Отчет о майской встрече клуба от Маши

Очередная встреча оказалась богата на разноплановые дискуссии, в чем-то даже скандальные – разумеется, в смысле остроты, авантюрности и свободы, а не в смысле перехода на личности :) И как могло быть иначе, если читали и обсуждали «Людей среди деревьев»? Чего только не услышишь про Янагихару: «классика», «противно», «психологический прессинг», «must read», «манипулятивная литература», но равнодушных нет, да и откуда им взяться, если общие темы, объединяющие «Людей среди деревьев» и «Маленькую жизнь» - педофилия, детские травмы, приемные семьи, гомосексуализм…to name a few, как говорится. Поэтому мнения, личные впечатления, акценты и антипатии (о симпатиях речь по понятным причинам не шла) оказались столь атомизированными: единственное, на чем сошлись почти все – на редкость все-таки противный герой (ну, или антигерой) этот Нортон Перина. Многочисленные, зачастую весьма темпераментные оценки личности протагониста привели к более общей дискуссии о том, является ли социопатия разной степени тяжести непременной платой за профессионализм исследователя, а неспособность к эмпатии – условием научного мышления, что, в свою очередь, вызвало обмен мнениями о социальной ответственности науки и этически приемлемых методах исследования – или о полной неуместности подобных оценок там, где речь идет о любом новом знании. Хотя роман если не подсказывает правильные ответы в силу их отсутствия, то, как минимум, заставляет задуматься над узнаваемыми картинами того, как человек-вивисектор насилует, потрошит, корежит мир, размахивая индульгенцией прогресса. И, конечно, роман создал идеальные условия, чтобы в очередной раз нажать на такие болевые точки, как педофилия и гомосексуализм – предсказуемо говорили о моральном и культурном релятивизме, о врожденном или социально обусловленном предпочтении гендерных и сексуальных ролей, о психологической специфике приемных семей и возможности злоупотребления приемным ребенком своим особым правовым положением – подробности опустим, чтобы не нервировать модераторов, но мнения звучали очень разные, что говорит о здоровом дискуссионном климате в клубе :) Вообще, роман, как это принято говорить, полифонический – приключения в лучших традициях конандойловского «Затерянного мира», информативность и сухость академического нон-фикшн, включая вполне увлекательную тему конкуренции научных парадигм и гонки грантов, патентов и публикаций, психологическая драма и социальная сатира (а как еще относиться к сексуальной инициации ребенка в условиях европейского общества или к даруемому мясом черепахи завидному долголетию тела при деградации разума, удивительно напоминающему результаты усилий нашей индустрии красоты?) и, конечно, современный натурализм, в котором благополучные люди из благополучных стран изливают на столь же благополучного читателя рвотные физиологические подробности, чтобы как-то оживить свою и чужую благополучную жизнь.
Дискуссионного разгона, заданного Янагихарой, хватило и на очередной роман Фредерика Бакмана «Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения», хотя вещь, на первый взгляд, не слишком полемическая. Во-первых, оценка самой книги вызвала споры: кто-то счел ее современной скандинавской сказкой с правильным набором предсказуемых, но правильных и трогательных клише, кто-то – сугубо коммерческим проектом автора, открывшего для себя золотую жилу эксплуатации слезных желез читателя, кто-то говорил о доброй семейной истории, сдобренной необременительной детективной интригой, кто-то указывал на отсутствие нормальной таргет-группы: для детей история и подача слишком взрослая, для взрослых – слишком детская, кто-то жаловался на абсурд и неубедительность происходящего, кто-то восхищался душевно и легко показанной магической изнанкой реальности, кто-то говорил про вторичность книги и отсутствие отклика на сказочные сюжеты. Во-вторых, бабушка с внучкой вызвали оживленный обмен мнениями: для кого-то бабушка символ свободы, воли, достоинства, эмансипации, чувства юмора, любви, связи поколений, а для кого-то эксцентричная старуха с деменцией, спорно прожитой жизнью, отсутствием нормального материнского инстинкта и феноменальным умением создавать проблемы окружающим. Точно так же, как для некоторых внучка – талантливый, одинокий, тонко чувствующий и не по годам развитый ребенок, а для кого-то эгоистичная хамка с неоправданным сознанием собственной исключительности. В любом случае, удовольствие получили все – кто-то от чтения, а кто-то от обсуждения.
На десерт была сорокинская «Манарага» - признаться, у некоторых из нас, знакомых только с ранними произведениями Сорокина, идея читать и обсуждать этого, как принято говорить, классика, вызывала некоторые опасения, совершенно, впрочем, напрасные. Дело тут, наверное, в том, что если сравнивать Сорокина с другим певцом эпохи распада, Пелевиным (а читающих людей, как правило, хлебом не корми – дай только сравнить, провести параллель, категоризировать), принято было отмечать, что Пелевин осмысливает распад через перерождение и деградацию духа, а Сорокин – тела, отсюда у первого столько эзотерики, а у последнего –мрачной физиологической конкретики, которой мы, собственно, и боялись, опасливо соглашаясь на «Манарагу», разрушившую старый стереотип. Авантюрный сюжет, культурологический стеб, во многом пародийная футурология и узнаваемый глобальный человек, плюс провокация освежающих размышлений о ценности культуры или ее отсутствии. С одной стороны – горящие книги вызывают недвусмысленные аллюзии нацистских костров и апокалипсиса Брэдбери, с другой – так ли уж это страшно и кощунственно жарить стейки на книгах после всего, что нам рассказал о человеческой природе XX век? Да и какую роль играет культура в нашей повседневности, если признать печальную и смешную справедливость анекдота про семейную жизнь: «Я работаю. Жена работает. Вечером мы едим»? И трагична ли гибель элитарной культуры во имя массового потребления или это естественный тренд в рамках постмодерна? Так или иначе, книга оказалась освежающая, парадоксальная, ироничная – отлично вписалась в подобравшийся полемический ряд. Впрочем, не припомню, чтобы мы когда-то были единодушны даже насчет самых одномерных и аксиоматических, на первый взгляд, вещей…так что до новых дискуссий!