Исключили из жизни

- Тася, убери ты уже наконец его, - сказал однажды главный редактор ответственному секретарю заводской многотиражки, хлопнув ладонью Ленина по белоснежной лысине. - Ведь не актуально, двухтысячный на дворе.

- И не подумаю, - отрезала Таисия Николаевна. - Это последняя память о несчастном Василие Васильевече. Так что не пачкайте бюст, Сергей Андреевич.

Главный редактор только недовольно крякнул и вышел из кабинета.

Став невольным и случайным свидетелем этого разговора, я попросил Таисию Николаевну объяснить, при чем тут бюст Ленина и какой-то Василий Васильевич. Ответственный секретарь попыталась отговориться, но моя настойчивость победила. И я услышал следующий рассказ:

- В конце семидесятых, когда я только начала работать в нашей, - она язвительно произнесла следующее слово, - "краснознаменной" редакции, был тут ответственным секретарем Василий Васильевич Тычин.

Дальше...

Ох, что за человек это был! Во-первых, умнейший и образованнейший. Честное слово, это была ходячая энциклопедия! Он знал такие редчайшие факты из истории, географии, физики... Вообще, почти во всех науках он имел глубокие познания.

Во-вторых, это был очень интеллигентный человек. Например,он никогда не повышал голоса ни на одного человека, даже на тех, из-за кого задерживалась сдача номера в типографию. Ты помнишь, как тебя в прошлом году Сергей Андреевич чуть на куски не порвал за то, что по твоей милости задержали номер на полчаса? Так вот, Василий Васильевич никогда бы так себя не повел.

- А как бы он себя повел?

- Он бы с тобой поговорил. Нормально, по-человечески. И не позволил бы себе ни одного слова, унижающее человеческое достоинство. И все же после такого разговора тебе было бы так стыдно, как никогда в жизни! Во всяком случае, ты бы больше не захотел второй раз срывать газету.

А еще Василий Васильевич был очень человеколюбивым. Сколько раз он защищал провинившихся на партактиве? Ты слишком юн и не знаешь, что такое партсобрание и как это было страшно, особенно на нашем заводе. О-о-о, там воистину вершились судьбы людские! Причем в буквальном смысле слова - известны случаи, когда людей увозили с партсобрания на "неотложке". А Василий Васильвич их не боялся. Он спорил, и часто брал верх над этими болванами, для которых человек был тьфу! Да-да, не смейся, моего отца из партии исключили за то, что он допустил какой-то брак при выполнении госзаказа. А брак тот был исправимым. Но нет, партком сказал "исключить" - и исключили. Не выговор, не дисциплинарка... Эх! Дай-ка сигаретку...

Она выпустила струю дыма и продолжила.

- Василий Васильевич работал, в этом же кабинете, за этим же столом. Ни его преемник, ни я - мы ничего тут не стали менять в память о нем. Тут Василий Васильевич проводил творческие и праздничные вечера, тут спорили до хрипоты, до одурения о том, каким сделать следующий номер газеты. Тут обсуждали новые фильмы и книги. Тут читали литературные журналы. У него несколько полок вот в этом стеллаже, - она похлопала по шкафу, который теперь занимали подшивки газеты, - были отданы под литературу, под классику и современность, успевшую ей стать. О-о-о...

- Так а Ленин тут причем, - спросил я, понимая, что Таисию Николаевну "уносит".

- Ленин?

Она снова затянулась и всхлипнула.

- У Василия Васильевича был недостаток. Один, но существенный. Он любил... - она щелкнула себя пальцами по шее. - Не, он не был пьяницей, он не закладывал до хрюканья. Просто, не знаю почему, он привык к тому, чтобы каждый день выпивать по сто граммов. Не больше. И что самое интересное, на работу он приходил чистеньким, а к вечеру от него шел едва различимый душок.

Сам понимаешь, что это стало всем известно. И Василия Васильевича стали "ловить". Только ничего не помогало. У него и обыск проводили несколько раз, и тайный, и в его присутствии. Все знали, что он тут где-то прячет бутылку. Но никто ее не мог найти.

Она замолчала, и еще одна слеза пробежала по ее щеке.

Я вдруг понял. Подошел к Ленину, не без труда приподнял бюст. Как и ожидалось, внутри он был полым.

- Ну да, ну да, - сказала Таисия Николаевна. - Он прятал бутылку именно там, и однажды проверяющий догадался поднять Ленина.

Сам понимаешь, что потом было... или не понимаешь? Ты же молодой... А был партком. где обсудили нашего Василия Васильевича вдоль и поперек. Словно кнутом его всего истерзали, и живого места не оставили. Опозорили как следует за Ленина, и из партии исключили. А это все равно, что исключили из жизни. Запил после этого наш Василий Васильевич серьезно. Через три месяца работу потерял, а еще через три - и совсем спился.

Мы помолчали.

- Один вопрос, - тихо и мягко сказал я. - Почему вы держите здесь этот чертов бюст, сгубивший вашего Василия Васильевича? Не потом ведь, что он тут при нем стоял?

- Да нет, конечно. Я его держу для Сергея Андреевича, редактора нашего. Мы долго думали, кто же "сдал" нашего Васю? И решили, что это был именно он. Ведь ожидалось, что скоро Василия Васильевича назначат главным. А вышло все вон как... главным стал Сергей Андреевич. Думаешь, такое могло быть случайно?