Чайну Мьевиля, и Роджера Желязны, и Мервина Пика и много кого еще: деликатные и уместные реверансы в адрес этих авторов придают «Темному оттенку магии» приятную глубину и округлую культурность.
