СПИРАЛЬ РАЗОБЩЕНИЯ

— О чем ты думаешь, глядя на этот дождь?

— Ни о чем. Просто смотрю на дождь.
Она поджимает губы и начинает хмуриться.

— Ты собирался занести садовую мебель. Теперь она начнет гнить.



Клео моментально реагирует на его «Ни о чем». Она сделала шаг навстречу Андре, попросила его поделиться своими чувствами. Его реакция вызвала
раздражение и разочарование, но ссориться и выяснять отношения Клео не хотелось. Так что она уцепилась за слово «дождь» и свое недовольство его
отчужденностью вылила на него упреками за несделанные домашние дела.

Здесь возникает опасность застрять в обсуждении бытовых проблем, пропустив
сигналы, которые передает система привязанности. Супруги будут верить, что причина разгорающегося конфликта в стульях, или в дожде, или в
забывчивости Андре. Они не осознают, что истинная причина в отсутствии чувства близостии.

— Я могу сделать это завтра. Я не обещал занести ее прямо сейчас.



Он замирает в попытке защитить себя. А она, столкнувшись с его каменным молчанием, конечно,
будет чувствовать себя еще более одинокой. Главное эмоциональное послание заключается в том, как он говорит, а не в словах, которые он произносит.

— Нет, ты грозился это сделать еще вчера. Но зачем делать, что обещал? Это же всего лишь я.



«Я и мои желания ничего для тебя не значат, — стучит в ее голове навязчивая мысль. — Я прошу тебя поделиться со мной чувствами и мыслями, а ты
меня игнорируешь». Прошло не больше десяти секунд, а оба партнера уже полностью охвачены паникой.



— Не тебе говорить о несдержанных обещаниях.
— Я не хочу ссориться из-за этой чертовой мебели, поэтому тебе не нужно защищаться.

Предмет их ссоры — не в оставленной под дождем мебели. Мебель лишь повод. Предмет — это качество их эмоциональной связи и вечный вопрос «Ты здесь? Ты рядом?»



— Я не защищаюсь. Кто собирался ссориться? Ты опять психуешь.



В его мозге только что подсветился
нейронный путь паники, вызванной чувством потери объекта привязанности.

Клео переживает то же самое — ее чувство брошенности и беспомощности стремительно разрастается. Справиться с ним она,
скорее всего, попытается привычным способом — будет нападать. Так у нее появится хоть какое-то чувство контроля над ситуацией.


— Я, по крайней мере, не прикидываюсь мертвой в любой непонятной ситуации. И не держу камней за пазухой.


— Это ты о чем? Каких таких камней? Это ты мне будешь говорить? Ты, которая ушла и завела мужика на стороне? Я не вижу смысла продолжать этот
разговор. Мы только еще больше запутаемся в своих эмоциях, а ты распсихуешься. 


Негативный танец этой пары, который состоит из преследований, жалоб и критики с попытками защищаться, отстраняться и обличать в ответ, —
запущен; каждый партнер непроизвольно тянет другого все глубже в первобытную панику и окончательную потерю эмоционального баланса.

Оба
растеряны и чувствуют себя уязвимыми. Никто уже не понимает, из-за чего и как вообще начался скандал. Сигналы тревоги подаются всеми системами.


— Ты ничем со мной не делишься. Я не хотела задевать тебя. Просто ты совсем на меня не реагируешь. Может быть,

поэтому в наших отношениях так мало страсти.


Благодаря своим зеркальным нейронам Клео чувствует боль Андре и пытается устранить разрыв эмоциональной связи, перенастроившись на мужа.


— Я же говорил. Я не знаю, что с этим делать. Мы всегда были друзьями. Может быть,
я как тот айсберг в океане — страсти никогда не были моей сильной стороной. Я хамелеон. Я и сам чаще всего не понимаю, что чувствую. Когда ты была
счастлива, был счастлив и я. Мои эмоции для меня самого загадка.



Андре становится спокойнее, ион может проанализировать и поделиться своей растерянностью и ощущением оторванности — от других и от
собственных чувств.


—Ты будто не со мной. Да, мне тоже иногда кажется, что ты тот айсберг. Я как будто один из твоих
друзей-приятелей. Тот же уровень отношений. Когда я рассказала тебе о своей интрижке, я думала, что ты уйдешь.


— Если уж на то пошло, я и сам не знаю, почему не ушел. Не знаю, почему мы до сих пор вместе. Ты вечно
злишься, а я холодный айсберг...


Андре, который только что попытался приоткрыться, услышав обвинения, снова становится в оборонительную позицию, прикрывая ею свое чувство беспомощности.

Страх отвержения полностью захватывает его. Он закрывается, и Клео едва удается сохранять равновесие, глядя на его неподвижное

лицо. Краткий миг безопасной связи снова утрачен. Его отступление, конечно же, вызовет у нее жаркий протест.

Если бы он мог сейчас настроиться
осознать свои глубинные эмоции, он обнаружил бы, что уже оплакивает свой неудавшийся брак и потерю. Проще сдаться сразу.



— И что ты хочешь этим сказать?! Мы не можем решить наши проблемы, потому что ты даже не пытаешься.
Ты просто сливаешь. Вот и сейчас. Если тебе не понятно, что ты здесь делаешь, может быть, тебе просто уйти? Уходи! Чего ты ждешь?! Я задолбалась вечно
вытряхивать из тебя хоть какую-то реакцию на себя.


Кажущаяся способность Андре легко отказаться от их отношений задевает больную мозоль Клео — ее страх отвержения, — и она впадает в ярость. Все
самые худшие ее страхи подтверждаются. Она кричит от своей нестерпимой боли, пытаясь донести до мужа, что ей плохо.



— Ну ты же нашла способ вызвать мою реакцию, первое реальное испытание нашего брака, впервые нам пришлось
ненадолго разлучиться, и ты туг же залезла в чужую койку — на неделю. И тут же объявила мне, что это у вас любовь и ты уходишь. А у меня было чувство, что
меня держат на мушке. И надо либо бороться, либо все потерять.


В этот момент он словно заново переживает
ту боль, что испытал, думая, что потерял свою жену. 

Такие травмы привязанности, если не залечить их, будут постоянно срабатывать на любые триггеры и бесконечно запускать патологические циклы в паре.


Такие травмы не зарастают сами. Не начинают меньше беспокоить со временем. Единственный выход — прожить и отпустить.

— Я не хотела этого делать. Не планировала. Это просто случилось. Я ведь все равно была не нужна тебе.
А теперь ты не можешь меня простить, и мы обречены. И не надо теперь во всем винить меня, твоей
ответственности в том, что произошло, не меньше!

— А мы же планировали заводить ребенка. Откуда мне было знать, что моя жена собирается
сбегать от меня к другому? Или, может, ты просто хотела сделать мне больно? А теперь ты у нас еще и самая несчастная... Какой-то частью я понимаю, что надо быть идиотом, чтобы оставаться.
 
— И пусть я буду наказана! Так, да? У нас были проблемы. Проблемы с близостью. Проблемы с сексом.
Как будто мы оба все время ждали, когда другой сделает первый шаг — проявит желание.  Я была в депрессии, а ты просто отказывался это обсуждать. Та связь показалась выходом из всего этого.


Слишком много эмоционально заряженных сообщений, слишком быстро. Все сигналы неоднозначны и искажены. Ей больно, но выражает она гнев.


Он видит и реагирует только на сигналы ее гнева. Ее замечание, что роман стал для нее способом справиться с отчаянием и одиночеством, — также типично и верно.


— Я делал шаги. Может быть, для тебя они были слишком неявными. Ноты их не замечала, и я сдался. А теперь твой «выход» совершенно разрушил все,
на чем строились наши отношения, — убил доверие между нами. И я не знаю, что я могу с этим сделать. Ничего я не могу. Ты явно дала мне понять, что тебя
больше ничего во мне не привлекает. Я с этим жить не смогу. Я не могу сделать тебя счастливой. Давай просто на этом закончим.

Возможно, Андре прав. Его «брачные игры» были недостаточно понятны Клео и не разжигали в ней желание.

Сейчас мы знаем, что женское сексуальное
влечение и желание часто носят характер реактивный. Если вы верите, что «ничего не можете сделать», чтобы удовлетворить своего партнера, чувство

собственной несостоятельности будет сокрушительным.

Андре борется сэтим оглушающим чувством единственным известным ему способом —
отворачиваясь и пытаясь выразить свою беспомощность. Но Клео видит и слышит в этих попытках лишь угрозу, что он собирается ее бросить.  Каждый партнер все ближе подталкивает другого к пропасти.


— Ты не пытаешься. Я никогда не чувствовала себя желанной. Ты не захотел поддерживать огонь в очаге,
а я теперь виновата, что не смогла обойтись без человеческого тепла. 

Что только что произошло? Если бы я спросила у Клео и Андре, они бы помотали головами и сказали бы, что не знают.

Шаги в их танце подтверждают худшие
страхи и опасения каждого партнера и заставляют поверить, что делиться своими чувствами и эмоциями — опасно.

Каждый новый круг все сильнее уводит из-под
ног пары почву, на которой должны расти доверие и сочувствие. Возлюбленный начинает казаться врагом.

Четыре месяца спустя Андре и Клео открыли для себя ЭФТ и начали учиться смотреть на свои отношения через призму теории привязанности.

Теперь они
могут взять себя в руки, заметив, что снова угодили в отрицательный паттерн, понимают, как их попытки справиться с ощущением незащищенности
вызывают в партнере страхи и сомнения и повергают обоих в чувство одиночества и отчаяния.

Они учатся оставаться на связи и помогать друг другу
справляться с трудными эмоциями и исцелять незажившие раны.